Оглавление

Глава 1

Пронзительный детский крик разорвал тишину длинного коридора и разнёсся по нему гулким эхом. На стенах терракотового цвета, облицованных по низу панелями из тёмного дерева, будто бы звякнули чёрно-белые фотографии городов, оформленные под стеклом в паспарту.

Дашка только поднялась по лестнице на второй этаж и тут же увидела, как визжащее, словно сирена, маленькое бесноватое босоногое существо, громко вопя, несётся прямо на неё.

— Стой! — она резко выставила руку навстречу ребёнку и присела перед ним на корточки. — Хочешь, я открою тебе большой секрет? — спросила тихо и загадочно.

Застигнутый врасплох мальчишка трёх-четырёх лет в нарядной матроске замер как вкопанный и прекратил орать. Лицо его было совершенно сухим, без единой слезинки. Он быстро-быстро закивал белобрысой головкой.

— В этой гостинице я главная чародейка! — девушка состроила грозный вид. — И любого юнгу могу превратить в лягушку, если захочу!

Глаза пацанёнка широко распахнулись от удивления и смотрели с интересом и сомнением, как бы оценивая и проверяя её слова на правду.

— А ещё я знаю, почему ты капризничаешь! Не хочешь идти на завтрак.

— Не люблю кашу! — маленький упрямец надул губки и почти по-взрослому сложил руки на груди. — Не заставите!

— Какой важный! Но я таким, как ты, иногда помогаю! Сим-салябим, ахалай-махалай, сырники с клубничным вареньем создавай! — «фея» взмахнула руками, словно проделывала колдовские пассы. — Ну вот, готово! Ты сейчас обуешься и спокойно пойдёшь в столовую.

Мальчишка, к удивлению его матери, которая подошла к ним, тут же послушно забрал у неё свои тапочки, нацепил их и старательно закрепил застёжки-липучки.

Девушка улыбнулась и протянула ему большую конфету в яркой обёртке, которая словно по мановению волшебной палочки возникла на её ладони:

— Держи, но съешь после еды. А завтра я тебе блинчики с творогом и сгущёнкой наколдую.

Счастливый ребёнок взял угощение и, помахав на прощание «чародейке», пошёл исполнять её наказы. Дашка, вполне довольная собой и своим умением с лёгкостью находить общий язык с детьми разного возраста, тоже отправилась по делам. Подошла к двести первому номеру и постучала.

— Костя! Ты готов? Нам пора ехать, — громко сказала она и, заложив пальцы в задние карманы джинсовых шорт, замерла в ожидании.

Из люкса не донеслось ни звука, и ей никто не открыл.

«Уже девять часов. К завтраку не спустился… всё ещё спит, что ли?!» — девушка ещё раз отбила ритм костяшками пальцев по поверхности, отделанной дубовым шпоном.

— Костя-я…

Тишина.

«Странно! Неужели куда-то ушёл, а меня не предупредил?!» — с нехорошим предчувствием она взялась за витую, окрашенную под состаренную медь ручку и с некоторой долей тревоги плавно нажала на неё. Дверь отворилась. Девушка робко вошла и уже хотела что-то сказать, но слова замерли на её устах. Она остановилась.

Константин с палитрой и кистями в руках стоял у мольберта. Он не обратил ни малейшего внимания на появление помощницы.

Дашка, стараясь не шуметь, осторожно закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и в трепетном восхищении залюбовалась художником.

На фоне большого окна, уже достаточно освещённого ярким солнцем, его высокая статная фигура смотрелась впечатляюще.

«Какой же красивый! Ах, если бы только он проявил ко мне интерес! И пусть на меня как на женщину он пока не смотрит, но я всё равно всегда буду рядом с ним, и когда-нибудь… он непременно поймёт, как я ему нужна!» — мечтала девушка, глядя на мужчину влюблёнными глазами.

— Костечка-а, я не хочу тебя отвлекать, но нам пора ехать. Ребята уже собрались внизу. Десять минут назад звонила экскурсовод. Сказала, что подъезжает.

В ответ снова не последовало никакой реакции. Поглощённый работой, Константин будто и не слышал её.

Даша подошла ближе. Только теперь она заметила его взволнованное и одновременно сосредоточенное состояние и горящий взгляд и встала рядом, чтобы лучше видеть картину. Посмотрела на холст и, рассматривая уже хорошо различимые черты молодой брюнетки, удивлённо захлопала длинными ресницами:

— А кто это?

— Незнакомка, — не отвлекаясь от портрета, наконец-то отозвался художник. — Дай мне ещё хотя бы пять минут.

— А где ты её встретил? — забеспокоилась девушка.

— Во сне.

Услышав это, Дашка пришла в изумление, но в то же время у неё отлегло от сердца. Теперь её начало снедать любопытство. Она хотела задать очередной вопрос, но её мобильник завибрировал, и ей пришлось ответить на вызов.

— Вы приехали?! Да, да, мы уже выходим, — быстро проговорила она в трубку, после чего посмотрела на мужчину и сказала: — Автобус на месте.

— Я понял. Жди внизу.

Даша молча кивнула и послушно покинула комнату.

