Из осколков настоящего мира Сокуров создает свой ультрасубъективный мир, то есть отказывается от собственно документа (в широком смысле слова, то есть объективного явления, существующего помимо воли автора).
не знаю, обращают ли внимание композиторы на этот факт, но в кино я всегда обращаю внимание на то, что есть тяжелые зоны, в которых человек физически устает от напряженного внимания. На 8-й, 17‐й, 30‐й, 45‐й минуте…
только влюбленностью автора в музыкальное произведение и в композитора, его эстетику — и ничем другим. И музыка никак напрямую не соотносится с драматургией фильма.
Мое принципиальное убеждение, что музыка не нуждается в иллюстрировании и изображение тоже не нуждается в иллюстрировании. Они существуют отдельно, у каждого своя задача, и очень часто фонограмма и изображение в фильме ничем не обязаны друг другу. Появление той или иной темы в фильме иногда объясняется
этом пространстве я хотел выстроить такую атмосферную художественную картину. Основывается она на атмосфере XIX века и жизни человека в то время (я его для себя называю «доэволюционный» период, потому что все, что окружает нас после Второй мировой войны, — это эволюционный период). Человек интуицией и талантом своим создавал то, что сегодня создают, приворовывая, подглядывая, подслушивая… Разными способами.
Это лишь куски жизни Александра Николаевича и, к сожалению, куски жизни моей, потому что мы платим за это кровью, и пóтом, и потерей здоровья. Естественно, что на режиссере гораздо больше нагрузка лежит. На сценаристе — нервная в основном, особенно когда он видит первый материал и понимает, что нужно убить всю съемочную группу, а режиссера повесить (смеется). А у режиссера, помимо желания убить сценариста и съемочную группу, еще и чудовищное физическое истощение. Это ужасная работа, ужасная. