Оглавление

1. Фотограф
2. Ф О Т О Г Р А Ф Глава 1. МЕТЕОРИТ
3. Глава 2. БАЛ
4. Глава 3. ФОТОСЕССИЯ
5. Глава 4. ПРОВИДИЦА
6. Глава 5. БЕГСТВО

Ф О Т О Г Р А Ф
Глава 1. МЕТЕОРИТ

В палате хосписа, которую можно было бы назвать палатой люкс из-за обилия новомодных медицинских приспособлений, стоял устойчивый запах лекарств, напрочь убивающий всякую надежду на спасение. Высокие технологии позволяли облегчить последние дни жизни пациентов, обречённых на смерть, но саму смерть отменить они не могли.

Настольная лампа в шёлковом абажуре, стоящая на тумбочке, бросала жёлтое пятно на пол, не слишком-то освещая помещение. Мрак растекался от окна, казалось, он постепенно пожирал свет, наползая на кровать. Молодая девушка смотрела на эту безнадёжную борьбу, покорно ожидая, когда тьма поглотит её.

Лицо пациентки сливалось с белоснежной подушкой, такое оно было бледное и безжизненное. Длинные тёмные волосы, сплетённые в аккуратные косы, толстыми змеями лежали по сторонам исхудавшего лица с тонкими чертами. Пушистые ресницы, чёрными крыльями взмывая вверх, открывали огромные глаза удивительного незабудкового цвета. О больной проявляли трогательную заботу, это было видно по тому, как старательно подбирали для неё больничное бельё: сорочка, шёлковый халат, мягкие тапочки — всё в васильковых тонах, под цвет её глаз.

Она лежала, прикрыв глаза, изредка поглядывая на свою руку с приклеенной пластырем «бабочкой» — через иголку с прикрепленной к ней трубкой, в вену из капельницы поступал раствор. Рядом лежал пульт от телевизора, стоящего на стеллаже, напротив. Иногда она осторожно переводила взгляд на тёмный экран, боясь сдвинуть голову с удобной позы, как бы раздумывая, стоит ли включить, но так и не решалась это сделать. В палате было тихо, девушка даже плеер не использовала, хотя он тоже находился в пределах доступности, лицо её выражало покорность и мучительное терпение.

Ничего не происходило в палате — больная едва двигала глазами, капли из бутылочки ритмично падали, темнота от окна наползала тихо и неизбежно. Девушке казалось, что это огромный чёрный спрут выползает из тьмы за окном, он протягивает свои щупальца в комнату, опутывает ножки стола, кровати, заползает в постель. Она уже чувствовала его ледяное прикосновение к ногам, липкие присоски сдавили виски, она боялась пошевелиться, повернуть голову. Только руки и глаза ещё сохраняли подвижность, эту свободу давали медикаменты, вливающиеся в неё. Она с тревогой смотрела на жидкость, несущую ей спасение от надвигающей боли, если она иссякнет, закончится её жизнь.

Жизнь? Несчастная подняла глаза вверх, посмотрела на белый потолок. Разве это жизнь? Лежать тут бессильной тряпичной куклой пока истощатся силы, это жизнь? У неё уже не было сил бороться, остались только силы ждать. Она знала, где находится. Это не больница, здесь не излечиваются, здесь умирают. Да, её родные готовы платить, чтобы она лежала одна, не слышала стонов других больных, не видеть их, ей дают возможность не испытывать страданий самой. Пока. Пока медицинские препараты ещё способны это сделать, но скоро уже и они не помогут. Потом начнутся страшные муки, от одной этой мысли начинали холодеть руки. Уже и сейчас, когда бутылочка пустела, боли накидывались на неё, как голодные крысы. Поэтому она не отрывала глаз от капельницы: главное, чтобы спасительный раствор поступал непрестанно, главное, чтобы он не закончился! Что это за лекарство? Наверное, наркотик, и, чтобы он действовал, будут постепенно увеличивать дозу, и скоро она превратится в отмороженную наркоманку. Ей было всё равно, надежды на исцеление не было, а если умирать, так хотя бы без мучений!

