Гони на Рамзесовский остров, дорогой!
Ана никогда не отказывала, но всегда давала понять, что ее деликатность – не слабость, а одолжение
Не хочу распыляться на прописные истины, но за всё приходится платить – если не лично каждому, то всем вместе.
Мы ведь так любим делать жизнь проще. Во всём.
Что ж, вот он, последний рубеж. Его, усмехнулся Алексас про себя, персональный рубикон. Подвиг. Гипс, застывающий на лице в бессмертном лике героя
Любимым – всё, что они желают. Особенно когда понимаешь: неверный шаг – и потеряешь их навсегда.
Алексас в жизни не тратил столько денег за раз и впервые за много лет пользовался сбережениями тетушки, которые та – несмотря на все уговоры – упорно высылала ему каждый месяц почтой, будто в разных городах жили.
Виктор снова достал тетрадку – очевидно, чтобы пожаловаться. Алексас остановил его взглядом.
Воспользовались они методом старой графини – простым, но безотказным уже на протяжении не то что нескольких сотен – нескольких тысяч лет.
Алексас никогда не критиковал просто так – всегда предлагал альтернативу