Константин сделал ещё несколько мазков, с большим сожалением прекратил работу над портретом и принялся чистить палитру и кисти от красок.

Отмыв инструменты, он переоделся в более подходящую для предстоящей поездки одежду: хлопковые брюки цвета хаки с накладными карманами по бокам, светло-бежевую рубашку с короткими рукавами и слипоны[1] — и уже собрался было выйти из номера, но у самой двери вдруг остановился и задумался. «Опять забыл!» Он вернулся за шляпой и, небрежно надев её на макушку, взял этюдник[2] и без особого энтузиазма пошёл к выходу, у которого его уже ожидал комфортабельный «Мерседес».

Серебристый микроавтобус призывно сверкал в лучах солнца, которые пробивались сквозь густую крону высоких деревьев.

«Идеальный. Даже муха не садилась, — мужчина вошёл в салон и ощутил особый, уже едва уловимый, но характерный запах. — Так и есть. Всегда любил, как пахнут новые машины». Он поприветствовал экскурсовода и водителя, а затем спросил у ребят:

— Вся банда в сборе? Этюдники и панамки взяли?

Те утвердительно закивали в ответ.

— Костя, я всё лично проверила. Воды тоже набрала, — успокоила его Дашка. — Мы можем ехать.

— Молодец! Умеешь ты всё организовать! — похвалил он и сел рядом.

Даже от такого пустякового комплимента и близости объекта её воздыханий девушка испытала несказанное удовольствие: щёки покрылись румянцем, а сердце затрепетало от радости.

Водитель повернул ключ в замке зажигания и начал медленно выруливать с территории гостиницы. Они ехали по узким, ничем не примечательным улицам, практически лишённым растительности, в сторону Шоссе Туристов. Микроавтобус то и дело потряхивало на неровной, выложенной из бетонных плит дороге.

— Дорогие дети, меня зовут Лена. Вместе со мной вы сейчас отправляетесь в увлекательное путешествие к Генуэзской крепости — главной достопримечательности Судака и одной из визитных карточек Крыма! — широко улыбаясь, начала экскурсовод. — Эта могучая древняя цитадель, возведённая на территории Крымского полуострова в эпоху Средневековья, хорошо сохранила свою оригинальную архитектуру. Скоро вы увидите зубчатые стены, башни, настоящий замок и несколько других фортификационных сооружений…

Константин удобнее устроился в кресле и прикрыл глаза. Голос Елены сразу стал глухим и монотонным и звучал теперь как будто бы издалека. Художник снова вспомнил темноволосую девушку, которую он уже не в первый раз видел в сумбурных беспокойных снах.

В его ночных грёзах она всегда приходила к нему из густого тумана. Смеялась над ним, дразнила, манила куда-то за собой изящной рукой, а затем исчезала в белёсой пелене. В своих смутных сновидениях он, как зачарованный, спешил за ней, старался догнать. Казалось, она уже рядом, сделай только ещё один шаг! Но незнакомка вдруг начинала игриво грозить пальчиком, будто предупреждая: «Нет-нет! Не тронь!» Его ноги тут же словно наливаясь свинцом, тяжелели и не могли переступить через этот запрет. Он упускал её. И так всякий раз! Один и тот же сон! Это наваждение лишало его покоя, а после пробуждения в висках билась лишь одна мысль: «Портрет! Мне нужен её портрет!» И он уже не мог уснуть. Его обуревала жажда творчества. В такие моменты он пытался писать. Но черты незнакомки, окутанные флёром таинственности, таяли и растворялись в его сознании, как мираж, будто продолжая и наяву насмехаться над ним. Горькое послевкусие разочарования и досады долго преследовало Константина после таких неудачных попыток, а голова всегда была тяжела — всё равно что после дурмана.

Прошедшей ночью Она вновь приснилась ему. Но это был совсем иной сон: яркий, точный, реалистичный, наполненный радостью и трепетом от лицезрения её милой улыбки, игривого взгляда чёрных глаз и мимолётного, но такого волнительного касания к тонким пальцам. Образ девушки, который он увидел сегодня, прочно отпечатался в его сердце. Художник еле дождался рассвета и сразу взялся за кисти.

«Как некстати эта поездка! Пришлось прерваться, а работы над портретом предстоит ещё много. Да и дома, в мастерской, есть недописанные картины, — сетовал теперь он. — Может, зря я принял предложение Ларисы Витальевны и поехал в Крым? Хотя… я слишком многим обязан ей и не имею морального права в чём-либо отказать».

Лариса Витальевна Забелина, премилая женщина с деловой хваткой, культуролог и искусствовед каких поискать, ещё во времена, когда Константин учился в художественном училище, работала ведущим сотрудником в одном из музеев Санкт-Петербурга. Уже тогда она заметила выдающийся талант юноши и помогла организовать его первую персональную выставку, а в дальнейшем пристально следила не только за его творчеством, но и жизнью: всячески помогала ему и, более того, стала близким другом и наставником. Именно поэтому Костик согласился сопроводить в обучающей поездке по Крыму десятерых подающих надежды учеников художественной школы её подруги и устроить там для них мастер-классы.

