У настоящих героев без страха и упрека не бывает конфузов. Что-то я не припомню никого с обычными, чисто человеческими болячками. Зубная боль, диарея, геморрой — позорные недуги обходят избранных стороной. А все неприятности, происходящие с ними, — исключительно мужские, достойные.

Отсекли руку — будешь биться одной, но вдвое яростнее. Расстреляли из автомата — так ты еще и нескольких искалеченных на себе вытащишь. Ранили в живот — убьешь противников, а только потом начнешь умирать сам.

Из всего вышеописанного выходило, что я никакой не герой. Потому что мне было ох как страшно! И больно. Хотелось выть на все лады. Из живота хлещет кровь, из развороченной раны норовят вывалиться внутренности. Мне еще в голову пришла дурная мысль: «Здесь достаточно пыльно, как бы не подхватить заражение крови». Да уж, нашел о чем беспокоиться!

Но я сдерживался, чтобы не разрыдаться и не начать кричать. Забавно, наверное, но сил мне придавали не беспомощные товарищи, не угроза, нависшая над мирами, а самая банальная гордость. Я не мог потерять лицо перед этим мерзким Богом, насмехающимся надо мной.

Что до Лика, то он оказался весьма странной штукой. После того как я его надел, мир стал четче, резче, будто близорукому дали очки. Над моими товарищами — Рис, Лицием и Охотником — вился едва заметный серый дымок. Рядом с Темнейшим и вовсе света белого не было видно. Он буквально утопал в собственном смоге. Значит, Лик давал способность разглядеть карму.

Меня немного позабавило, что Троуг оказался светлым. Его кожа сияла подобно девственному февральскому снегу на солнце. Как обманчива все же бывает внешность! Но это ладно, с кармой определились. Но не мог же Лик оказаться таким скудным на «подарки»? Где-то тут должно быть еще что-то.

И оно было. В самом низу интерфейса сиротливо притаилось несколько строчек:

Разблокирован Лик Спаситель. Дополнительные способности откроются при достижении двух тысяч единиц светлой кармы.

Текущие способности:

Праведный огонь

Наносит урон в 5000 единиц праведным огнем, игнорируя любую магическую и физическую защиту противника. Применение — дистанционное. Максимальное расстояние до цели — 10 метров. Время перезарядки — 7 дней.

Трансформация жидкостей

Преобразование имеющейся жидкости в любую другую известную обладателю Лика. Применение — локальное. Необходимо дотронуться до сосуда. Время перезарядки — 1 день.

Воскрешение

Возрождает Игрока через определенный промежуток времени. Время перезарядки — 30 дней. Выберите время воскрешения.

Я посмотрел на полоску с отметкой. Она стояла на нуле. Забавно. Получается, изначально способность неактивна. Я сдвинул ролик чуть правее. Первая отметка появилась на цифре «3». Три дня. Ничего себе! А почему так долго? Ладно, с другой стороны — главное, что я воскресну, как бы бредово это не звучало. На том и остановимся.

Значит, хорул был прав. У меня действительно есть шанс выкарабкаться. Теперь, кстати, я понял и мотивы Двуликого. Лик Разрушителя дает какую-то имбовую способность на защиту, а Спаситель, помимо Праведного огня, еще и воскрешает. Да он бы стал одним из самых сильных Богов! Если не самым.

Тут был еще один аргумент в копилку владения Ликом Спасителя. Нейтрализация Праведного огня, который игнорирует защиту Разрушителя. Наверное… В любом случае надо проверить последнее предположение.

Здоровье: 13/60

Здоровье: 12/60

Темнейший не торопился меня добивать. Наслаждался моментом, что-то рассказывая. Тоже мне, цаца. Похоже, он не смотрел, как кончаются фильмы, где злодеи очень много болтают вместо того, чтобы заниматься делом. Что ж, придется, как всегда, все брать в свои руки. Я повернул голову к наставнику и заорал:

— Охотник, беги!

Крик вышел жутким, отчаянным, полным какого-то первобытного, животного страха. Не знаю, что учитель увидел в моих глазах, но его проняло. Нет, бежать не побежал, но стал спешно отступать, не поворачиваясь спиной к Темнейшему.

Двуликому такой расклад явно не понравился. Потому что он замолчал и рванул ко мне. Я знал, что Янус не о здоровье моем хочет справиться. Ему нужен меч, который мне удавалось довольно ловко удерживать животом, быстро теряя кровь. На это и был расчет.

Едва его ладонь легла на рукоять, как я вцепился в в Разрушителя окровавленными пальцами. Каждое движение вызывало чудовищную боль. А от слишком прыткого рывка здоровье просело сразу на четыре пункта. Но главное — я схватил ловкача так крепко, что у него не было попытки уклониться, и применил Праведный огонь.

Выглядело происходящее жутко. Под напором огненного вихря кожа Темнейшего обуглилась, словно бумага. Лицевые мышцы вспыхнули подобно сере, подброшенной в костер. Зашкворчал, вскипая и испаряясь, скудный подкожный жир. Все произошло быстро. Слишком быстро. В какое-то мгновение Двуликий превратился в пылающий огнем скелет, даже не успевший вскрикнуть.

Вы убили враждебно настроенного Игрока.

Доступна смена направления развития на Двуликий (необходимо в течение 24 часов оставить текущее направление или выбрать новое).

Захвачен Лик Разрушитель.

Захвачено умение Лабильность.

Захвачено заклинание Заморозка.

Ваша известность повышена до 4.

Ваша репутация изменена на Сорвиголова.

От Бога, сверхчеловека, одного из величайших Игроков за короткий промежуток времени остался лишь обугленный остов. От него шел густой пар и тошнотворный прогорклый запах. Скелет постепенно стал разрушаться, превращаясь в прах и развеваясь на ветру. Вот только в полной мере насладиться этой отвратительной картиной мне не удалось.

Все произошло до смешного неживописно. Просто в один миг мир закончился. Кто-то выключил свет, убрал запахи, звуки. Все вокруг исчезло, да и я тоже. Мое тело, мои мысли, мое сознание. Мир перестал существовать, и я вместе с ним.

Еще не открыв глаза, я понял, что пахнет детством: теплой шерстью, из которой вязали носки; одновременно чем-то старым — вроде рассыпанного нафталина или средства от моли, что раскладывали в шкафах, — но очень приятным. Раньше я так просыпался у бабушки, когда родители оставляли меня у нее на выходные. Проводил рукой по туркменскому шерстяному ковру на стене, потягивался и поднимался.

Пальцы машинально потянулись туда, где должен висеть этот азиатский красавец, и я скривился. Стена была голая, холодная, а ковра не было. Значит, мне не восемь лет, и проснуться довелось не в бабушкиной квартире. Тогда где? Я открыл глаза и осмотрелся.

Небольшая комнатка с кроватью, столиком и стулом. Слабо освещена стеклянным фонарем, внутри которого трепыхался флуоресцентный человечек с крылышками. Хм, где-то я уже такого видел. На стуле знакомый зверолюд, от которого шел легкий сероватый дымок. Я мысленно убрал от лица маску Лика и посмотрел на Лиция обычным взглядом.

— С-с-сергей, нак-к-конец-то! Ох-х-хотник говорил, ч-ч-что ты проснеш-ш-шся, но не сказал, когда.

— Лиций, успокойся, не части как из пулемета. Испорченного заикающегося пулемета.

