Музы забывают есть и пить, не проходят периодические медицинские осмотры, даже имея для этого очень серьёзные основания, и так далее. Следить за всем этим и многим другим придётся тоже вам.
И при всём при этом, Музы невероятно чувствительны. Они остро ощущают любые изменения, не говоря уже о банальной лжи. В принципе, понимая несовершенство людей, Музы довольно спокойно относятся ко многим вещам, но есть два момента: нельзя изменять данному Музе слову и нельзя позволять, чтобы у Музы даже на секунду возникло ощущение, что она не нужна. Есть и другие правила, но нарушение этих точно будет началом конца.
Никто и никогда не будет так по-особенному слушать вас, так вовремя прикасаться, задавать такие сложные вопросы и так резко высказываться по поводу вашей работы. Последнее, кстати, особенно важно — Муза будет самым беспощадным критиком вашего творчества, но никогда не позволит себе всерьёз колкость по поводу вашей личности. Вы будете всегда правы, на вас не за что будет обижаться и любое ваше решение будет признано верным. Даже если это будет
Потом всё начало затихать, но тут проект попытались запретить из-за, якобы, случайно заснятого и, очевидно, неслучайно куда надо выложенного сверхгорячего поцелуя двух потенциальных муз. Общественность встала на защиту, и приход на кастинг уже маркировался как акт выражения гражданской позиции с оттенком личного мужества. Полузабытое слово «муза» приоб
сделать его смелым и самостоятельным пошли прахом? Что он тоже стал ей дорог, но это совершенно неважно, потому что сама природа их отношений не предполагает мышление в подобных категориях? Муза не ответила ничего. Вместо этого она спросила сама
Муза посмотрела режиссёру в глаза. Что она могла ответить? Что он слишком к ней привязался, а для творчества нужна свобода? Что его «без тебя я не закончу этот фильм» — худшее, что она когда-либо слышала, потому что эти слова означали, что все её попытки
Была одна идея по экранизации… Но я даже первой строчки написать не могу.
— Открывай файл, пиши «Инт. Комната, стены которой обиты красным бархатом. В центре — огромная кровать с балдахином, в изголовье — череп лося…»
— Почему лося?
— А почему нет?
— Чего ты мне голову морочишь? Какой лось? Какая кровать? Какой бархат? Там первая сцена вообще натурная должна быть! Городской пейзаж, набережная, поток машин…
Муза внимательно посмотрела режиссёру в глаза и улыбнулась.
— Вот, вечно с тобой так. Череп лося, господи…
Режиссёр стёр надиктованное и начал набирать «Нат. Вечер, набережная…", Муза уселась в кресло рядом и открыла книгу
что мне делать? У меня нет идей!
— По поводу чего?
— Да, ни по поводу чего!
— Тогда начни с формулировки задачи. Что тебе сейчас нужно сделать?
— Ну, со сценарием поработать
Истории обычных людей в обычный день в обычном вагоне метро. И ты решил, что всё игровое и жанровое, которым ты бредил последние десять лет — прах, тлен и детские игрушки по сравнению с. Кому нужны хорроры, если в каждой третьей реальной семье творится такое, от чего у вампиров клыки бы сами повыпадали! Я права?
— В общих чертах, да. Я вот
Что для тебя самое ценное в отношениях с мужчиной?
— Сейчас? Надёжность и хороший секс.
— Не кабриолет?
— На кабриолет я и сама заработаю, а вот чтобы было кого в два часа ночи за тампонами послать — это важно
Я точно знаю, что у него, в конце концов, всё получится. Представь, что тебе дали гарантию, что твой через десять лет станет миллиардером. Если, конечно, не сопьется, не выйдет из окна, не сотворит ещё какую глупость. Как ты будешь действовать?
— Очевидно. Сделаю все, чтобы не мешать ему ровненько идти к этому прекрасному и светлому будущему.