Скрипнула дверь, в палату тихо вошла пожилая женщина в монашеском одеянии. Приблизившись к кровати, взглянула на капельницу и склонилась над девушкой.

— Всё хорошо, милая?

Больная только прикрыла веки.

— Мне страшно, — прошелестел её тихий голос.

— Не бойся, милая, Господь скоро примет тебя, избавит от мук земных. Ангелы встретят тебя в прохладных садах, райские птицы станут петь свои песни, утешься, милая, недолго уж осталось страдать.

Монахиня поправила одеяло и тихо покинула палату. Девушка закрыла глаза. Скоро она умрёт, что будет дальше, и будет ли что-то? Не может же быть, чтобы всё кончилось! Она не хотела умирать, она боялась смерти. Но боль, которая скоро накроет её с головой, казалась ещё страшнее. Это тягостное ожидание неотвратимых страданий не давало заснуть.

Она слышала, как прикрылась дверь за сиделкой, но ей показалось, что в комнате она не одна, тут был кто-то ещё, больная почувствовала присутствие чужого. Это бессознательное ощущение подтверждал внезапно появившийся странный синтетический запах, напоминавший свежесть, какая бывает в воздухе после летней грозы, и ещё — какое-то осязаемое кожей дуновение тепла. Она открыла глаза.

Рядом с кроватью колыхалась белая размытая субстанция, как будто молочный кисель или сгусток тумана. Девушка смотрела с любопытством, а белое облако склонилось над изголовьем. Казалось, оно разглядывало больную, хотя на туманном пятне невозможно было различить ни лица, ни глаз. Но от него шло тепло, притягивая к себе.

— Кто ты? Ангел? Пришёл забрать мою душу? Так вот, значит, как это происходит… — чуть слышно проговорила она, с трудом шевеля губами, — Уже пора?

— Душу? Нет, мне не нужна твоя душа. И потом, тебе ещё рано уходить, — донёсся до неё ответ, но голоса она не слышала, просто слова прозвучали у неё в голове.

— Наверное, мне и говорить не надо, меня и так услышат, — подумала она.

— Да, я всё пойму, что ты хочешь сказать, — согласился с ней неизвестный гость.

— Значит, ты не за душой моей пришёл? Тогда зачем?

— Просто посмотреть на тебя. Ты такая красивая! Болезнь ещё не изуродовала твоё лицо и тело, как жаль, что уже скоро ты будешь страшно мучиться.

— Я знаю, и боюсь.

— Страдания ужасны, готова ли ты их терпеть и смотреть, как уничтожается твоя красота?

— Но что же делать? Болезнь моя неизлечима! Что я могу сделать?

— Ты можешь сама прервать свои муки. Умереть ещё до того, как ужасные боли истерзают твоё тело, твою душу.

— Умереть? Сама? Но я боюсь, самоубийство — это страшный грех! Вот и сестра Анна так говорит!

— Разве нет никого, кто бы помог тебе уйти?

— Нет, никто не хочет взять этот грех на свою душу….

— Я могу тебе помочь уйти из жизни, избавить от страданий.

— Ты поможешь мне умереть? Тогда ты — не Ангел, кто ты?

— Я — твоё спасение.

— А душа?

— Твоя душа мне не нужна, пусть она достанется тому, кому предназначена. Я просто помогу тебе уйти, но ты должна будешь за это заплатить.

— Значит, ты точно — не Ангел, Ангелы не убивают. И они не требуют платы.

— А Ангел Смерти?

— Да, это верно… значит, ты — Ангел Смерти?

— Если тебе так проще, можешь так считать.

— Мне всё равно. Я готова на всё, чтобы только не мучиться. Я заплачу тебе, деньги у меня есть, вон там, в тумбочке. Возьми, сколько нужно, забирай всё, только избавь меня от мучений, не дай мне страдать, как все эти несчастные люди в этом доме.

— Нет, мне деньги не нужны.

— А что же тогда? Что тебе нужно?

— Отдай мне своё тело.

— Тело? Как? Но как же я?