Я сел на кровати и провел рукой по шерстяному покрывалу. Так вот откуда этот сбивший меня с толку запах! Я начал рассуждать логически. Последний раз мы были в Пургаторе, двигались к Вирхорту. Если верить полученным сообщениям, то Двуликий мертв. А моя команда жива. Охотник так вообще был немного помят и уязвлен, но оставался в сознании. Но раз говорил, что я проснусь, жив и сам. Следовательно, до Вирхорта мы добрались.

Едем дальше. Не знаю, что там с остальными, но у Рис тут имелся только один хороший знакомый. Исходя из того что она к нему поперлась, когда была ранена, то и в случае с мертвым телом можно предположить, что и сейчас она рванула сюда. Получается, приютил нас алхимик.

— Мы у Тартра?

— Откуда ты знаешь? — от удивления Лиций даже заикаться перестал.

— Ты не один тут «Пентиум» на ножках. У меня голова тоже не только для того, чтобы кушать. Значит, у него. Отлично.

Я воспользовался паузой и решил побыть наедине с собой. Точнее с тем, чем одарил меня Двуликий.

Лик Разрушитель.

Для активации ваша карма должна быть не выше –1000.

Ну, кто бы сомневался! Нельзя одновременно усидеть на двух стульях. Нужно иметь либо большую попу, либо крепкую мебель. Не мой вариант. Кстати, вроде Система предлагала поменять направление развития. «Пошарил», куда только могла дотянуться интерфейсная рука, но ничего не нашел. Точно! Там говорилось, что можно провернуть фарш назад в течение суток. А я провалялся три дня. Значит, остаемся Временщиком.

Лабильность (Ловкость) — повышение функциональной подвижности организма и улучшение скорости протекания циклов возбуждения в нервной и мышечной ткани.

Пока непонятно, активное умение или пассивное. Визуально ничего не изменилось. А физически? Чувствую я себя явно хуже, чем до смерти. Если это действие Лабильности, то возвращайте все назад!

Заморозка (Изменения) — уменьшение скорости оппонента на 10 % от исходной. Дальность: двадцать метров. Стоимость использования: 40 единиц маны. Время действия: 5 секунд. Нельзя применить на цель больше одного раза подряд.

Я откровенно расстроился. Думается мне, в арсенале Двуликого были заклинания намного покруче. А досталась мне полная фигня. Стоп! Я сам ответил на собственное замечание. Вот именно, что все заклинания слишком круты для меня. Я попросту не могу их использовать. Вот и подсунули шапку по Сеньке. Вывод один: надо прокачивать магию. Подвернется очередной такой смертничек — хоть заклинание хорошее получу. Я заметил открывающийся рот Лиция и вернулся в реальность.

— Так, прости, задумался, давай с самого начала. Где все наши?

— Арф умер, его убил Охот-т-тник, но еще раньше разумом мага завладел Двуликий. Так мне сказал Охотник.

— Это понятно, сам видел. Остальные где?

— А… Рис у правителя общины, а Троуг — у командующего пятого легиона архалусов Вифеила.

— Нашли время по гостям ходить. У них тут товарищ между жизнью и смертью балансирует…

— Сергей, ты не понял, — замялся Лиций, — они не в гостях, а в плену.

— Так! — Я подскочил и тут же пожалел об этом. Во-первых, мышцы справедливо решили, что раз в морг, то в морг. И за время моего косплея на Ленина они сильно одеревенели. Во-вторых, потолки тут были не ахти. Поэтому я оказался в роли наших рослых соотечественников, вынужденных передвигаться на мини-автобусах корейского производства. В общем, ударился темечком о потолок и сел обратно.

На шум прибежал сначала Тартр, а следом за ним Брета. Алхимик деловито осмотрел меня, как ветеринар — приблудившуюся собаку, и покивал сам себе. Сказал, чтобы я посидел, а он сейчас вернется, после чего отправился куда-то вглубь своей берлоги. Брета пошаркала за ним, по дороге о чем-то переругиваясь с мужем. А я тем временем попросил рассказать Лиция, что же произошло.

Оказалось, что у местного царька с Рис были какие-то свои счеты. Я сразу вспомнил прошлое наше посещение общины Вирхорта, когда пришлось убегать от двух бугаев. И самое плохое — из объяснений зверолюда я так и не понял, в чем была суть претензии. Вроде как Рис что-то задолжала правителю общины. Хотя мне она говорила, что просто понравилась этому князьку. Мутная история. Очень мутная.

С Троугом было не проще. За время нашего отсутствия архалусы таки притащили грифонов и выбили кабиридов из крепости. Теперь над всем Вирхортом, точнее его перговской частью, наместничал командующий пятого легиона Вифеил. Что за перец, непонятно. У него хватило духу не только войти в общину вместе со своими ребятами, но даже арестовать Троуга и вывести его наружу. По словам Лиция, сейчас корл находился в крепостной темнице по обвинению в контрабанде ангельского праха. Про последнее я, понятное дело, тоже слышал первый раз.

Но больше всего удивила реакция Охотника. Он попросту забил на моих друзей. Да, именно так. Наставник пожал плечами — мол, с кем не бывает — и ушел Вратами домой. Раз в день, обычно вечером, он возвращался, справлялся о моем состоянии и опять уходил. Прям дрим-тим — не один за всех, а каждый сам за себя. А бедняга Лиций остался в роли сиделки при живом трупе.

— Да уж, — подытожил я услышанное, — ушли в Пургатор вшестером, одного убили, второй оказался предателем, еще парочку взяли в плен. Неважный я рейд-лидер.

— Кстати, об этом, — Лиций протянул мне горсть пыли.

— Это что?

— Осталось на месте Двуликого. Только это и выпало. Охотник говорит, что твой Огонь выжег весь инвентарь Януса со всем содержимым. Только пыль и не пострадала.

Я забрал двести шесть грамм пыли. Вместе с имеющимся у меня получалось триста тридцать шесть. Хватит, чтобы оставшейся команде вернуться домой. Осталась сущая безделица — освободить друзей. И, судя по всему, заниматься этим придется мне и Лицию. На Охотника надежды никакой. Кстати…

— Слушай, Лиций. А где те двести граммов пыли, которые я отдавал Арфу? Получается, при смерти они выпали?

— Да. Все вещи и пыль с него забрал Охотник. Он ведь убил Арфа.

Вот теперь мне захотелось очень сильно увидеть наставника и поговорить с ним на языке пьяных матросов. Забрал лут, пыль, сказал, чтобы мы паслись сами как хотели и отчалил. Нет, за то, что он навещает меня и апельсины приносит, спасибо. Но вот за все остальное…

Я поднялся на ноги и застонал от боли. Живот словно резали раскаленным ножом. Я задрал свой разодранный свитер и осторожно потрогал кожу. Мамочки мои, шрам! Нехилых таких размеров. Выглядит как кусок засохшего пюре на чистой тарелке. То есть не очень. А как же там исцеления всякие, магия?

Я испуганно посмотрел на полоску здоровья. Нет, с хитбаром полный порядок, а вот ощущения далеки от идеальных. Более того, Бодрость заполнена лишь наполовину и, судя по всему, повышаться не собирается. Забавно.

— А меч где? — поинтересовался я, дабы хоть как-то отвлечься от боли.

— Какой?

Я был не в том состоянии, чтобы терпеть откровенную глупость. Ладно бы если такое отмочил Троуг, но не Лиций. Поэтому не сдержался и съязвил:

— Экскалибур, который Артуру Владычица озера подарила. Лиций, не тупи, Грам где?

— Разрушен, — пожал плечами ментат. — Охотник говорит, что твоим огненным вихрем.

