Принять свободу — это значит не бояться.
Свобода — это невесомость, в которой никого нет, а есть ты один. В ней нет веревок и тягучих привязанностей. А только воздух, полный незнакомых запахов. И многие запахи не имеют к тебе никакого отношения! Они несут свои смыслы или просто существуют. Ты можешь слышать их или нет. Но ты не способен изменить их. И очень часто тебя несет, как осенний листок, подхваченный неведомыми силами. И хорошо, если об этом не думать, как не думает листок, который не может понять, что вокруг происходит.
Оно, твое счастье, выходит, вовсе не в том, чтобы стать любимым или богатым. Оно в том, чтобы стать самим собой. Взять себя, такого, какой ты есть. И радоваться своей собственной жизни, здесь и сейчас. А не пребывать в грезах о ней. Как это сделать? А ты пройди весь путь? Стань свободным? Выйди из шкафа? Пробовать и даже расстраиваться гораздо увлекательнее, чем прозябать в шкафу. Самое грустное — это не искать, замереть, не ошибаться.
В свободе очень хорошо можно чувствовать себя. Ничто не держит, не мешает, не останавливает в том, чтобы жить по собственному, знакомому только тебе велению. И не надо никому ничего объяснять, оправдываться или доказывать. Ты давно уже со всеми попрощался. И ничего им не должен, кроме того, что решишь делать сам.
Уже догадался, в чем твоя главная задача? Вовсе не в том, чтобы стать идеальным! Твоя главная задача — найти себя и не потерять, научиться жить с собой. И еще — принять свою жизнь. Вот такую, какая она есть, а не придуманную в иллюзиях и мечтах. Когда примешь, согласишься, тогда будет тебе счастье.
— Погоди ты ерепениться-то, не дослушав. Кто сказал, что зря? Ты ведь почти пришел. А это значит, не зря. Но здесь — другое. Если ты много прошел, а кажется, что все по-старому, значит, пора заканчивать идти. Вон, видел вазу? Ту, что хрустальная. Тоже по кругу, кажется, ходит. Копает то, что давно раскрыто. И, главное, кажется ей, что каждый раз что-то новое находит. Все правильно! Она же хочет искать, а значит, находит! Только возврат — это не репетиция главного спектакля, который должен закончиться. Если спектакль не закончился, а было уже много возвратов, то, вероятно, он бесконечный.
— А почему ты жадничаешь? — однажды услышала ваза внутренний вопрос.
И очень удивилась:
— В чем же я жадничаю!
— Ты жадничаешь собой. А это неправильно. Правильно — когда можешь отдать, — сказал внутренний голос и замолчал.
Но Васька не нуждался больше в восторгах! А это значило, что механизм отремонтирован. Самое ценное теперь было получать, слышать и впитывать собственные ощущения. И не нужно чужих. Ни добрых, ни плохих. Они все — разрушительные.
шкафу не бывает личностей. Невозможно прыгнуть дальше четырех стенок. Невозможно пробить закрытые двери. Люди не знают, что они — гораздо больше, чем существо в футляре. И в каждом из них умирает радуга.
Героиня была теперь со всеми и с собой. Это очень важно — присутствовать во внешнем мире, но при этом не терять себя. И тогда получится не разбиваться.
Есть единственная верная дорога. Она — к себе.
