Кое-кто принимал его слезящиеся глаза и рассеянную улыбку за признаки старческого слабоумия, но Гейрмунн знал: за эти годы острый ум скальда ничуть не пострадал, а глаза подмечали каждую мелочь.
Он хотел посмотреть, потом вспомнил: это волчий клык, брошенный в сумку, висящую на боку.
— Нет у меня корабля, — наконец признался Гейрмунн. — Я вошел в зрелый возраст, но отец не дает мне даже плохонького суденышка.
Ходили слухи, что между Харальдом из Согна и Эйриком — правителем Хурдаланна возник спор чести, создавший напряженность на границе.
— Как его рана? — спросил Гейрмунн. — Я сделал все, что мог, но...
Гейрмунн улыбнулся и посмотрел на раненую руку.
Узнал он и рога, прикрепленные к капюшону плаща вёльвы
Предсказательница подошла к ним.
— Вроде отец произносил это имя, — вспомнил Гейрмунн. — Ярл он, наверное.
Трус убежден, что проживет вечно, если не ввяжется в бой, но перемирия со смертью не заключишь.