Не то чтобы я был пессимистом, однако настроение как-то упало на уровень пыльных плинтусов комнаты. Я сделал свой первый шаг после воскрешения. Нерешительно, опираясь на спинку кровати. Нет, вроде нормально. Живот неприятно тянет, но в целом терпимо.

— Ну куда, куда собрался? — появился Тартр. — Тебе полежать еще денек. Держи.

— Что это? — повертел я в руках пузырек с фиолетовой жидкостью.

— Именно то, что тебе сейчас нужно. Пей.

Раньше этот старик не хотел причинить мне вреда. Да и если исходить из всего произошедшего — приютил, оберегал. Короче, исключительно положительный персонаж. Я пожал плечами и залпом опустошил флакон. Не скажу, что сразу полегчало, но Бодрость медленно поползла вверх. И то неплохо.

— Спасибо за все, Тартр. Но мы пойдем.

— Да, конечно, воля твоя, — развел руками алхимик. — Хотя я бы рекомендовал отлежаться еще пару деньков.

— Нет, нам правда пора.

Я улыбнулся и собрался выйти из комнаты, но не смог. Потому что коротышка-алхимик так и остался стоять на проходе, даже не подумав пропустить меня. Я недоуменно посмотрел на Тартра:

— Что-то еще?

— Сущие пустяки, — отмахнулся он с улыбкой старого знакомого, — лишь небольшая плата за услуги.

— Услуги?

— Девяносто грамм. Тридцать за эссенцию и шестьдесят за постой. По двадцать грамм за день.

Вот ведь старый хрыч! Я не нашелся сразу, что сказать. А чуть успокоившись, даже восхитился Тартром. Нигде своей выгоды не упустит. Почти двадцать пять тысяч рублей за подкрашенную химией водичку и темный чулан по цене пятизвездочного отеля. Но ладно, мы тоже не лыком шиты.

— Двадцать грамм за день? Вот за этот топчан и крохотную комнатку без окон?

— Пятнадцать, — испуганно посмотрел на меня алхимик.

— Десять, — пригвоздил я его взглядом. — Что до твоей эссенции, то не скажу, что полегчало. Сдается мне, она паленая.

— Я бы попросил! — так искренне возмутился Тартр, что я испугался, как бы его кондратий не хватил. — Я один из самых лучших алхимиков…

— В Пургаторе?

— В Вирхорте, — подумав, честно ответил коротышка.

— Я к тому, что твоя эссенция не стоит тридцать грамм, — примирительно заметил я, — двадцать — еще куда ни шло.

— Хорошо, пятьдесят грамм за все.

Навык Торговли повышен до третьего уровня.

Я отдал деньги Тартру, который чуть ли не плясал возле меня (неужели так плохо здесь с коммерцией?) и кивнул стоящей рядом Брете. Поддерживаемый Лицием, я тихонько заковылял к выходу, со скоростью только что прооперированной черепахи. Зверолюд открыл дверь и помог выйти наружу. Уже здесь я с удовольствием вдохнул свежий воздух и посмотрел на светлое небо сквозь прореху горы.

— Что б-б-будем делать? Куда п-пойдем?

— Ребят наших спасать будем. А куда пойдем? Для начала нанесем визит вежливости местному правителю.

Есть такая шутка: если проснулся и ничего не болит — значит, ты умер. И если у меня существовали подозрения относительно реальности существования после возрождения, теперь они развеялись окончательно. Я был жив. Потому что не может тело так болеть на том свете.

Конечности ломило как после долгой температуры. Живот с новым «украшением» противно тянуло. Единственное, что радовало, — голова. Она стала светлой, легкой. Вообще всем советую для очистки сознания и перезагрузки своей жизни умереть. Если, конечно, у вас активирован Лик Спасителя. В противном случае все может закончиться не так уж радужно.

Но, несмотря на различный дискомфорт, я все же ковылял. Сам. Без поддержки Лиция. И организм, понявший, что дальше халтурить не получится, постепенно включался. К примеру, я жутко захотел есть. Еще, как назло, по общине разносился чудесный запах чего-то жареного — то ли картошки на сале, то ли свинины. Но, стараясь не подавиться слюной, я прошел мимо забегаловки. Сначала надо разобраться, что там с Рис и Троугом.

Местный правитель жил в самом странном и гигантском доме в общине, сильно выделяющемся на фоне остальных строений. Во-первых, это был скорее небольшой дворец или крупный особняк. А во-вторых, обитель князька оказалась полностью высечена в скале, поэтому, собственно, и являлась продолжением горы. Деревянные рамы — глухие, по все видимости, подогнанные «на века». Вместо стекла в них вставили нечто похожее на слюду. Бьюсь об заклад, света внутри немного. Для украшения дворца нанимали каменотеса, но тот явно схалтурил. Вязь и узоры были на уровне старшей группы детского сада.

— Известняк, — подсказал мне Лиций, думая, что я размышляю над породой, — очень близкий с тем, что есть в Отстойнике. Пургатор вообще сильно похож на твой мир.

— Не считая огромных богомолов и козлотигров.

Зверолюд лишь пожал плечами. А я осмотрел еще раз чуть выступающий из горы двухэтажный дом. Свет наверху горит — значит, хозяин внутри. Снаружи охраны не было. Поэтому я подошел к деревянной двери, вытертой временем, и громко постучал.

Пришлось довольно долго ждать. Но я не проявлял нетерпение, потому что слышал возню внутри. Наконец дверь открылась, и моему взору предстал старый знакомый — Скала. Нет, не актер и бывший рестлер из моего мира, а один из тех Игроков, что гнался за мной и Рис при последнем посещении Вирхорта. Мордоворот местного правителя. Меня он, к счастью, не узнал, потому что оценивающе оглядел и довольно недобро спросил:

— Чего надо?

— Правителя увидеть.

— Не принимает правитель. Завтра приходи. Или послезавтра.

— Не могу, дело срочное. Я за наградой за убитых рахнаидов.

— А-а-а… — несколько раздосадованно протянул Скала. — Жди здесь. — И скрылся внутри.

Пришлось подождать минуты две-три, после чего он появился опять. На этот раз Скала распахнул дверь настежь и кивнул, приглашая войти. При этом он очень недобро посмотрел на Лиция, но все же промолчал.

Жилище правителя было что-то с чем-то. Если в двух словах — дорого-богато. Причем «г» тут произносилась фрикативная, южнорусская, показывающая всю безвкусицу собранной коллекции. Засаленные кресла с бахромой и рюшами, грязные, вроде даже шелковые шторы, полы из темного дерева, затертые в местах проходов, псевдозолотые свечные люстры и подсвечники с отлетевшим покрытием. И, как я предполагал, вокруг царил полумрак из-за недостатка света. Хозяин явно пытался пустить пыль в глаза гостям. Вот только получилось это убого и вызывало лишь брезгливую усмешку.

Судя по шуму, основное веселье происходило в дальней комнате. Именно туда нас и повела жалкая пародия на Дуэйна Джонсона, Скала то есть. Картина, представшая мне по прибытии, напоминала что угодно, но только не зал приемов. Если абстрагироваться от «роскошной» обстановки, то, скорее, дешевенький бар. Потому что контингент соответствовал.

Четверо людей, которым бы играть всяких бандюков на канале с зеленым шаром, сидели за вытянутым столом. Пили, ели — точнее, жрали, прямо руками, — шумели. Во главе, закинув ноги на стол, на высоком деревянном кресле то ли восседал, то ли возлежал хозяин.

