Седые грибы
Кровопийцы
— Шутки у тебя, Гена, замшелые и плоские, и сам ты старый крокодил, — сказала Алиса.
Не удержался я и ответил на эту наглую наглость:
— А ты тощая и вредная, как старуха Шапокляк.
Надо было «старуху» не включать, ограничиться сравнением «как Шапокляк». Алиса, если спортивные штаны наденет, легко на дерево заберется. В джинсах ведь неудобно! Впрочем, если вы помните, Шапокляк и в юбке залезала. Возвращаюсь к теме: в очередной раз мы с Алисой поссорились. Если проанализировать, то из-за ее внука, Владика. Такая вредная бабка! Надоело, говорит она Владику, слушать, как ты пальцами по клавиатуре стучишь, марки с грохотом в альбом наклеиваешь и по-английски бубнишь! Иди лучше тихо в футбол поиграй! Вон, посмотри в окно, видишь, пацан коленку разбил, — так не падай! — и в команде вакансия образовалась. Давай, говорит, дуй, пока хорошее место не заняли.
Ну, внуку уже десять лет, и такие разговоры его сильно отвлекают, не дают углубиться в котировку акций. Терпел он это, терпел, а тут как раз у Алисы день рождения подоспел, и подарил Владик любимой бабушке по такому радостному случаю ведро с пиявками. Прочитал на каком-то сайте, сколько может одна пиявка дурной крови выпить и заказал 50 особей. По цене сорок пять рублей за штуку. Не пожалел денег для дорогого человека, а ведь на хорошие наушники собирал, чтобы бабкиных нравоучений не слышать! Короче, звонит в день рождения Алисы домофон. Подходит сын Костя:
— Да?!
— Заказ заказывали? Получите–заплатите.
А Костя, он немного не в себе, какие-то глиняные таблички расшифровывает, и здесь, среди нас, только его большая тушка, а дух его высокий, он где-то возле пирамид египетских, рядом с Тутанхамоном. Приносит, значит, Костя, не разглядывая, прозрачное пластиковое ведро, сверху плотно закрытое холстиной, в гостиную, ставит на праздничный стол возле именинницы и говорит:
— С днем рождения, мама!
Он ведь в интернет-магазине тоже что-то купил маме в подарок, но забыл что. Как потом оказалось, орхидею в горшке.
У Алисы нервы крепкие, чего не скажешь про невестку Зину. С людьми работает. Менеджер по продаже косметики. Ну, Зина как заорет и в обморок. Хорошо хоть со стула не свалилась, только лицом кусок торта помяла. Как сообщила Алиса, у нее самой заложило уши. Костя онемел и уставился на ведро, в прозрачные стенки которого остервенело тыкались голодные кровопийцы, Владик, поросенок этакий — бабушкин внук, свалился под стол от хохота, а несколько пиявок после Зининого крика не захотели крови человеческой.
Черт меня дернул уточнить у Алисы:
— Ты их к чему прикладывала? К голове?
Вот тут мы и поссорились!
Воришка
Нехорошо, конечно, получилось с Алисой, зато у меня веселый дружок образовался. Или подружка. Точно не знаю, потому что не биолог. Я в скверике сидел, поджидал Алису с подарочной коробкой Бриллиант: 24 конфеты Ферреро Роше. Хотел помириться после ссоры, уж не помню какой по счету. Но об этом не будем. Положил коробку возле себя на лавочку и радуюсь, что она такая большая и конфеты в ней сверкают золотыми обертками, словно коронки в пасти акулы. Сколько эта акула от моей пенсии отгрызла. Страшно подумать! Да ладно. Можно сказать, высокие отношения, — аж дух захватывает, — против конфет. Тем более, что они, конфеты, точно понравятся. Сто пудов и к бабке не ходи! — сказала бы моя внучка. Про бабку это вообще в тему: пока бабка Алиса не прикончит все 24 штуки, — а я и термос с чаем взял, — можно будет с ней спокойно беседовать. Без мексиканских страстей.
Приходит, значит, Алиса и молча садится на лавочку рядом с конфетами: ни «Здравствуй!», ни «Добрый день!» Как сказал бы Михал Михалыч Зощенко: «держится индифферентно — ваньку валяет».
— Здравствуй, — я говорю, — Алиса из Зазеркалья. Давай будем мириться и есть конфеты Ферреро Роше, двадцать четыре штуки, — открываю коробку и достаю из рюкзачка термос.
— Как же, — хмуро вступает в беседу Алиса, — нужны мне твои ядовитые конфеты, Гена-крокодил.
Мы под елью располагались. Я глазом не успел моргнуть, как рыжий бельчонок цоп конфету из коробки и ко мне на плечо. Сел и золотую обертку принялся шелушить.
— Так нагло конфеты мои таскать! — чуть не зашлась криком Алиса. — Да я тебе хвост оторву, воришка!
