Подчеркивать пренебрежение к своему происхождению – черта смешная в выскочке и низкая в дворянине.
Ради бога, дай мне руку: я тону.
Теперь я понимаю, за что Вяземский и Пушкин так любят уездных барышень. Они их истинная публика. Я было заглянула в журналы и принялась за критики «Вестника Европы», но их плоскость и лакейство показались мне отвратительны — смешно видеть, как семинарист важно упрекает в безнравственности и неблагопристойности сочинения, которые прочли мы все, мы — санктпетербургские недотроги!.
Ты не можешь вообразить, как странно читать в 1829 году роман, писанный в 775-м. Кажется, будто вдруг из своей гостиной входим мы в старинную залу, обитую штофом, садимся в атласные пуховые кресла, видим около себя странные платья, однако ж знакомые лица, и узнаем в них наших дядюшек, бабушек, но помолодевшими
всё надеюсь, что этот припадок мизантропии будет не продолжителен
Надеюсь, что Z — обратит тебя на истинный путь
Москва девичья, деревня же наш кабинет. Порядочный человек по необходимости проходит через переднюю и редко заглядывает в девичью, а сидит у себя в своем кабинете
. Теперь я понимаю, за что Вяземский и Пушкин так любят уездных барышень. Они их истинная публика.
Ты не можешь вообразить, как странно читать в 1829 году роман, писанный в 775-м.