???

Рубака

???

???

Наше появление можно было сравнить с прогулкой двух белых туристов в Гарлеме. Все разговоры стихли, а челюсти перестали тщательно работать. Причем, что интересно, Лиций приковал к себе даже больше внимания, чем я. Хорошо, что эту неловкую паузу нарушил сам хозяин.

— Говорят, ты разобрался с рахнаидами. Признаться, мы бы и сами справились, но уж очень много дел по управлению общиной.

Я сдержался, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Видимо, попойки и были главным методом управления общиной. С другой стороны, в этом прослеживалась некая мудрость — если все работает, то не надо ничего трогать. Будет только хуже.

Вообще хозяин дома производил приятное впечатление. Крепкий, симпатичный, с внимательным умным взглядом. Если не брать во внимание его некоторую развязность, он мне понравился… бы. Этим «бы» стало пленение Рис, которое я простить не мог.

— Сколько вас было? — спросил правитель.

— Включая меня, шестеро, сахем.

Что-то в моем ответе чрезвычайно рассмешило честную компанию, потому что все дружно загоготали. Да и сам хозяин улыбнулся и объяснил мою промашку:

— В Пургаторе нет сахемов. Редкие общины связаны между собой. Но обычно каждый сам за себя. Называй меня Пуль. Итак, давай не будем разводить пустые разговоры. У меня еще много дел. Где листок с поручениями?

— Я… Я его потерял.

— Или, скорее всего, у тебя его никогда не было. И ты лишь отнял мое время. Гай, проводи этого Игрока, он ошибся дверью.

Скала уже двинулся в нашу с Лицием сторону, поэтому пришлось говорить быстро:

— И тогда каждый в общине узнает, что с Пулем не надо иметь дело. Мелочь, но репутация будет подпорчена.

— У нас с тобой не было никакого договора.

— Но остальные не в курсе. Они знают, что ты дал поручение. Я его выполнил. За доказательствами дело не станет.

— Ты угрожаешь мне? Я могу сейчас же прихлопнуть тебя как муху.

— Попробуй, — в одной руке мгновенно оказался кошкодер, а в другой нож, — только я тебе обещаю, что кто-то из твоих людей, а может, и ты сам, погибнут. Я убил Царицу, а с парочкой из вас точно справлюсь.

Лиций, поняв, что дело пахнет керосином, изогнулся, сгруппировавшись для прыжка. Да и мордовороты Пуля вскочили, готовые к драке. Я смотрел на появившиеся мечи, длинный магический посох и арбалет, и уже начинал сомневаться. Особенно когда правитель негромко произнес: «Взять».

Похоже, нас никто не собирался убивать. Сразу. Потому что арбалетный болт попал мне не в голову, а в ногу и вышел с обратной стороны. По ходу, сломал кость, размолотив ее на множество осколков. Я чуть не ослеп от чудовищной боли, но все же самое главное сделать смог.

Болт воткнулся в пол, потому что я успел увернуться. Почувствовал некоторое нарастающее жжение в ногах, от которого становилось неприятно. Стопы горели, словно я стоял на раскаленных углях.

Повинуясь инстинктам, я подпрыгнул на месте, и весьма кстати. Потому что один из головорезов Пуля решил произвести мне ампутацию в полевых условиях рубящим ударом меча.

Я думал даже выполнить контратаку, но тут получил эфесом сабли от другого мордоворота. Да что ж такое!

Теперь я напоминал циркового акробата. Отскок, прыжок, вытянул руку, кастанул Заморозку. И тот самый обидчик, что хотел начистить мне лицо, немного замедлился.

Навык Изменений повышен до первого уровня.

Нет, до полного слоу-мо было далеко, но мне хватило, чтобы успеть не только переместиться, но даже зайти за спину первому негодяю. Тому самому недохирургу, что хотел лишить меня ног. Я перехватил левой рукой шею — может, и непрофессионально, но как смог. Прижал к себе и поднес клинок к кадыку головореза:

— Пуль, останови своих парней, а то здесь будет много крови.

Не знаю, откуда во мне взялась эта безбашенная удаль. Но сейчас я и вправду был готов на все. Смерть Двуликого что-то во мне поменяла. Пусть я еще не в полной мере осознал это. Но Временщик, стоявший сейчас перед правителем общины, был совершенно другим человеком, чем Сережа-грузчик недельной давности.

Навык Убеждения повышен до шестого уровня.

Вы достигли седьмого уровня.

— Хватит, — поднял руку Пуль. — Теперь отпусти Руфа.

— Сначала поклянись Игрой, что не причинишь мне и моему другу вреда.

Пуль усмехнулся, явно о чем-то размышляя, но произнес:

— Клянусь тебе, наглый незнакомец, убивший Царицу, что не причиню тебе и твоему грязному животному вред, если ты не нападешь первым. В этот раз.

Я хотел было поправить правителя, мол, Лиций — никакое не животное. Хотя вел себя сейчас зверолюд не самым лучшим образом. Сидел на одном из телохранителей и скалил зубы в непосредственной близости от шеи. Да не успел. Сияние охватило Пуля — его клятва была принята. Я оттолкнул Руфа и сделал два шага назад к проходу, одновременно приближаясь к зверолюду и собираясь в случае чего отступить.

— Я могу дать двести грамм, наглец, — произнес Пуль, — и ты уберешься отсюда навсегда. И не посмеешь даже вспоминать мое имя. А если вдруг начнешь болтать, то мои люди найдут тебя и убьют. Если вдруг решишь вернуться в Вирхорт — тебя убьют. Если вдруг…

— Я понял. Чихнул не так — меня убьют, — адреналин начинал уходить, а вместе с ним и смелость. Но я старался держать марку. — Но мне не нужны деньги. У тебя моя знакомая. И я прощу твой долг в обмен на нее.

Пуль не стал улыбаться или скромно хихикать, прикрыв рот рукой. Он натуральным образом заржал, как взрослый состоявшийся конь. А вместе с ним стали смеяться и мужики, еще минуту назад готовые растерзать меня как приснопамятный Тузик грелку.

— Всех денег Пургатора не хватит, чтобы заплатить за Рис, — вытирая слезы, ответил Пуль. — А через пару дней она навсегда станет моей.

— Что это значит?

— Понимаешь, в чем дело, — к хозяину общины вновь вернулась его развязность, — мне была нужна одна вещица. И мы с красавицей Рис заключили сделку, чтобы она ее достала. И что же я вижу? Осталось всего два дня до первого цикла Синей луны, времени, когда договор должен быть исполнен, а ничего не изменилось!

— Как бы она тебе принесла эту вещицу, если ты держишь ее взаперти?

— Я бы с удовольствием отпустил Рис. Если, например, она бы поклялась, что вернется к концу срока. Но нет. Наша красавица горда… и глупа. Поэтому приходится ее держать рядом, чтобы потом не гадать, куда она сбежала.

— Имеет ли значение, кто должен достать эту вещь?

— Что ты имеешь в виду? — пристально посмотрел на меня Пуль.

— Если я принесу то, что тебе надо, ты отпустишь Рис?

— Хм… — задумался правитель общины, — почему бы и нет? Если ты приносишь мне до начала первого цикла Синей луны нужную безделицу, то я отпускаю Рис. Если нет, то я забираю твоего зверька, — указал он на Лиция. — Это честная сделка.

У меня пересохло во рту. Я старался не смотреть на зверолюда, потому что тот действительно выглядел как затравленное животное. Самое противное — выбора не было. Сказал «а» — говори «б».