Он вспомнил, как недели три-четыре назад Лариса Витальевна сказала ему:

— Дорогой мой, уважь! Поезжай с ребятами в Крым! Уже всё организовано, заказано и оплачено. От тебя требуется только на экскурсии с ними ездить и проводить пленэры. И Дашу возьми с собой! Она тебе полезна будет.

В путешествие по Крыму они с учениками отправились в середине апреля, когда «большой» сезон ещё не начался и туристов там было мало. Первым посетили героический Севастополь и, переезжая из одного города в другой, останавливаясь на несколько дней, постепенно продвигались к не менее доблестной Керчи — конечной точке их увлекательного и познавательного маршрута. Так за две недели объехали много необычайно красивых мест и достопримечательностей полуострова, и везде ребята делали эскизы[3] и этюды[4]. В их папках уже теснились десятки разнообразных пейзажей, зарисовок исторических памятников, военных кораблей на рейде, монастырей, малых архитектурных форм и различных элементов декора. Всё увиденное вызывало у них бурю приятных эмоций и незабываемые впечатления. Они были счастливы и довольны. Константин тоже любовался крымскими красотами и ловил вдохновение. А Дашка просто радовалась возможности находиться рядом с объектом своих мечтаний и всячески стараясь предугадать его желания, угождала ему.

Микроавтобус медленно въехал на парковку и остановился. Мужчина открыл глаза.

— Вот мы и прибыли на место, — вновь заговорила Лена. — Предлагаю начать знакомство с сооружениями древности.

— С собой берите только фотоаппараты. Этюдники оставьте здесь, они понадобятся вам позже. Не забывайте головные уборы и воду, — громко сказала юным художникам Даша. — Выходим и никуда не разбегаемся!

Дети без лишней суеты и шума покинули «Мерседес» и послушно собрались около девушки. Дождавшись преподавателя, который закончил беседовать с водителем и теперь присоединился к ним, они все вместе дружной группой под предводительством экскурсовода миновали Главные ворота с барбаканом[5] и пошли вдоль восточных стен цитадели.

Грунтовая дорога, местами мощёная рыжим плитняком, вела их от Башни Паскуале Джудиче в сторону музея, к зданию бывшей мечети Падишах-Джами, известной также как Храм с аркадой[6]. Улыбчивая Елена, активно жестикулируя, увлечённо рассказывала о крепости, её основателях и многовековых периодах завоеваний. Мальчишки и девчонки с открытыми ртами внимали её повествованию и с большим интересом разглядывали в музее сохранившиеся памятники древней истории: расставленные у стен каменные надгробия, витрины со старинной глиняной посудой и резные орнаменты, которые украшали раму входной двери, наличники и капители приземистых колонн.

— Обратите внимание на удивительное смешение символов, — сказал ученикам Константин. — Здесь вы можете видеть поразительное соседство мусульманского михраба[7], крестов, генуэзских гербов, сельджукских узоров и латинских надписей.

— Совершенно верно, — поддержала его девушка. — Подобное возможно, пожалуй, только в Крыму. Ведь здесь встречались и тесно взаимодействовали цивилизации, которые приходили сюда с разных концов континента.

После посещения музея они поднялись к Консульскому замку. Но, к большому разочарованию ребят, он оказался совершенно пустым: без интересных экспонатов, образцов какого-либо оружия, рыцарских доспехов, кольчуг и прочих атрибутов, которые, по их мнению, непременно должны были быть в крепости.

— Константин Николаевич, а давайте на самый верх этой горы залезем! Ну пожа-а-луйста-а! — попросили дети, когда они все вместе вышли на смотровую площадку.

Мужчине тоже очень хотелось подняться на вершину, на которой он однажды побывал. Однако его мучили сомнения в безопасности такого восхождения. Он довольно долго размышлял, взвешивал все «за» и «против», но всё же поддался на настойчивые уговоры и в итоге согласился. Они пошли мимо Георгиевской башни по узкой тропинке вдоль крутого обрыва к верхней Безымянной башни цитадели, но девочки вскоре испугались и изъявили желание вернуться обратно. Дашка тоже почувствовала лёгкое головокружение и страх перед этими склонами. Теперь, не опасаясь показаться трусихой, она с готовностью предложила:

— Костя, давай я с ними здесь останусь.

— Хорошо, — с заметным облегчением выдохнул он. — Спускайтесь вниз к Главным воротам и ждите нас там.

Избавившись от впечатлительного балласта, художник с мальчишками с огромным трудом начал взбираться по острым выступам скалы. Обувь их часто скользила на серых камнях, и они порядком устали и запыхались, но всё же смогли добраться до самой последней, Дозорной, или как её ещё называют Девичьей башни.

Прекрасный вид, который открылся им, захватил дух у всех без исключения. С одной стороны в окружении высокой, кое-где сильно облысевшей горной гряды широким пёстрым лоскутным одеялом, хаотично намётанным из белых домов и разноцветных крыш, раскинулся Судак, а с другой открывалась бескрайняя ширь сине-зелёного моря. На его поверхности в лучах яркого солнца игриво искрились серебристые блики и плавно качались небольшие теплоходы у пирсов. Два лихача на водных мотоциклах, недолго покрутив восьмёрки около берега, подпрыгивая на гребнях волн и подрезая друг друга, уже устроили гонки и теперь стремительно неслись вдаль от побережья, оставляя за собой длинный шлейф бурлящей крепкой пены. А в голубом небе, словно куски мягкой пушистой ваты, медленно проплывали кучевые облака. Они казались очень-очень близкими.

