Смеркается. Под куполом небес

Круженье птиц наполнено тоской.

Я был другим, вдруг стал никем,

Найти бы смысл, и найти покой

Уже не день, еще не тьма.

Еще не жизнь, уже существованье.

Ах, как же все-таки сильна

Власть обстоятельств, что несут страданья.

В моей душе похоже благодать

Для всхода семени тоски, печали.

И тошный крик ворон должён напоминать

Что в этом мире я всего лишь странник.

Приди ко мне, омой мне раны,

Сотри запекшуюся кровь.

Мои бои всегда бесславны

И завтра бой поганый вновь.

Мои глаза полны печали,

А боль млотками бьёт в виски.

Имею жажду жизни я? едва ли.

Ведь дни в окопах не ярки.

Приди ко мне, окутай лаской

И голову прижми к груди.

Скажи: «все было не напрасно,

А счастье где-то впереди».

Есть странное чувство что в этой вселенной

Похоже на то, что живу я один.

Оно появилось за раз и мгновенно,

Добавило сердцу незримых морщин.

В компаниях разных и с девой прекрасной.

Я отклика звуку души не нашёл.

Пустился по свету, да было напрасно

В бесплодном скитанье я время провел

Есть странное чувство, оно беспокоит.

Быть может и впрямь во вселенной один.

Но коли все так, то имеется повод

Тянуть эту лямку до самых седин?

Пришла весна, все расцветает,

Но только не душа моя.

Она как прежде завывает,

Печаль что в сердце глубока.

Вся зелень, все дары природы,

Благоуханье у ручья

Все это радость для кого-то

Как страшно ведь не для меня.

Боюсь я жить, того же мига

Когда душа покинет грудь

Сказать по правде, друг мой милый

Я в этой жизни не страшусь.

Гуляли мы вдвоём, и говорили.

О чем-то важном, даже о любви.

Со стороны на нас смотрели,

Опутанные хмелем фонари.

Мы шли по улице покинутой надежды

Вокруг оставлены погнившие дома.

И как-то фраз никчемных между

Пугающая мысль рождалась у меня.

Здесь люди жили же когда-то,

Звучали голоса и женских смех.

Пусть счастья в этой жизни было мало,

Но то встречалось все-таки у всех.

Хозяев скрыл уж холм могильный.

Их дети просто старики.

Покинуты давно дома родные

И это ли не повод для тоски.

Мы шли по улице покинутой надежды,

Вокруг одни прогнившие дома.

В них разговоры были прежде,

Но кончились их времена.

Есть девушка — холодная луна,

С игривыми, лукавыми глазами.

Чей поцелуй со вкусом табака

Дороже мира, если, между нами.

А голос девы той, как пение сирен,

Пленяет, также губит душу.

Мне без нее существованье — тлен,

И день хоть ярок, но предельно скучен

Я слаб, пред магией ее.

Я проиграл, мне нет пути обратно.

Но признаюсь, что сердце ей,

Отдать весьма приятно.

А будешь ли любить, когда я стану старше,

Да что за мягкость буду стариком.

Когда я с каждым годом становясь все слабже

Возьму липучки отказавшись от шнурков.

Когда уж точно я не буду первым,

Ведь молодежь мне однозначно не догнать.

Когда я заблужусь в истлеющих доктринах

И ничего по факту я не буду знать.

Да, в каждый возрасте имеются красоты,

Ну например, седая борода.

Однако мне вселяют ужас…

По-старчески опущенные плечи,

Уставшие и грустные глаза…

Горят огни, машины мчатся к дому,

А наш с тобой — все улицы Москвы.

И вот уже в подземном переходе,

В горячем поцелуи соединены.

Горят огни, беседуют на кухнях.

Мы ж все бредём не знаемо куда.

Я так люблю тебя, что вымолвить ни слова

Губами не смогу, пусть говорят глаза.

В твоих объятьях мне не ведом холод

И так притуплено желанье умереть.

Я умоляю помни это только

Один я не смогу, ты знаешь это ведь.

Майской ночью из больничного окна

Я смотрю на сад цветущих абрикосов.

Этот миг не повторится никогда…

И моя весна не повторится тоже.

Жизнь не круг, а путь ведущий до креста.

И поэтому цени, мой милый друг, моменты.

Вот и с неба падает звезда,

Веточки колышутся от ветра.

Как же я люблю весну,

С каждым уходящим годом всё нежнее.

За окном «мяукает» канюк. Смерти нет…

Сегодня. Так точнее.

Начинает только лишь смеркаться,

Аромат сирени веет мне в окно.

Все больной душе печально,

Каждый день даётся тяжело.

Целый день ужасное томленье,

Жажда ласк твоих и голоса и рук.

А сейчас почти в изнеможении,

Пред тобой, ты слышишь сердца стук?