— Что надо принести?

— Эликсир Всесилия. Он у Прыгающего. Принесешь в течение двух дней — заберешь своих друзей. Если решишь сбежать или не выполнить свою часть договора… — Пуль развел руками.

— Хорошо. Лиций, пошли.

— Э, нет, — поднял палец правитель, — зверушка останется у нас. Клянусь, что отнесусь к нему как к человеку, пока тебя не будет, и не причиню никакого вреда, — обещание Пуля подтвердилось вспышкой. — А вот когда время кончится, то мои руки будут развязаны. Теперь ступай, нам не о чем больше говорить.

Он махнул Скале, и тот подошел ко мне, вытесняя из комнаты. Пришлось подчиниться и топать на выход. Уже снаружи я присел, и меня заколотило: от перенесенного волнения, злости, моральной усталости. Ну отлично, просто мастер переговоров. Пошел с единственным существом, которое могло помочь, и оставил его в заложниках.

Сидеть на ступенях резиденции правителя было глупо. Я поднялся и таки дошел до местной забегаловки. Криво сбитые дощатые столы, грубые стулья, официант-перг и небольшая доска с поручениями у бара.

За три грамма пыли я заказал порцию свинины, обжаренной с луком, и пиво. Когда принесли ароматно пахнущее мясо, я набросился на него с такой скоростью, что смолотил полную тарелку минут за пять. И тут же поплатился за это острой болью в животе. Ну конечно, нельзя так насиловать свой организм… Решив, что хуже уже не будет, я принялся пить небольшими глотками пиво и размышлять.

Внутреннее чутье мне подсказывает, что, будь все так просто, Рис принесла бы этому козлу эликсир. Но она этого не сделала. Значит, существовали какие-то заморочки. Кстати, я не знал по поводу договоров — необходимо ли их соблюдать, как клятвы, или можно нарушать? Если можно, то я, при оптимистических прогнозах, достану Пулю эликсир, а он отправит меня кормить антолопов. Нет, не с рук, а более классическим способом.

С другой стороны, я сам могу не выполнять договор. Только как при таком случае освободить Рис и Лиция? Вопрос дня. Лучше всего думать, чем-то занимаясь, мимоходом, тогда нужные мысли сами приходят. Поэтому я полез в интерфейс.

Так, хорошая новость — кладка Царицы на месте. Значит, потенциальный капитал есть. Осталось лишь кому-нибудь его продать. Еще вроде шла речь про повышение уровня.

Доступно очков: 3

Сила 26 *

Интеллект 18 *

Стойкость 20 *(2)

Ловкость 24 *(2)

Выносливость 18 *(3)

Красноречие 15 *(3)

Скорость 16 *

Тут и думать нечего — Красноречие и Выносливость. Конечно, с одной стороны, это не совсем те атрибуты, которые мне нужны. Но что делать? Я каким-то образом качаю постоянно не те навыки. Насчет последнего очка задумался. У меня и нож, и кошкодер относятся к коротким клинкам. Соответственно, так и так Ловкость подниматься будет. А со Стойкостью еще не все понятно. Ее и повысим.

Случилось, кстати, два важных события. Бодрость теперь остановилась на отметке 60 единиц — вдвое больше, чем у меня было изначально. Думается, можно и Атлетику покачать. Во-вторых, количество зарядов стало 36. Учитывая, что до десятого уровня рукой подать, там я уменьшу количество затрачиваемых за откат единиц. И смогу уходить назад во времени четыре раза.

Но не о том, не о том я все думаю. Надо еще узнать по поводу Троуга. Только сменить поход в гости. Не вламываться в дом и диктовать свои условия, а прийти с полным смирением.

Мои размышления прервала знакомая крохотная фигурка, мелькнувшая у входа. Тартр подошел к пергу за стойкой и стал вытаскивать разные склянки. Оранжевокожий придирчиво осмотрел принесенное и отсыпал моему знакомому пыли. Не много, кстати. Понятно, почему алхимик так радовался, когда обчистил меня.

— Тартр, — негромко позвал я.

Невысоклик обернулся и добродушно кивнул, как старому боевому товарищу. Ага, таких друзей — за хобот и в Эрмитаж. Помирать буду — вкатит мне счет по какому-нибудь левому поводу. Но сейчас алхимик сел как ни в чем не бывало и покосился на кувшин. Пришлось мне просить второй стакан и угощать его.

— Где твой друг? — спросил он, отхлебывая.

— Да так, отошел по делам. Слушай, Тартр, а ты не знаешь, случайно, Прыгающего?

Бедняга алхимик подавился пивом и начал кашлять. Пришлось мне стучать ему по спине. Когда Тартр отдышался, то посмотрел на меня неодобрительно. Мол, предупреждать нужно.

— Зачем он тебе?

— Найти надо. И забрать кое-что.

— Ха, — развеселился алхимик, — тогда я тебе не завидую. Многие пытались обнести Прыгающего. Да только с тех пор их не видели.

— А можно поподробнее? Кто это такой вообще?

— Прыгающий — самый известный алхимик, — сказал Тартр одновременно с завистью и восхищением, — да и маг он не последний. Раньше тут жил, при прошлом правителе.

— Алхимик? Не учитель твой, случаем?

— Нет, — совсем посерел коротышка, — наставник моего учителя. Меня… — он сделал паузу, раздумывая, рассказывать или нет. Однако все же решился: — Меня не взял. Сказал, что алхимической предрасположенности нет. Лавочником я стану, а вот гениальным экспериментатором — никогда.

— Расскажи еще о Прыгающем, — решил я сменить тему разговора.

— Все думали, что он место прежнего правителя и займет. Все-таки уважаемый Игрок был…

— Но что-то случилось?

— Пуль со своей бандой случился. Тот сразу понял, что к чему. Стал Прыгающего выживать. Палки в колеса вставлять. Говорят, вроде даже убить пытался. Вот тогда Прыгающий и сбежал. Туда, к горам, — указал Тартр куда-то в сторону. — Перевез мебель, реагенты, колбы, алхимические столы, книги. Там и живет теперь. Только самоубийца может сунуться к нему в пещеру. Говорят, она вся в смертельных ловушках.

— То есть выкрасть, скажем, какой-нибудь эликсир у Прыгающего — не вариант?

— Ни хитростью, ни силой это не удастся, — покачал головой Тартр, — скорее пантерфен на горе после дождичка в полную Синюю луну спляшет.

Я не стал уточнять значение этой идиомы, интересовало другое.

— Получается, Пуль и Прыгающий недолюбливают друг друга?

— Это раньше они друг друга недолюбливали. Теперь вражда между ними такая, что и представить трудно.

— А это замечательно, — отодвинулся я от стола, — просто великолепно. Теперь я хотя бы примерно понимаю, что надо делать.

Один тотемный зверь с головой, полной опилок, искренне считал, что лучшим временем для похода в гости является утро. Следовать канону не получилось — на дворе была середина дня. Но отвертеться от посещения верхней крепости Вирхорта не представлялось возможным.

Бастион находился наверху, будто приклеенный сбоку к горе. Издалека маленький, почти игрушечный, вблизи он оказался более чем внушительным. Массивные выпуклые башни, высокие стены, приземистый крепкий донжон. Такую крепость лучше всего штурмовать с воздуха, потому что с узкой дороги это делать было бессмысленно. С одной стороны — идеально ровные отвесные скалы (здесь явно поработали мастера-каменщики), с другой — обрыв.

