Мы присутствуем при уникальном явлении, подумал я. Рождение письменного бытового разговорного языка. Это не жаргон. Это вялость интонаций. Косноязычие на уровне орфографии. Бухтение. Заикание. Шепелявость. Компенсация в виде орды смайликов. Отсутствие знаков препинания. И, как исключение — нашествие грозных знаков восклицания.
Ему казалось, что он мешает рассказывать анекдот. Уточняет, переспрашивает, просит повторить. Что? где? когда?! В итоге, даже если рассказчик добирался до ключевой фразы, вместо смеха толпа слушателей испытывала облегчение. Вот и сейчас — стоило Pomojnick-у вписаться в кописрач со своим правонарушенным террабайтом, как финальная реплика Manss-а «ушла в молоко».
нельзя ли автоматизировать процесс. Пусть программа ищет, меряет и выдает результат. Нет такой программы, ответил Чистильщик. Никто не знает, почему из тысячи эпицентров срача Зараза выбирает именно девятьсот шестьдесят пятый
заметался по квартире. Эй, Чернышевский? Что делать?! Случайно пнул стойку с аудиодисками — музыка разлетелась по полу. Govi, Камбурова, Лорд… Треснул пластик коробки Saint-Preux. Мой любимый альбом, «The last opera phytandros
Исправить опечатку в слове «облажающая»? Ни за что. Она имеет шанс проскочить мимо корректора. Книга выйдет в свет, и я получу удовольствие. Наверное, только я — больше никто не заметит.