— Зачем оно тебе, раз ты умрёшь? Это же только оболочка, кокон, как у бабочки! Освободись от ненужного бремени, сбрось его! Тело всё равно останется здесь, его закопают в землю, и оно будет просто гнить. Зачем обрекать такое совершенство на уничтожение? Отдай его мне, и у него начнётся новая жизнь, душу я у тебя не прошу, она мне не нужна. А вот тело нужно.

— Зачем оно тебе?

— Тебе-то что? Тело твоё прекрасно, оно так совершенно, почти идеально, оно мне нравится, я смогу его сохранить. Тебе же хочется, чтобы твоя плоть не исчезла и продолжала существовать дальше? Останутся жить твои руки, губы, глаза, шея, нежная кожа, будет дальше биться сердце, бежать кровь по венам.…Это же почти ты…

— Да, это хорошо…. Это как при пересадке органов: когда сердце забирают из мёртвого тела, оно продолжает биться в другой груди. Значит, и моё тело будет жить…. А, можно, чтобы я тоже жила вместе с ним?

— Этого я не могу сделать, этого никто не может…, так ты согласна?

— А как же это сделать? И когда?

— Да прямо сейчас, чего тянуть!

— И что для этого мне нужно сделать?

— Тебе — ничего, всё сделаю я, это моя забота. Просто нужно сказать, что ты согласна. Просто сказать! Говори!

— Да, я согласна. Только — это не больно? И быстро?

— Не беспокойся, это не больно и это быстро….

Через полчаса сестра Анна, заглянувшая в палату, чтобы заменить в капельнице бутылочку, удивлённо остановилась посреди комнаты — кровать оказалась пустой. Лекарство продолжало литься из иглы на матрас, бабочка с пластырем лежала на подушке, но под одеялом никого не было.

Монахиня недоуменно уставилась на пустую постель, подняла простыню, заглянула под кровать, открыла дверь в туалет, но пациентки не обнаружила. Да её и не могло быть нигде, она была так слаба, что не смогла бы сама спуститься на пол, даже, чтобы дойти до умывальника. Но девушка исчезла. Вместе с ней пропал синий шёлковый халатик, висевший на спинке стула, и мягкие голубые тапочки.

Перепуганная сиделка выбежала в коридор, кинулась к дежурной медсестре:

— Больную похитили!

На крыше дома, держась руками за высокий парапет, стояла молоденькая девушка, почти девочка. Её длинные рыжие волосы, свисающие неровными прядями на куртку, трепал холодный ветер, глаза были устремлены в тёмное ночное небо, на котором не было видно ни одной звезды. Только мрачные тучи тяжёлыми телами старались задавить луну, которая безнадёжно пыталась прорваться сквозь них, посылая тревожные сигналы. Замёрзшими покрасневшими пальцами девушка размазывала слёзы по щекам, даже не пытаясь сдерживать рыдания.

— Ну, почему? Почему я такая некрасивая? Почему я такая толстая? Господи, я бы всё на свете отдала, чтобы стать такой красивой, как Ленка! Ну, почему я вся покрыта этими дурацкими рыжими веснушками? Почему у меня нет таких длинных ресниц и голубых глаз, как у неё? Почему у меня какие-то жёлтые глаза и нос картошкой? Я не могу больше жить такой уродиной! Конечно, Денис бросил меня ради Ленки! Я лучше умру, чем буду смотреть на эту сладкую парочку! Пусть потом пожалеют, когда меня не станет! Я спрыгну сейчас, а они будут виноваты! Из-за них, из-за них всё!

Она обращала эту пламенную речь тёмному небу, как будто пыталась найти там сочувствия или поддержки своему решительному шагу. Или ответа, или хотя бы совета! Она сама не знала, что там искала, но высшим сферам было не до неё, у них были свои высокие заботы. Девушка поняла, что зря надеется на помощь небес, она зарыдала ещё сильнее от обиды и решительно полезла на парапет, собираясь привести в исполнение свой план.

— Что, прыгнуть собралась? — неожиданный тихий вопрос остановил рыжую девчонку. Она обернулась и увидела перед собой незнакомую девушку, такую же красивую, как Ленка! Даже ещё