И архалусы у главных ворот. Несмотря на то что я, как антиклерикальный человек, относился к ним со скепсисом, не мог не признать, до чего все-таки красивый биологический вид! Одухотворенные лица, рослые фигуры, а самое главное — крылья. Перышко к перышку, вот ведь голуби сизые! Стоят, красивые, — девушка и парень. Инь и Ян. Единственное — характер только говнистый. Что один из архалусов сразу и продемонстрировал.

— День добрый, мне бы к командующему Вифеилу, — отрапортовал я.

— Командующий пятого легиона святейшего воинства архалусов, несущий стяг Первосвятителя, иерарх Вифеил закончил прием граждан по личным вопросам, — с каменным лицом ответил ангел-юноша.

Я настолько запутался в его витиеватой речи, что не сразу понял про отказ в аудиенции. Вот это точно в мои планы не входило.

— Дело в том, что я не совсем гражданин и не совсем по личному делу. Вифеил арестовал моего друга, и мне хотелось бы выяснить причину.

— Прием граждан по личным вопросам строго с…

— Да погоди ты, Ариил, — сказала девушка-ангел. — Вы можете обратиться с этим вопросом к паладинам. Святые братья по оружию точно знают причину.

— Только внутрь мы вас не пропустим, — мне показалось, парень даже ухмыльнулся. — Если вы назовете имя, мы можем вызвать сюда одного из семи паладинов, присутствующих в воинстве командующего пятого легиона святейшего вои…

— Да-да, иерарха Вифеила, понял, — задумался я, вспоминая характеристики встреченной мною не так давно женщины-архалуса. — Тогда, если не трудно, могу я поговорить с Илией, капитаном второй роты пятого легиона?

Сказать, что я уделал пацана, — ничего не сказать. Он сник, как мальчик, которому по ошибке дали чужой подарок, а теперь забрали обратно. Зато девушка расцвела, чуть крыльями не захлопала:

— Вы знаете Илию? Я могу сбегать за ней. Как вас представить?

— Друг Рис. Она поймет.

И мы минут на десять остались вдвоем. Впрочем, не могу сказать, что это время прошло с пользой. Привратник с полной серьезностью косил под кремлевского часового, делая вид, что меня здесь нет. Подумаешь, тоже мне, главнюк. Обычный рядовой боец, если Проницательность не врет. Даже не Игрок. Видимо, архалусы вполне себе тащат сюда все население. А что если повезет: убьешь кабирида или свой рядом крылья откинет — и станешь Ищущим. Вопрос в другом: каким образом? Если не ошибаюсь, обывателям проход через Врата заказан.

— Опять ты? — раздался голос Илии.

Я обернулся. Капитан выглядела… божественно. Легкая полупрозрачная туника не делала из нее бесформенную тетку, а скорее напротив, подчеркивала все достоинства. Как оказалось, моя знакомая бюстгальтеры не носила, поэтому я даже не сразу вспомнил, что хотел сказать. Илия заметила мою невозможность вести конструктивный диалог и, сложив крылья, завернулась в алый атласный плащ.

— Я хотел поговорить по одному щекотливому делу, — негромко сказал я, чтобы архалус поняла: разговор должен происходить наедине.

Мы отошли немного от привратников. Девчонка-архалус, что бегала за Илией, вытягивала шею и шикала на своего коллегу. Бедняга пытался заговорить, а вот она явно хотела услышать совершенно другой диалог. На всякий случай я отошел еще дальше.

— У вас оказался мой друг, Троуг.

— Этот контрабандист из корлов? Его отправят на рудники, как только прибудет комендант с гарнизоном.

— Я слышал, его взяли за какой-то ангельский прах.

— Не какой-то, а самый обычный. Когда умирают Игроки, от них ничего не остается. Но обыватели-архалусы после смерти постепенно разлагаются, источая то, что мы зовем прахом. Этот Троуг вламывался в наши крипты и осквернял их. Причем не только в Пургаторе, но и в Эллизии.

Вот и выяснилось, почему у моего соотечественника светлая карма. Она больше для бизнеса, а не для души.

— Я понимаю, это ужасно и все такое. Но разве будет смысл от одного не очень умного корла на рудниках? Может, есть какой-то способ вытащить его? А я в долгу не останусь.

Илия посмотрела на меня внимательно, оценивающе, пожевала зубами нижнюю губу, явно раздумывая.

— Со времени нашей последней встречи ты стал Светлым. Если бы не это, я бы тебя уже послала. Но так… Не знаю, есть ли шанс спасти твоего друга. Обвинение не смертельное, однако достаточно серьезное. Надо говорить с командующим…

— …святейшего воинства архалусов, несущим стяг Первосвятителя, иерархом Вифеилом, — закончил я.

— Ну, я называю его просто Виф, — пожала плечами Илия.

— Я только об этом и прошу. Мне сказали, мол, приходи завтра. Но время тут как раз и не терпит.

— Угу, — кивнула капитан. — Ладно, иди за мной, Светлый.

Она развернулась и направилась к воротам. Подойдя, кивнула на меня, давая понять, что я более не персона нон-грата. Привратники расступились и остались позади, а моему вниманию предстал внутренний двор. Какие-то хозпостройки, огромная конюшня, внутри которой несколько тех самых грифонов — гигантских существ с мордой орла, когтистыми передними лапами и задними лошадиными. Только в размерах они превосходили вьючных животных раза в полтора. Единственное, что выдавало родство, — запах. Вполне такой лошадиный, благодаря которому не хотелось дышать полной грудью. А вот архалусы, снующие по земле и летающие, не кривили нос, делая вид, что пахнет как минимум ладаном.

— Игроков меньше половины, — заметил я Илии, рассматривая ангелов.

— Легион молодой, большинство новички. Потому не успели стать Ищущими. Многие даже еще ни одного кабирида не убили.

— Слушай, а что становится с обывателем, который убивает демона? Нет, про техническую составляющую я понимаю. Но он же захватывает направление кабирида. Возможно, одно из демонских заклинаний и умений.

— Даже зло может служить во благо, — пожала плечами Илия.

— А вы, значит, и есть то самое благо?

Взгляд, которым меня одарили, красноречиво давал понять: еще пара таких высказываний — и я отправлюсь в нижнюю часть города. Причем самым быстрым и доступным способом. А так как крыльев у меня нет, окажусь там всего через несколько секунд. Поэтому я прикусил язык и больше не произнес ни слова.

Стража у донжона оказалась серьезнее парочки у ворот. Сплошь игроки-ветераны, усеянные шрамами, с пристальными взглядами, не сулившими ничего хорошего. И как выяснилось, если бы не моя карма, разговор был бы более коротким.

— Кто этот Светлый? — спросил один из архалусов с плашкой Каратель над головой. Видимо, это его репутация. Так себе реноме.

— Проситель.

— Время посещения закончилось, — ответил другой.

— Это особый случай.

Вот тут я ожидал кучу возражений, и вообще был готов к крупному мордобою. Даже держал руку на пульсе, то есть на откате времени. Но и слов Илии оказалось достаточно. Видимо, дело в ее капитанстве. Один из стражников — по всей вероятности, старший — попросил подождать и скрылся внутри. А спустя минуту он вернулся и лишь кивнул Илии.

Донжон оказался крохотным. Лестницы с двух сторон у дверей уходили наверх. Но мы двинулись вперед и вышли к залу. Скромному, если честно, квадратов на шестьдесят всего. На стенах потрепанные гобелены, изображающие битвы архалусов с кабиридами. Как правило, демоны испуганно прижимались к земле, а жители Эллизия налетали на них с широко расправленными крыльями и мечами в руках. Лишь на самом дальнем, безворсовом, ковре все было относительно мирно. Полуголый архалус держал в одной руке клинок, а в другой — младенца-ангелочка.