Как щенок желающий вниманья,

Он задирист, нежен и игрив.

Только все пустые ожиданья,

Ты любовь ведь копишь для других.

За окном догорает май,

И развеивает ветер цвет.

Я б просил тебя не уезжай,

Но я знаю твой горький ответ.

И быть может, конечно, придёшь.

Кошкой доброй, игривою, с лаской.

Ты уикенд проведешь с муженьком,

Ну а я в ожиданье напрасном.

Вот как тяжка эта судьба,

Быть влюблённым в замужнюю деву.

Раздирает тоска до нутра,

Но я в чудо до сих пор верю.

Я прошу тебя, родная,

Коль не любишь ты не приходи.

Твои речи чтоб ты понимала,

Множат лишь печаль в моей груди.

Глупые мои больные мысли,

Не снимаешь легкою рукой.

Из тюрьмы страданий ненавистных

Не влечешь на волю за собой.

Я больной, израненный ребенок.

Это ты должна была понять.

Я прошу давай без недомолвок,

Без любви нельзя ведь боль унять.

Похабный бар и берег Волги.

Берем еще вина, сбегаем на понтон.

Усладен этот вечер, легок,

Порой и вовсе кажется мне сном.

Танцуй и пой же сладостная нимфа,

Нам ночь досталась с полною луной.

Пускай звучит на всю округу

Хмельное пенье над рекой.

Ты знаешь… счастье лишь мгновенье,

В чреде унылых, вязких дней.

Хотя… не будем мы об этом,

Ну поцелуй меня скорей!

Темнело, за окошком падал снег.

Я чай заваривал с ванилью, миндалем.

На этой кухне очень тусклый свет,

Но я твоей улыбкой озарён.

Твои глаза как праздничны огни

Горят так ярко, радость придают.

Я полон тихой нежности, любви

Со мною раздели же этот дом.

Останься здесь навеки, навсегда

Нам рай искусственный подарен тут судьбой.

А все что было до и за,

Забудем, ты и я, как сон дурной.

Ещё прошу, ты никуда не уходи.

Хотя есть он, а также дом иной.

Я знаю сможем этот путь пройти,

Ты только ради Бога будь со мной.

Я маргинал и жалкое созданье,

Но больше не наивен, я не верю в сказки.

Сплетенье боли и ошибок,

Вот то что вижу в нашем мезальянсе.

Твой завтра рейс, ты улетаешь в Прагу,

Через недели две на конференцию в Париж.

И ждут меня, конечно, сувениры,

Да нежный секс, когда ты прилетишь.

Но эти тысячи холодных километров

В сравнении ничто, с той бездной, между мной-тобой.

Минуты близости так тонко, аккуратно

Снимают с этого явления слой.

Два тела на одном квадратном метре,

Душевный холод, кажется, галактики другой.

Скажи, ты впрямь не понимаешь,

Как мы несчастны в этой глупости смешной?

Зачем приходишь, коли ты не любишь

Зачем все эти речи говоришь

Ты вроде с нежностью меня целуешь,

Но поцелуй твой горек, ядовит.

Я знаю, раны ты не перевяжешь,

И кровь, засохшую ты с тела не сотрешь.

Зачем же ты приходишь, дорогая,

И ложную надежду мне даешь?

Твои объятья — тяжкие вериги,

Мою терзающие плоть.

И вот сейчас, я осознал под ними,

Что это скука наряжается в любовь.

Обнимая тебя, я засыпаю непривычно быстро,

Моё седативное — запах твоих волос.

В этом есть что-то романтичное,

И я заложник этой химии и этих грёз.

Ты независима, а значит сильнее меня.

В нашей паре это ты позволяешь себя любить.

Я предвкушаю боль от дальнейшей драмы

Но тебя обещаю не буду ни в чем винить.

Ты ведь скоро уйдёшь, тебе точно наскучат

Поцелуи в затылок, и что я читаю стихи.

Я не плох, но тебе со мной не комфортно

Я кручу эту фразу и мне снова давит в виски.

Поднимем паруса, нам нечего терять,

На этом берегу без нас не заскучают

Пускай как прежде, привлекает мгла

И приключений больше, чем печалей.

Прощаться не с кем, ну и чтож?

Хоть в эти вечера нам не было тут скучно.

Но это лишь пустая маята,

Им не понять нас, это им не нужно.

А одиночество мне не вселяет страх,

Оно лишь факт, совсем неоспоримый.

Ты тоже не поймешь мой этот шаг

И вероятно тут останешься, с другими.

Так пусть же ветер дует в спину мне,

Я вновь скиталец — мятые одежды.

Не сбыться в этом мире ни одной мечте.

Не оправдаться ни одной надежде.

Как вкус приходит лишь к концу,

Я жизнь пойму наверно перед смертью.