Высокий Ромка задрал голову и проговорил задумчиво:

— Когда мне было лет восемь, я мечтал попрыгать на них.

— Ох уж эти фантазии… Меня облака манили и в более взрослом возрасте. Я представлял их своим домом. Теперь и горы добавились. Здесь чувствую спокойствие и свободу. Никогда не понимал чудаков, которые, взобравшись на вершину, считают себя её покорителями. У меня всегда возникало ощущение единения с ней и благодарность за то, что приняла, — сказал мужчина.

Он опустился на поросшую серо-бурым лишайником глыбу, и его подопечные расположились рядом. Обдуваемые нежным морским бризом, они долго любовались красотами этих мест, впитывая в себя их великолепие.

…Солнце уже миновало зенит. С холма, на котором Константин с учениками разместились после экскурсии для проведения мастер-класса, замковый комплекс на Крепостной горе представал перед ними во всей красе. Дети сидели на складных стульчиках со своими этюдниками и увлечённо писали акварели. Каждый из них подготовил уже не одну зарисовку. Художник переходил от одного к другому, смотрел работы, объяснял некоторые ошибки и советовал, как лучше их исправить. Втайне от ребят он тоже сделал несколько эскизов к их портретам. Дашка с неудержимым энтузиазмом и желанием помочь меняла всем в баночках воду.

— Что у них по плану на вечер? — спросил Костя у помощницы, когда они вернулись к микроавтобусу, чтобы отправиться в обратный путь.

— Представление в дельфинарии, а затем ужин в кафе на набережной. Сопровождающий приедет к пяти, — ответила она и с надеждой спросила: — Ты поедешь?

Он отрицательно мотнул головой, и девушка немного расстроилась, что, впрочем, осталось им незамеченным.

По возвращении в гостиницу мужчина ушёл в свой номер. Быстро принял душ, переоделся и сразу же бросился к мольберту. Некоторое время стоял перед портретом и смотрел, а потом прикрыл глаза и, воскрешая в памяти воспоминания, снова ощутил то восхитительное состояние, которое охватило его сегодняшней ночью. Трясущимися от волнения руками он выдавил на палитру краски и продолжил начатое на рассвете.

Несколько часов кряду, не обращая внимания на урчание в животе, художник лишь изредка прерывался, чтобы выпить стакан воды и вновь возвращался к работе.

Смеркалось. Уставший, но совершенно довольный Константин только-только закончил чистить палитру, как в дверь постучали. Он разрешил войти и увидел Дашку.

— Я тебе ужин принесла. Так и знала, что ты за работой даже поесть забудешь! — она поставила сервировочный поднос на низкий журнальный столик. — Всё как ты любишь: салат из свежих овощей и бифштекс средней прожарки. Пить много кофе вредно, особенно на ночь. Поэтому я заказала травяной чай.

Мужчина только теперь ощутил, как сильно проголодался.

— А откуда ты знаешь, что я не ел? — он уселся в кресло около столика и в предвкушении придвинул тарелки. — Выглядит восхитительно и пахнет тоже!

— Догадалась, что ты спешишь к картине, и попросила персонал за тобой шпионить, — с некоторым вызовом ответила помощница. — Их не вдохновила перспектива найти наутро в номере труп талантливого художника, который умер голодной смертью. Засомневались, что это добавит им постояльцев, поэтому согласились.

Костя улыбнулся и начал есть с большим аппетитом.

— Как у вас всё прошло на шоу?

«Слава богу, что он расположен к беседам! Хоть ещё немного побуду с ним рядом!» — девушка присела и, наблюдая, как он орудует столовыми приборами, принялась подробно рассказывать о впечатлениях детей от выступлений дельфинов-афалин, морских котиков и львов.

Удовлетворённый ужином, художник откинулся в кресле и сказал:

— Даш, даже не знаю, что бы я без тебя делал! Было очень вкусно. Спасибо. Ты будто мысли мои читаешь! Как только узнаешь, что мне надо и когда? Всегда помнишь обо всём!

От такой неожиданной похвалы у неё всё возликовало внутри и щёки вновь запылали румянцем.

— Так в этом секрета особого нет. У меня на тебя книжечка заведена. Все твои странности туда записываю и «компромат» собираю! — со смехом пошутила она.

— Так может мне тебя опасаться следует? — наигранно удивился он.

— Нет, Костечка. Меня бояться не надо! Я никогда не причиню тебе вреда!

Мужчина посмотрел ей в глаза.

«Взгляд дружеский, ласковый, преданный. Она точно ничего плохого не сделает». Он вспомнил, как однажды Лариса Витальевна, искренне любящая его и переживающая за него по-матерински, привела в его новую московскую квартиру юную особу и сказала:

— Это Даша — дочь моих хороших питерских знакомых. Очень надёжный, ответственный и порядочный человек! Пока она учится в Москве, будет тебе во всём помогать.

