Посмотрела на взлетное поле, потом обернулась к отпрыску, который в такт тому, что следовало считать музыкой, тряс головой.
– Где? – не понял Дальский.
– С каким еще? – скривился Денис.
– Еще раз скорчишь подобную рожу, условий будет много, и все – невыполнимые. А пока только одно. С персоналом быть повежливее: не оскорблять, не «тыкать», а главное, девушек не прихватывать.
Явно хотела ответить резко, но сдержалась.
И Алексею было уже все равно, чем тот фильм или сон закончится.
не, изображал очередного ежика. Было ли интересно тринадцатилетней девочке – неизвестно. Но Нина после спектакля провела ее за кулисы, и Лена увидела, как все эти песики, ежики, лисички и зайчики пьют портвейн, не сняв своих костюмов и не смыв с лица нарисованные усы.
Только мать сержанта оставалась спокойной.
Что сына этой женщины ранило не только в плечо, но и в лицо – пуля срезала верхнюю губу и обломала зубы.
Все теперь осмысленно и просто – от легкого ветерка проскользнувшей рядом незнакомой ему судьбы, от невесомой походки девушки, скрывшейся в глубине чужого им обоим особняка, но оставшейся в его памяти.