Пред расставаньем нашим я ж осознаю,

Что дорога ты мне, как прожитое ценно.

Я б не раскрыл всей правды сей,

Тебе не нужно, мне увы нелегче.

Но остаётся пара только дней,

А там прощай, быть может и навечно.

Прямой твой взгляд — порою строгий взгляд,

Пополнил мой сундук родных воспоминаний.

Читаешь и смеёшься, так?

Ну да, ведь я всегда казался странен.

Теперь уж точно не поправлю локон,

К губам твоим я в поцелуи не прильну.

Но черт возьми, ну это ли не повод

Сказать пусть с опозданьем я тебя люблю.

Ну что поделать если я влюбленный

И сердце чаще бьется при тебе?

Да, ты права, конечно, глупый

Вот так вот бросился к мечте.

Мне каждый вздох тревожит сердце,

Я без тебя во тьме томлюсь

И нервного души движенья,

Пойми, мой ангел, не стыжусь.

Да, я тобою одержимый,

Но я прошу не бойся ты.

Быть может мы специально миром,

Для этой страсти рождены.

Количество минут считал до первого трамвая,

С каким-то странным чувством веры ждал рассвет.

Сидел, стоически терпя и не зевая,

Смотрел часов вдруг черепаший бег.

Трамвайный путь что в Мирном переулке,

Чтоб в памяти ты жил почту тебя в стихах!

Ты с трепетом мне мил, хотя я это город,

Так ненавижу будто бы он враг.

Он столько раз давал надежде повод

И столько раз ее он убивал.

Я ощутил его мертвецкий холод,

Как ощущал уж пятилетие назад.

И вот пишу себе я на листочке:

«Не приезжай и не ищи любви,

Но коли будешь там, то в Мирный переулок,

На остановку ту цветы ты принеси».

Ты — это странное чувство в подкорке.

Страстное, темное, заставляющее задыхаться и быть в бреду.

Что-то очень сложно переплетённое,

Мне трудно это выразить, но я смогу.

Ты и мечта моя свежая, и реальность грубая, с запахом сигарет.

Мне с тобой не легко, замученный, без тебя меня вовсе нет.

Ты — моя слабость, мое величие, ахиллесова пята.

Рядом с тобой весь мой мир остановится, даже если вокруг суета.

Кажется, строчки сбиваются, и банальность сквозит выражений и слов.

Ты — это чертова сука, что культурно называют любовь.

Давай кончать же эту драму,

Я слишком нервен, напряжён.

Твой дом опять его объятья

Ты снова поселилась в нем?

В глазах ни жалости, ни боли,

Забудешь, для тебя пустяк.

А мир мой рушится, источник

Питавший жизнь мою иссяк.

Ты не смогла меня спасти,

А впрочем, даже не хотела.

В твоей игре одна лишь цель,

Потешить собственное эго.

Тот поцелуй первый крючок,

Потом «люблю», ночные встречи.

Я был наивен; очень глуп

Так по-ребячески беспечен.

Да… все слова пустая блажь,

И нет ни капли в них и правды

Ты не любила и ушла.

И не вернешься ты обратно.

Есть что-то нежное в посланиях последних,

В прощальных записях младых самоубийц.

Когда в конечный раз перед ногами мира,

Ранимая душа склоняется их ниц.

Они прекрасны и чуть-чуть наивны,

Могли бы этот мир, пожалуй, изменить.

Но не чутки мы были, агрессивны,

Нам есть за что, мой друг, себя винить.

И эти ангелы чистейшие созданья,

От непонимания уставши и плевков,

Неровным подчерком, примерно, пишут

«Я всех любил, все так, без дураков».

Пропитанный лаймом сахар,

И никакого запаха лекарств.

Моя болезнь тебе не повод

Ты не напишешь. Снова буду прав.

Табак английский, чай цейлонский.

Тяжелый кашель, взгляд на потолок.

Лихая мысль — одно мгновенье

И тут уж трещина идёт.

Играла, с кем-то и сейчас играешь.

Ты в этой жизни шулер от любви.

Глаза твои — блеск золота, немногим,

Дано бесстрастно мимо них пройти.

Однако забывают же мужчины,

О хладности любого из металлов.

И губят души, погибают,

За то что ценно не по праву.

Есть вечный друг, что греет мою грудь,

Его считают злобным и коварными,

Но он один лишь освещает путь,

Горит он огоньком зелёным, сильным, ярким.

В компании большой, лесных, что с палец фей,

Меня ведет, мой друг абсент, путем тернистым.

И путь такой не первый уж проходят век,

Художники, поэты и артисты.

Прощай скупой и захудалый мир,

Мы жить уходим средь иллюзий.

Пускай, я знаю, не отыщем рай,

Но ваш убогий мир, мы до мечты уж сузим.