Константин, который после смерти бабушки остался совсем один и к тому же никогда не отличался особым умением хотя бы мало-мальски обустроить свой быт, искренне обрадовался такой новости и даже не подумал усомниться в правильности этого выбора. Он с улыбкой поприветствовал гостью и по привычке принялся внимательно разглядывать её. «Круглое личико, остренький аккуратный носик, светло-русые волосы до плеч. В принципе, обычный типаж. Только взгляд серых глаз не по возрасту рассудительный. И ещё эти ямочки на щеках во время улыбки, которые добавляют пикантность внешности», — профессиональным взглядом отметил он её черты. От его пристального взора девушка тогда пришла в сильное смущение и растерянность, но уже через полчаса вполне успокоилась. Быстро освоившись в квартире, она с задором принялась налаживать его бытие, а вскоре и вовсе порадовала вкусным сытным обедом. Так Даша скрасила его существование.

— А как долго ты у меня работаешь?

— Девять месяцев три недели и четыре дня, — не задумываясь, тут же ответила она.

— И тебе не надоело мотаться со мной по выставкам и пленэрам, готовить, убирать и всячески помогать мне?! — искреннее удивление Константина не знало границ.

Девушка с трепетом внутри замотала отрицательно головой.

— Даш, не сочти за бестактность, а сколько тебе лет? У тебя должна быть личная жизнь, наконец.

— Двадцать два, но женихи меня не интересуют, — смущённо пробормотала она и тут же подумала: «Да мне никто не нужен, кроме тебя! А ты этого не замечаешь!»

— Слушай, а почему я ещё не написал твой портрет? Надо это исправить! Что думаешь?

Дашкина душа сначала ушла в пятки от волнения, а потом взмыла ввысь от счастья и уже витала где-то на седьмом небе. Радость охватила её, как если бы Костя сделал ей предложение выйти замуж.

— Ну… не знаю… я не позировала никогда. Что ты будешь своё время на меня тратить…

Мобильник Константина зазвонил, и она замолчала. Мужчина взглянул на экран и принял вызов.

— Добрый вечер, Лариса Витальевна.

— Дорогой, я к тебе с отличной новостью! Вчера на выставке в Центре современного искусства приобрели сразу три твои работы! А сегодня на аукционе за «Ностальгию» дали двести пятьдесят две тысячи против начальной цены в восемьдесят! Алло! Ты слышишь?

— Да, да. Я слышу. Приятно удивлён! Даже не знаю, что сказать…

— Ага-а! А ты её выставлять не хотел! Усомнился в моём опыте?!

— Лариса Витальевна, душа моя, в вас?! Да ни в жизнь!

Пожилая женщина рассмеялась, довольная такой лестью, хотя и не сомневалась в искренности слов своего протеже.

— А кто же её купил за двести пятьдесят да ещё и две тысячи?

— Этот момент заслуживает особого внимания! На аукционе присутствовал агент, который общался с покупателем по телефону. Битва за картину шла серьёзная, но частная галерея, которая хотела её заполучить, не выдержала конкуренции и отступила. Покупатель остался неизвестен. Но, дорогой мой, я была бы не я, если бы это не выяснила! По особым каналам мне сообщили, что агент представлял интересы господина Царевского, основателя «БизнесКонсалтГрупп».

— А кто он и что за фирма? Почему такая тайна вокруг?

— Одна из самых крупных консалтинговых фирм в Москве, которая работает в том числе и с западными компаниями. Почему тайна? Не знаю. Скорее всего, «светиться» не хотят и по-тихому собирают частную коллекцию. Есть предположение, что у них уже не одна твоя картина имеется.

— Ну и отлично, пусть ещё обращаются. Лариса Витальевна, дорогая, с меня причитается!

— Да будет тебе! Вернёшься из Крыма, сводишь меня в ресторан и поделишься впечатлениями от поездки. Кстати, у меня идея возникла… Я хочу выставку для ребят организовать, а чтобы больше внимания к ней привлечь, твои работы тоже выставим. Уверена, ты не станешь возражать, если я твоё имя использую.

— Я согласен. Ребята молодцы! У них очень достойные работы.

— Ну и отлично, дорогой, отлично! Рада, что ты старушке не отказал! — проговорила женщина и завершила вызов.

Костя хорошо знал манеру Ларисы Витальевны оканчивать разговор без лишних прощаний. Он сунул телефон в карман, взглянул на помощницу и сказал:

— Даш, я тут подумал… надо добавить тебе зарплату. И в отпуск отдыхать я тебя одну отправлю! А когда у тебя день рождения?

— Двадцатого августа.

В это мгновение девушку переполняли самые разные чувства: радость от того, что он начал интересоваться ею (чего не делал раньше) и досада от перспективы поехать в отпуск без него. Новость о повышении зарплаты не привлекла к себе её внимания.

Мужчина задумался и прикинул что-то в голове. «Вот же я осёл невнимательный! Почему раньше не спросил, когда родилась?! В том году не поздравил, а она уже работала у меня, — досадовал он на самого себя. — Ни о чём не мыслю, кроме картин!»

