если человек отказался от того, что зависит от воли другого, и перестал смотреть на все это как на части своей личности, то мы становимся почти совершенно бессильны влиять на него.
Вообще говоря, только воздействием на эту личность мы можем завладеть чужой волей. Поэтому важнейшая забота монархов, дипломатов и вообще всех стремящихся к власти и влиянию, заключается в том, чтобы найти у их «жертвы» сильнейший принцип самоуважения и сделать воздействие на него своей конечной целью.
Приравняй свои притязания к нулю, — говорит Карлейль, — и целый мир будет у ног твоих. Справедливо писал мудрейший человек нашего времени, что жизнь начинается только с момента отречения».
Человек, эмпирическая личность которого имеет широкие пределы, который с помощью собственных сил всегда достигал успеха, личность с высоким положением в обществе, обеспеченная материально, окруженная друзьями, пользующаяся славой, едва ли будет склонна поддаваться страшным сомнениям, едва ли будет относиться к своим силам с тем недоверием, с каким она относилась к ним в юности. («Разве я не взрастила сады великого Вавилона?») Между тем лицо, потерпевшее несколько неудач одну за другой, падает духом на половине житейской дороги, проникается болезненной неуверенностью в самом себе и отступает перед попытками, вовсе не превосходящими его силы.
Последние утверждают, что ум состоит из множества отдельных идей, ассоциированных в одну. «Есть, — говорят они, — в нашем сознании идея a и идея b. Значит, есть также идея а и b, взятых вместе, т. е. а+b». Говорить так — все равно что утверждать, будто в алгебре квадрат а+квадрат b = квадрату (a+b), т. е. [а2 +в2 = (a+b)2 = a2 +2a+b2]. Подобное утверждение — очевидная нелепость. Идея a+идея b не тождественны с идеей а+b; здесь — одна идея, там — две; в последнем случае то, что познает а, познает также и b; в первом случае нечто, познающее а, преднамеренно означено не знающим b Короче говоря, две идеи в силу законов логики никогда не могут выражаться одной идеей. Если какая-нибудь идея (например, идея а+в) следует в опыте за двумя раздельными идеями (а и b), то мы должны ее считать продуктом позднейших особых факторов сравнительно с факторами, вызвавшими на свет существование предшествовавших идей а и b.
в самом широком смысле личность человека составляет общая сумма всего того, что он может назвать своим: не только его физические и душевные качества, но также его платье, дом, жена, дети, предки и друзья, его репутация и труды, его имение, лошади, его яхта и капиталы.