— Ну, что ты, — пытаюсь я погасить назревающий конфликт. — Он еще маленький: не умеет ухитить по-тихому, подрастет — научится, — и про частную собственность еще ничего не знает. У них тут все шишки общие.
А бельчонок конфету сгрыз и прыг опять к коробке. Только Алиса раньше успела: раз и крышку закрыла, да еще и ладонью прижала. Бельчонок попытался крышку лапкой поддеть, но куда ему против Алисиной лапы. Посмотрел он на вредную бабку своими глазенками и ускакал на елку. Я думал, что без последствий.
— Еще бы мамашу с папашей привел! — ворчала Алиса, поедая конфету за конфетой и запивая чаем, — совсем эти белки распустились.
Чем меньше оставалось конфет, тем больше она сердилась. Вдруг в опустевшую часть коробки упала медалька желтого цвета с зеленой колодкой. Подняли мы вверх головы — нет никто. Нацепил я на нос очки и внимательно рассмотрел лицевую сторону медали: в верхней части — ель, по окружности — две ветви какого-то лиственного дерева, а внизу надпись в три строки ПОЧЕТНЫЙ РАБОТНИК ЛЕСА.
— Это тебе от пушистого друга, — говорю и прикалываю награду к черному пиджачку Алисы.
Не знал я, что у белок так развито чувство юмора.
Хищники
Немногие любят зеленые помидоры. Отдельные российские мужчины. Употребляют их в соленом или маринованном виде, вслед за содержимым запотевшей рюмочки, и крякают. Спору нет, зелеными огурцами закусывать лучше — хрустят, но, извините, иной раз нет выбора. Ну, не будем завидовать, вернемся к помидорам. Алиса любит только красные помидоры, да еще и определенного сорта, «Бычье сердце» называется, и выращивает их сама в дачной теплице. Для корриды на кухне. К слову сказать, тореро из нее бы вышел великолепный: короткий черный жакет, расшитый золотом, — chaquetilla, под ним белая рубашка с жабо — camisa, заправленная в черные бриджи — taleguilla, и главное — неустрашимость, а тут одним испанским словом не обойтись, тем более без жестов. Однако Алиса и в домашнем халате тореро: выберет спелого «быка» на заклание, помоет, оботрет, положит на деревянную разделочную доску, немножко полюбуется, поприветствует зрителей, — то есть меня, — а потом длинным острый ножом сделает грациозное движение рукой и рассечет красавца. Да, но без теплицы — никак. Лето наше даже для людей короткое, не успевает человеческое сердце после зимы отогреться, а про «Бычье сердце» и говорить не приходиться. Не любит холод. Только вот в тепле быстро заводятся естественные враги, например, тля.
Лето, солнце, а Алиса какая-то грустная.
— Что, — спрашиваю, — случилось? Может внук Владик в свои десять лет умудрился кредит в банке взять миллиона на два под твое пенсионное удостоверение?
— Нет, — отвечает Алиса, — совсем ужас. Сердце мое «бычье» тля жрет. Не знаю, что и делать. Химию не хочу использовать. Что толку, что помидоры красные, если их есть нельзя.
— Букеты будешь из них составлять. Икебана получится.
— Хватит тебе шутки шутить, — сердится она. — Дело серьезное. Придумай что-нибудь. У тебя хорошо получается думать, когда молчишь.
— Ладно, — говорю, — помолчу.
План у меня сразу созрел, но одно дело придумать, а другое — реализовать. День потратил! Вначале в электричке сорок минут трясся. Летом, в субботу, с картонной коробкой, и кругом локти добрых людей. Потом два часа на лугу, среди ромашек, ползал, как проклятый! Потом десять минут пешком до Алисиной дачи. Аж устал…
— Бабка! — закричал Владик, когда меня увидел. — Дружбан твой, Гена, приперся.
— Слова выбирай, — отчитала внука Алиса. — Он что тебе — пацан какой-нибудь? Не «приперся», а «притащился», а еще лучше по-доброму «приполз».
— Красный ты, Гена, как спелый помидор, — заметила Алиса, — позвонил бы. Мы бы встретили на машине, а то ходишь чучелом по дороге и водителей нервных пугаешь. С управлением могут не справиться, если тебя встретят. Ведь пострадают люди от одного твоего вида. Воды прохладной выпей, пока я что-нибудь приготовлю, — и потащила меня в гостиную.
— Пустяки, — успокаиваю, — дачником меньше — воздух чище, зато нужный подарок тебе принес, — и протягиваю ей картонную коробку. — Только открой…
Не успел я договорить, как ворвалась невестка Зина.
— Как вам мое новое летнее платье?
Были такие фишки в старые добрые времена — семь слоников для счастья, кружевные салфетки для пыли, кукла на чайнике для сохранения тепла. Мне как-то сразу эта кукла вспомнилась. А