В дверь раздался робкий стук, который прервал его нерадостные размышления.

— Константин Николаевич, это Толик. Можно войти? — послышался детский голос.

Мужчина отворил ученику.

— Проходи! Чего мнёшься на пороге? Альбом принёс… хочешь что-то показать?

Толик, мальчик лет четырнадцати, с короткими рыжими волосами, веснушками по всему лицу и ушами, смешно торчащими перпендикулярно голове, перестал стесняться и прошёл в гостиничный номер.

— Боялся помешать. Хочу вам показать, а точнее… мне совет нужен, — сказал он.

— Даша, ты иди к себе. Отдыхай. Мы работы обсудим, и я тоже спать лягу. Завтра рано вставать.

Девушка молча кивнула и забрала поднос с тарелками, но уже на пороге обернулась и сказала:

— Анатолий, я надеюсь на твою сознательность! Не забалтывай Константина Николаевича надолго, а то утром вас двоих не добудимся.

— Слушаю и повинуюсь! — бойко пообещал тот и склонился в шутливом поклоне.

Константин и его помощница улыбнулись. Когда за ней закрылась дверь, ученик протянул преподавателю альбом:

— Я тут портрет хотел нарисовать, но что-то не очень выходит.

Художник сел обратно в кресло и принялся просматривать эскизы.

— Очень даже недурно! А-а-а, видимо, этот ты имеешь в виду?! — он показал набросок портрета девочки Оли, которая тоже путешествовала с ними в этой поездке. — Пропорции лица немного неправильно взял. Иди сюда. Смотри. Голову по высоте визуально делим на три одинаковые части… здесь линия бровей, а тут основание носа. Забыл, что расстояние между глазами равно длине глаза и соответственно ширине крыльев носа? Вот так, — мужчина уверенными движениями начал вносить исправления простым карандашом. — Если провести линию от хвостика брови через наружный уголок глаза к центру носа, то получим края губ. Проверить можно ещё так — от окончания брови к центру подбородка… Наклон ты хорошо показал, но нужно как можно больше практиковаться.

Толик слушал внимательно и впитывал в себя советы мастера. Они обсудили ещё несколько его работ. Какие-то Константин Николаевич хвалил, по некоторым делал замечания. Прошло больше получаса, но мальчик не спешил уходить. Сгорая от любопытства, он всё-таки решился и спросил:

— А можно взглянуть, что вы сейчас пишете?

Получив от художника молчаливое согласие, подросток подошёл к мольберту, и его восхищённый взор сразу многое сказал о впечатлении, которое произвёл на него портрет.

— Она такая противоречивая…

— Что ты имеешь в виду?

— Трудно объяснить… Сначала я увидел глаза этой красавицы… в них есть огонь, но они смеются. Она… она, словно коварная богиня, зазывает тебя! Но потом нежная улыбка и кожа, которая светится… А в этом тумане, что похож на платье… она уже будто невеста!

— Хм! Ты очень близко описал то, что почувствовал я, — признался художник.

Ученик взглянул на него и спросил:

— Константин Николаевич, а женщина, с которой вы писали портрет… какая она на самом деле? Неужели они бывают такими… разными?!

— Женщины — это загадка! Каждая уникальна! А какая она… та, с которой писал портрет, я никогда не узнаю… видел её во сне, — мужчина на какое-то время задумался. — Но идею ты мне хорошую подкинул! Так и назову эту работу — «Невеста».

— Да… название подходящее, — с важным видом согласился мальчик.

После ухода Толика Константин ещё долго стоял перед мольбертом. Он с трудом заставил себя отойти от него и лечь спать.

 Слипоны — лёгкая парусиновая обувь без шнуровки с резиновой подошвой.

 Этюдник — плоский ящик с принадлежностями для живописи и местом для хранения этюдов

 Эскиз — предварительный, неоконченный рисунок, набросок.

 Этюд — здесь рисунок или картина, выполненные с натуры, обычно часть будущего произведения.

 Барбакан — укрепление перед воротами, напоминающее небольшой форт.

 Аркада — архитектурное сооружение из ряда одинаковых по форме и величине арок, опирающихся на столбы или колонны, образующих обычно галерею.

 Михраб — ниша в стене мечети, указывающая направление на Мекку.

Глава 2

Елизавета петляла на маленькой голубой KIA по узким улочкам вокруг нового бизнес-центра в поисках места для парковки уже около получаса. «Главное — здание построить и помещения в аренду сдать, а где потом „офисный планктон“ машины ставить будет, никому нет дела! Не могли стоянку нормальную сделать!» — она начинала изрядно нервничать.

Наконец-то ей повезло: в десятке метров перед огромным чёрным внедорожником заметила небольшой пятачок и лихо припарковала там авто. «Одна проблема решена! Так… куда мне теперь идти? — достала из сумочки телефон и загрузила карту в мобильном приложении. — Через двести метров налево».

Девушка грациозно вышла из машины, деловито нажала кнопку сигнализации на брелоке и, перекинув лёгким движением головы тёмно-каштановые локоны за плечи, направилась в сторону кафе «Мармеладка».

