Если ей случалось выпить чуть больше сливового компота, она отваживалась читать свои творения на литературных вечерах, и постояльцы неизменно награждали её доброжелательными аплодисментами.
Добравшись до вершины холма, где под деревьями были натянуты верёвки, курица поставила деревянное корыто прямо на землю, развесила бельё и повернулась к своему новому дому, над которым уже развеивался утренний туман. И тут увидела на берегу реки какую-то странную фигуру, а может быть, две фигуры. Она бегом бросилась к реке, забыв захватить с собой корзинку. И там, удивившись увиденному, она вдруг поняла, что именно не заладилось с самого утра: дело было в необычном шуме, который перекрывал привычное пение реки. На берегу, раскинувшись на песке, подобно потерпевшему крушение кораблю, спал крот в очках, а рядом с ним лежала половинка скорлупы очень большого ореха. Несмотря на то, что эта история произошла очень, очень давно, Элизабет до сих пор помнила, что потерпевший кораблекрушение крот оглушительно громко храпел…
– Да, надо бы как-нибудь написать ему, – прошептала Элизабет, очнувшись от своих мыслей.
– Представьте себе, подумал, – сказал филин и протянул Марии-Камелии свою чашку, чтобы та подлила в неё чай. – Я, разумеется, продолжу заниматься своими сочинениями, на которые мне раньше не хватало времени, буду ухаживать за отцом, гулять по лесу, отдыхать.
Мария-Камелия уже много лет вела хозяйство семьи Филинов Дубравных в их резиденции на дереве; в свободное время она читала романы, в которых прекрасные героини находили в себе смелость признаться в чувствах филинам своей мечты.