На каменных лавках (привет, геморрой!) сидело несколько существ. Что меня удивило, тут находилось двое Игроков из людей, трое пергов и один аббас. Поодаль на невысокой одноместной скамье расположился сам Вифеил.

Первое ощущение, которое я испытал, увидев командующего, — страх. Здоровенный, на фоне остальных выглядящий как молодой Шварценеггер рядом с Александром Курицыным. Со свежим шрамом на щеке и опаленным правым крылом. Весь его вид говорил о том, что это не существо, а стихия. Пусть временно мирно дремлющая, но стоит ей проснуться — худо будет всем. И еще меня очень смущала плашка Огнеборец над командующим.

— Илия, что случилось? — его голос прогрохотал как сошедшая с гор лавина.

— Этот Игрок очень хотел поговорить с тобой. По поводу одного из пленников.

— Корл… — нахмурился Вифеил. — Поэтому я не поверю, что ты пришел с выкупом за какого-нибудь оранжевокожего пособника хвостатых.

— Ты прав, я здесь чтобы просить не за них, — мой голос на фоне баса командующего выглядел юношеским фальцетом. Я прочистил горло и продолжил: — У тебя мой друг, Троуг.

— Этот расхититель крипт и гробниц — твой друг? — Вифеил нахмурился так, что теперь его бровями можно было раскалывать крупные камни. — У людей есть поговорка: «Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты».

— Нет-нет, я ничем подобным не занимаюсь, — поспешил заверить я сердитого гиганта. — Для меня было большой новостью, что Троуг промышлял… этим. Насколько знаю, он давно ведет мирный образ жизни в Отстойнике.

— Преступление перед архалусами не имеет срока давности, — отрезал командующий. — Осквернитель должен гнить на рудниках.

Ага, тоже мне, нашелся, Жеглов ангельского разлива. Но договариваться надо, иначе Троугу крышка.

— Может, я могу предложить вам пыль, и мы забудем это досадное происшествие?

— Что? — подскочил на месте Вифеил. — Ты оскорбил меня дважды. Первый раз — когда назвал осквернение могил моих товарищей досадным происшествием. А второй — когда решил, что можно дать немного пыли и забыть об этом!

Ох, язык мой — враг мой. Формулировки, всегда все дело в формулировках. Можно сказать одно и то же разными словами. И вместо гнева получить одобрение. Ладно, попробуем.

— …гнить на рудниках.

— Я скорблю вместе с вами по поводу осквернения могил ваших товарищей. Это неподобающее поведение для любого представителя моего вида. Именно поэтому я здесь. Если существует хоть малейший способ частично загладить вину Троуга, скажите — и я сделаю все возможное, чтобы вы не судили обо всех корлах по одному их представителю.

Навык Убеждения повышен до седьмого уровня.

Вифеил даже завис от моего спича. И непонятно, чего он там думает. С таким лицом бы только в покер играть.

— Грассем, что скажешь? — спросил наконец командующий.

— Иерарх, полукровка лукавит по поводу неподобающего поведения, — поднялся аббас, шевеля своими черными наростами на голове. — В его системе координат осквернение могил — несомненно плохой поступок. Но в то же время полукровке плевать, что вы думаете по поводу его вида. Однако он и действительно готов сделать все, чтобы спасти своего друга.

Черт, совсем забыл, что аббасы распознают правду и ложь. Но минутку: раз убеждение повысилось, значит, я все сделал правильно.

Не успел я об этом подумать, как командующий подтвердил мою догадку:

— Что ж… — задумчиво сказал Вифеил. Его суровое лицо разгладилось, и теперь архалус не выглядел сердитым, — ты и вправду Светлый. Пришел ко мне, чтобы вытащить своего дрянного друга. И я готов пойти на уступки. Есть кое-что способное закрыть мне глаза на преступления этого…

— …Троуга, — подсказал ближайший архалус.

— Что надо сделать? — я обратился в слух.

— Кабириды используют ангельский прах для создания зелий против нас. Но и архалусы не остались в долгу. Наши алхимики продвинулись далеко вперед в антидемонских зельях. Но нам нужна дьявольская сера. Граммов десять, думаю, будет достаточно для продолжения опытов. Принесешь ее — и я отпущу твоего друга.

— Хорошо, я сделаю это.

На этом аудиенция была окончена. Илия молча вывела меня, заговорив лишь у самых ворот. Покидая донжон, я буквально чувствовал прикованные любопытные взгляды.

— Видимо, этот корл и вправду дорог тебе. В противном случае я не вижу причин идти на самоубийство.

— Самоубийство?

— Именно так. После хорошей битвы мы собираем не больше двадцати-тридцати грамм дьявольской серы с мертвых кабиридов. Как ты понимаешь, не у всех она есть. Но нас легион. А ты один.

— Не совсем, — улыбнулся я и пошел вниз.

Козырь у меня был. Очень крупный, умеющий уходить в тень. Суперрога-инвиз, если переводить на игровой сленг. И думалось, что с помощью Охотника можно сделать очень многое. Да что там — в конце концов мы бы ворвались к Пулю. Наставник покрошил всю охрану, а уж с тремя откатами я совладал с правителем. Всего и делов.

Однако Охотник неприятно удивил. Он пришел перед самым закатом. К тому моменту я небезрезультатно послонялся не только по городу, но и по общине. Нашел кузнеца и отдал ему кошкодер, заплатив всего двенадцать грамм пыли. Я старался не переводить это в рубли, чтобы сердчишко ненароком не отказало. Зато кузнец обещал починить меч к завтрашнему обеду.

Я последил немного за домом Пуля и заметил, что его подопечные изредка все же выполняют свои обязанности. Периодически нетрезвые мордовороты патрулировали общину — приставая к новичкам или докапываясь по всякой фигне к обитателям. Но стоило местным дать несколько грамм пыли, как доблестная охрана продолжала свой путь.

Что люди Пуля грязь под ногтями — это ужасно. Но вот что на минут десять он остается всего лишь с тремя подопечными — замечательно. Четверо против двух — расклад непростой, но со мной Охотник… Так я думал, пока не рассказал все пришедшему наставнику.

— Нет, — коротко ответил он.

— Что «нет»?

— Это не наше дело.

— Как это не наше дело? Там же Рис, Лиций, еще Троуга надо спасать!

— Их проблемы — не твои! — так громко сказал Охотник, что даже ругающиеся в дальней комнате Тартр с Бретой примолкли. — Они влипли, пусть сами и выбираются.

— Но Лиций — он же из-за меня… И Рис! Ты бы видел ее, она чуть кипятком не писает, когда о тебе рассказывает. Как только ты ее попросил смотаться в Пургатор и вытащить меня из дерьма, то она ни минуты не сомневалась!

— Я ей заплатил, — отмахнулся Охотник, — вот и все наши отношения. Запомни: занимающиеся благотворительностью долго не живут. У тебя есть своя жизнь, вот ею и дорожи. Все остальное тебя не касается.

— Но…

— Никаких «но»! — рявкнул Охотник. — Не будь глупцом, проживешь дольше, чем…

— Чем кто?

— Чем… — голос наставника дрогнул, — мои сыновья. Собирайся, магистр Видящих очень беспокоится. И не только он один. Все эмпаты на взводе. Что-то вот-вот должно случиться. И вряд ли хорошее. Я сейчас забегу к заклинателю, и возвращаемся домой. Понял?