«Как хорошо, что спал этот изнуряющий зной! А то от такой жуткой жары мозги просто плавились!» Она с удовольствием подставила лицо лёгкому летнему ветерку, который мягко трепал её волосы и ласкал кожу, и почувствовала, как от этого наслаждения стала понемногу успокаиваться. Но состояние блаженства длилось недолго. Вдруг где-то неподалёку что-то гулко загрохотало, задребезжало и, уже не смолкая ни на минуту, к тому же начало оглушающе скрежетать и даже протяжно повизгивать. Лиза непроизвольно сморщилась, как от сильной зубной боли. Вся эта какофония тут же вызвала у неё нервное раздражение. Меняя децибелы, этот шум усиливался по мере приближения девушки к перекрёстку, поднимая в ней ещё большую волну негодования.

«Опять что-то ломают, не успев построить, — в подтверждение своих мыслей, повернув налево, она увидела за углом магазинчика с подарками дорожную фрезу и бригаду рабочих, которые поднимали клубы пыли своей адской машиной, издающей эти оглушающие звуки. — В неистовой схватке сошлись металл и камень».

Стараясь как можно быстрее миновать эту часть пути, она засеменила на высоченных шпильках по местами искорёженному отбойными молотками асфальтовому покрытию тротуара, совершенно не замечая при этом заинтересованных взглядов молодого работяги, который толкнул напарника локтем в бок и указал на неё.

«Город нескончаемых ремонтов и строек! Лучше бы я в редакции сидела», — красавица сморщила недовольно носик, но, заметив яркую вывеску кафе, облегчённо выдохнула.

Лиза вошла и оказалась в небольшом, но довольно уютном помещении, в интерьере которого в самых немыслимых и разнообразных комбинациях были использованы все цвета радуги, и сразу заметила подругу. Молодая женщина с копной вьющихся волос медного оттенка сидела за столиком в углу зала и, активно тыкая пальчиком по экрану смартфона, что-то там печатала. «Заказ ещё не принесли, значит, недолго меня ждёт», — подумала она и, чмокнув подругу в щёку, расположилась напротив неё.

— Мариша, я понимаю, что ты работаешь рядом и тебе обедать здесь удобно, а вот я минут сорок затратила, чтобы свою «ласточку» на стоянку приткнуть! Да ещё и ноги чуть не переломала, пока сюда добралась. Надеюсь, здесь можно нормально поесть?! Или только кофе и пирожные? — она открыла меню, пробежала быстро глазами и, видимо, не выбрав ничего, а точнее, не вникнув в ассортимент предлагаемых блюд как следует, отложила его в сторону и откинулась на мягкую спинку красного диванчика. Только теперь она заметила испытующий взгляд Марины и спросила: — Что ты так смотришь на меня?

— Дорогая моя, выдохни. Ты слишком нервная сегодня, — спокойно ответила молодая женщина. — Здесь большой выбор и готовят превосходно! Могу порекомендовать сырный суп с сухариками, кнедлики с мясом или куриные медальончики с гарниром под соусом из вяленой вишни.

— Издеваешься?! Это ты можешь позволить себе такое есть! Твой муж тебе в рот «заглядывает» и слова не скажет, даже если ты и на десять килограммов поправишься!

— Кто тебе мешает такого же заиметь? А муж у меня есть, потому что я добрая, а добрая я, потому что я ем, — всё так же невозмутимо продолжала Марина.

Подошёл официант.

— Слава, сегодня пятница… давай как обычно.

Молодой человек кивнул и посмотрел на Лизу.

— Овощной смузи… Хотя нет! Несите сырный суп.

Вячеслав вмиг просиял в улыбке и ушёл исполнять заказ.

— Лизунечка, ты великолепна, спору нет! Но если будешь так нервничать, то это очень скоро отразится на твоём облике и самочувствии. Тебе надо больше думать об эмоциональном равновесии, а не о диетах!

В свои двадцать пять лет Лиза выглядела года на три моложе, и Марина всегда искренне восхищалась утончёнными чертами её миловидного личика. Во внешности подруги ей нравилось решительно всё: прямой аккуратный носик, идеальный изгиб бровей, сияющая здоровьем нежная кожа и красивые густые тёмно-каштановые волосы, но особенно — чёрные как уголь глаза. Всё это в сочетании со стройной фигуркой и, правда, совсем не высоким ростом (сама Лиза считала это несовершенством и для большей уверенности в себе компенсировала его высоченными каблуками) делало её ещё более привлекательной и манящей для мужчин. Немаловажным в её обаянии было и то, что она всегда оставалась простой и естественной в общении. Манерность не была свойственна её открытому характеру, хотя иногда при необходимости отвадить от себя какого-нибудь занудного и особо надоедливого ухажёра она могла прибегнуть и к ней. Единственным недостатком, который Марина замечала в подружке, была, по её мнению, чрезмерная импульсивность и даже горячность Лизы, отчего она легко приходила в крайнюю степень волнения и вспыхивала словно спичка. В такие моменты в её глазах вместо задорного огонька начинал полыхать настоящий пожар, который, казалось, хочет испепелить всё в ту же секунду.