С годами вроде каждый понимает,

Что женская душа ничтожней и пошлей,

Чем образ тот, что вместе воспевали,

Поэты прошлых и текущих дней.

Жизнь растоптала наши идеалы,

Мазнув смолой по светлому лицу.

За что десятки сотен погибали

И что теряли шедшие к венцу.

Печален тот, кто жизнию обманут,

Несчастен тот, кто все же верит ей.

Когда же люди глупые устанут

Стучать в несуществующую дверь.

Дешевые духи, колготки в сетку.

— 2000 час? Пробудешь ночь!

Ты милая моя соседка

Одна лишь знаешь, чем помочь.

Читай стихи, подставь коленку,

Играй рукой в копне волос,

А после разольем в фужеры

Шампанское что я принес.

В нас, милый друг, так много боли.

То острой, колкой, то тупой.

И счастье тут дано не многим,

Мое как видимо с тобой.

Сказать по правде, очень горько

Что не вернуть нам те года,

Где верил я «все будет просто»,

Ты целомудренна была.

Я надеюсь, хоть ты из нас счастлива,

Дай вдохну аромат от волос.

Узнаю… Это сладенький запах,

Дорогих, мужских папирос.

Выжили… Хоть нас и топили,

Зажимало судьбою к стене.

Наша юность, ты понимаешь, сродня

Мерзкой, дождливой весне

Нас клеймили, мы все сносили,

Кожа грубже день ото дня.

Только стала нежней и ранимей,

Под ударами эта душа.

Мы любили, но тихо, не громко,

Голос наш так робок и слаб.

Нас не поняли, нас не простили,

И обратно толкнули во мрак.

Как быстро мы с тобою постарели,

Уж времени песком истерта вся душа.

Горевшие глаза вдруг потускнели

И в бороде моей пробилась седина.

Полночны разговоры стали тише.

Ещё смеюсь, но смех уже не тот.

Пером в тетрадь мы что-то редко пишем,

Когда луна льет свет на старый, дряхлый стол.

Нам не вернуть года, где жили без оглядки,

Где юность нежностью полна.

Как в памяти картины сладки, в тоже время гадки,

Как эту боль нам нужно пить до дна…

Возьми меня с собой, куда не важно.

Уйти б подальше, это все забыть.

Я умираю, так в твоих объятьях

Мне знаешь, легче умереть.

Твоё тепло сильней чем смерти холод,

В твоих глазах вся нежность мира собрана.

Мне горько оттого, что так терзает душу

Тебе эта агония моя.

Но я прошу держись, не всхлипни, слезы не пусти,

Я слишком слаб чтоб на предсмертном ложе,

Смотреть как вдруг страдаешь ты,

И плакать, оттого что плачешь, Боже.

Уже отжит тот миг, уже прошло не мало,

Но почему-то в памяти моей.

Всплывают с ароматами сандала,

Воспоминанья связанные с ней.

Ее глаза нежны, и обещают ласку,

В ее улыбке радость наших встреч.

В ее груди огонь, горящий очень ярко.

Огонь любви что я не смог сберечь.

Мне горек этот факт, как и чужие губы,

Которые все тянутся ко мне.

Я ненавижу жизнь, ведь в эти же минуты,

Она опять горит, и кто-то рядом с ней.

И тут со взглядом добрым и покорным,

Она сидит уже перед другим.

Но скоро вновь огонь любви ее потухнет

И распрощается она тогда и с ним.

Прощай. Как тяжело признать,

Но все осталось в прошлом.

И нежный взгляд, теперь не для меня.

Ты ошибалась, я ошибся тоже,

Ты в том, что я хорош, я в том, что ты моя.

Мы в этом жизненном потоке,

Совсем не образы, живущие в мечтах.

Мне очень жаль, что все осталось в прошлом,

Что я настолько плох, что вовсе не моя.

Я поджигал коктейль из памяти, абсента.

В нем боль была оставленная мне.

А после уходил бродить под темно-синим небом,

Пиная камни в сладкой полутьме.

Я стёр подошву в этих переулках,

Я проходил и под твоим окном.

И так прекрасен мне казался город,

Он был не тот стаявший тут же днём.

Я ночь люблю, она моя подруга,

За желтый свет зажженных фонарей,

За то что в этот час почти пуста округа

Не повстречать в пути заносчивых людей.

Шатаясь до утра, я увлекался миром,

Вдыхая полной грудью нежность вновь и вновь.

И вместе с ней меня переполняли,

Надежда, вера, больше всех любовь.

автордың кітабын онлайн тегін оқу Поцелуй со вкусом табакаКиушов

Киушов

Поцелуй со вкусом табака

Оглавление

автордың кітабын онлайн тегін оқу Поцелуй со вкусом табака
Киушов