Квартира, представлявшая собой типичное холостяцкое лежбище, да на две персоны, постепенно стала превращаться в нечто пристойное.
Но все равно: с общим неуютом совладать оказалось трудно. На потолке кухни лохматились следы протечек. В обеих комнатах отсутствовали занавески. Не мытые годами стекла выходили в скучный двор-колодец.
Но когда явился актер, унылое пространство волшебно преобразилось. Плотно поев и выпив рюмку коньяка, он начал бесперечь сыпать театральными байками, анекдотами, рассказывать сплетни из своего круга. Затем взял гитару, стал показывать нам (как он выразился) свои новые песни. Я понимал, конечно, что девяносто девять процентов его запала направлены на бывшую однокурсницу – но почти не ревновал. Римка и мои былые чувства к ней отошли куда-то бесконечно далеко.
Изрядно я о ней узнал – да еще в столь концентрированном виде, за последние дни: нынешние секс-игры с Паном; былое замужество с Паисием; работа эскортницей; питерский роман с Мишкой… Слишком много всего – перегруз, перебор. Даже обидно стало, что я оказался всего лишь трофеем в череде женских побед, а мой собственный скальп украшает, в ряду других, стену ее достижений.