Познакомились девушки восемь лет назад во время учёбы в университете. Лиза тогда только-только поступила на журфак, а Марина уже перешла на третий курс экономического факультета и планировала стать бухгалтером. Три года они прожили вместе в студенческом общежитии, и между ними сложились доверительные и очень близкие отношения. Дружба их не прекратилась даже когда Марина вышла замуж за своего сокурсника Вадика — тихого и на первый взгляд непримечательного парня, который долго не решался ухаживать за ней.

— Что там твой Царевский? — спросила вдруг молодая женщина, глядя подруге в глаза.

Этот вопрос прозвучал как-то неоднозначно и неопределённо, но Лиза догадалась, что именно интересует Марину. Поморщилась, но ответила искренне:

— Иногда я не понимаю наших отношений. Он вечно занят в своей мега крутой фирме.

— А ты хочешь, чтобы он сидел рядом с тобой? Или ещё лучше бегал следом по твоим интервью?

— Это излишне. Я понимаю, что этого никогда не будет, но хотя бы не забывал о наших встречах и не переносил их в последний момент.

— Ну так брось его, — небрежно сказала Марина.

— Брось?! Ты в своём уме?! — Лиза посмотрела на подругу с нескрываемым недоумением. — Такими мужиками, как Царевский не разбрасываются!

— Это какими «такими»? Для меня в нём нет ничего такого.

— Ну ты тоже скажешь! Он умный, красивый… опять-таки у него бизнес, статус.

— В том и беда. Бизнес… Статус… Денис Царевский — завидный жених двадцати семи лет от роду, наследник, которому позволили рулить компанией ещё при жизни отца. Поэтому он и считает себя «таким» и ведёт себя соответственно! Вокруг него много девушек, желающих заполучить его в мужья. Он… словно в магазине, в котором выбирает товар!

Лиза состроила недовольную гримасу, надула губки и скрестила руки на груди.

— Ты хочешь его изменить? А как ты собираешься это делать, позволь спросить, — тряхнув шевелюрой, продолжала Марина. — Нет, дорогая моя… рядом с такими мужчинами либо ты — товар, либо…

Она замолчала. Официант принёс заказ и стал выставлять тарелки на стол. Божественные ароматы, которые исходили от блюд, начали щекотать девушкам ноздри. Женщина тут же забыла об их беседе, полностью сконцентрировалась на пище и начала есть с большим аппетитом солянку, а вскоре перешла к драникам под сметанным соусом с добавлением мелко нарезанного маринованного огурчика. Лиза тоже поковырялась ложкой в керамическом горшочке, в котором ей подали сырный суп с поджаристыми сухариками. Какое-то время рассматривала его на вид, а потом решилась попробовать. Быстро вошла во вкус и принялась уплетать обед за обе щеки.

— Так что ты там говорила про товар? — жуя, спросила она.

— Так то и говорила, что ты сама прежде всего для себя должна решить, кто ты на самом деле! Если не товар, тогда пора становиться богиней! Этому нужно учиться! Только так ты сможешь стать для него Единственной. Вот вы с Царевским вместе сколько? Почти три года? А он тебя даже с отцом не познакомил, да и к твоим родителям вы так ни разу и не съездили. Видимо, для него Киров ну уж слишком далеко от Москвы.

Лиза сидела молча, задумавшись над тем, что сказала подруга. Насытившись, она стала спокойной и расслабленной, без резких движений, но отстранённый взгляд, с которым она теперь смотрела в сторону окна, означал, что мысли её уже не здесь. «Много парней заглядывалось на меня, но Денис отличался от всех. Он первым обратил на меня внимание во время вечеринки в баре, выделив среди множества красоток… что, конечно же, очень польстило мне. Студентка из провинции против московского бизнесмена — неравный бой. От него исходила особая уверенность в себе, вот я и не устояла. Но Марина как всегда права… и возразить нечего. Наши отношения полностью зависят от его желаний. Мне же остаётся только подчиняться. Стать богиней… я бы с радостью. Но как?»

Она вдруг вспомнила недавнее событие и сказала:

— Ой! Знаешь, мне одна чокнутая на днях такого наговорила! Я машину на ремонт в автосервис отогнала и вечером от станции метро шла домой пешком. Людей на улице было очень-очень мало, можно сказать, никого, и я включила диктофон, чтобы мысли для будущей статьи записать, как вдруг эта странная женщина… словно из-под земли сзади меня выросла и давай какую-то ахинею нести! — она включила телефон и положила его на стол. — Послушай!

Сначала на записи раздались шорохи, потом Лиза отчётливо, так звонко и даже смачно чихнула и после начала наговаривать текст, но вдруг умолкла, а через пару секунд спросила:

— Это вы мне?

— Конечно, тебе! Или здесь ещё кто-то есть? — тихо, а затем громче послышался незнакомый низкий, немного скрипучий женский голос. — Знай! Жить по правилу «Кручу-верчу, обмануть хочу» опасно! Она такого не прощает, уроки горькие даёт!

— Кто вы такая?! Что вам от меня нужно?! — в вопросах слышался испуг