Я сильно сжал зубы, но кивнул. Охотник недоверчиво оглядел меня и вышел из дома. Я понимал его: беспокоится, все такое. Но бросить друзей на произвол судьбы? И даже если рассуждать логически и разумно. Он прав — Рис сама взялась за задание, которое провалила. Троуг понес заслуженное наказание за разграбление крипт. Тут не поспоришь. Но вот камнем преткновения был Лиций. Бедный зверолюд, который стал жертвой моего тугоумия и недоразвитой дипломатии. Вот его я точно не мог бросить.

Тем более — это если рассуждать рационально. Меня же воспитали на всяких пафосных книжках вроде «Как закалялась сталь» и «Флаги на башнях». Где дружба значила намного больше, чем просто слово. У меня периодически появлялись знакомые и товарищи, но по прошествии времени они отклеивались и исчезали. Но именно теперь, с приходом Игры, в моей жизни появились те, кого можно было назвать друзьями. И я не мог их бросить.

— Тартр, можно тебя на секунду? — постучал я в комнату алхимика.

— Что такое?

— Держи, тут десять грамм, — протянул я ему пыль. — Вернется Охотник, скажешь, что я ушел. И больше ни слова. Получишь еще столько же, когда вернусь. Понял?

Навык Подкупа повышен до первого уровня.

— Сделаю в лучшем виде, — проворно забрал пыль коротышка.

— И еще кое-что. Скажи, в какой стороне находится та самая пещера Прыгающего…

Тиха пургаторская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. И пусть совершенно другие — ни тебе Полярной, ни созвездий Малой и Большой Медведицы, ни Стрельца, Большого Пса и Весов. Все другое, совсем другое. Лишь набирающая силу Синяя луна пытается быть похожей на нашу, земную.

Я вспомнил, что у Сатурна есть пара забавных спутников, движущихся по двум орбитам. Они раз в несколько лет устраивали пляски, нагоняя друг друга и с помощью гравитации меняясь местами. Веселил еще интересный факт: один из спутников назывался Янус.

Может, и тут нечто подобное? Спутники меняются местами, отражая свет местной звезды. И из-за своего состава каким-то образом влияют на живые организмы. Синяя делает сильнее Игроков, Красная — разную неразумную животину. Хотя, будь я создателем, то объяснил все гораздо проще: магия.

Сказать по правде, я не чувствовал действия спутника. Уже хорошо, что он освещает дорогу. И на том спасибо. Прыгающий жил чуть западнее от того места, где располагались заброшенные Врата. Я боялся, что могу пропустить пещеру алхимика, но Тартр убедил меня в невозможности этого. Дескать, если все время двигаться в нужном направлении, то не будет другого выхода, кроме как наткнуться на нее.

Что ж, поверим на слово. Однако единственные, кого я пока повстречал, были анталопы. Группа козлотигров на ближайшем холме замерла, следя за каждым моим шагом. Что еще хуже, заметил я их не сразу, раздумывая о местных астрономических особенностях. А вот когда увидел, тут же остановился. Между нами было метров тридцать. Сущие пустяки для анталопов.

Я вытащил нож и пожалел о кошкодере, которого не было с собой. Пусть ржавый, с уменьшенным повреждением, но все же это лучше, чем ничего. Особенно когда против тебя девять голов крупного и очень рогатого скота. А нет, это я погорячился. Одиннадцать. Еще парочка вышла из-за холма, посмотреть, за чем там выстроилась очередь.

Три отката да четыре заклинания, из которых еще непонятно, что может помочь. И анталопы, медленно, шаг за шагом, продвигающиеся ко мне. Нет, надо вносить в план умерщвления меня этими животными чуточку непредсказуемого сумасшествия. То есть атаковать первым.

Дуга разрезала ночную полумглу на две части, безошибочно найдя цель. Ближайший ко мне анталоп, отличавшийся от других не умом и сообразительностью, а лишь храбростью, отлетел назад. По пути он уронил еще парочку сородичей и заставил остальных обратиться в бегство. Отступающие козлотигры испугано мявкали, как дворовые кошаки, которым наступили на хвост. А я все стоял с вытянутой рукой, вчитывался в строчки и одновременно пытался соображать.

Навык Разрушения повышен до третьего уровня.

Я неуверенно переминался с ноги на ногу, думая, что делать дальше. Анталопы драпали, как французы в конце 1812 года, то есть не оборачиваясь, желая лишь унести подальше свои ноги. Даже поваленные козлотигры достаточно быстро пришли в себя и рванули прочь. На земле осталось лишь одно бедное существо, выполнившее функцию громоотвода. Странно, Дуга дает всего сорок единиц урона. Как я мог убить козлотигра?

Я подошел к лежащему бедолаге. Вблизи тот оказался еще больше. Высотой с рослую корову, разве что в боках чуть поуже. Грудь тяжело вздымалась, значит, жив, курилка. Я с опаской потрогал рога. Не сказать чтобы острые, сточены в многочисленных битвах. Но получишь один раз такими — и больше не захочешь.

Приглядевшись, я рассмотрел крошечную красную полоску над анталопом. Ого, показывается хитбар. Раньше подобного не было. Хотя до этого я никого и не оглушал. Если верить красной полоске, я сбил две трети жизней своим электрическим разрядом. Однако. Либо у анталопов, как и у меня, всего шестьдесят хитпойнтов, либо…

Я поднял голову и хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Красная луна усиливает диких существ, а Синяя — Игроков. Вот и мне перепало.

Анталоп тем временем открыл глаза, посмотрел на меня мутным взглядом и начал конвульсивно дергать ногами. Я отскочил в сторону, вытащив нож, но бедное животное и не думало нападать. Оно поднялось и неуверенно, шатаясь при каждом шаге, побежало прочь. По крайней мере попыталось. А я смотрел вслед и даже не собирался гнаться за ним.

Итак, получается, каждое мое действие усиливается луной. Вот когда надо с наставником тренироваться! Выйти ночью в поле с ко… с Охотником и спарринговаться. Однако сейчас учитель, наверное, рвет и мечет. Думаю, обучение мы отложим на неопределенный срок. Вот только некоторые размышления у меня появились.

Прокачку заклинаний никто не отменял. И чем более эффективны они при использовании, тем быстрее повышаются. Например, будь рядом какой-нибудь обыватель, я бы мог на нем потренировать Отвод глаз. На бедных зверушках вроде анталопов — Заморозку. Жаль, все убежали.

Но вот Свет и Электрическую дугу я могу повышать без чьей-либо помощи. Для первого заклинания у меня вообще все под рукой — темнота, которая друг молодежи. Но Иллюзии, как и Красноречие, меня не греют. А вот навык Разрушения — это очень хорошо. Осталось лишь найти подходящую цель. Не зря у Румиса стояли манекены. Вот и мне нужно обнаружить что-нибудь похожее.

Первая мишень подвернулась минуты через три и представляла собой широкий раскидистый кустарник. Я подошел шагов на десять, вытянул руку и кастанул Дугу.

Навык Разрушения повышен до четвертого уровня.

По-хорошему еще должны были сказать, что я сделал первый шаг к обретению умения Пироман. Куст полыхнул, развеивая ночную мглу. На автомате, еще не понимая, что делаю, я стянул плащ и принялся тушить растительность. Не хватало стать причиной пожара. Я накинул грязный, чуть вымазанный в саже плащ обратно и покачал головой с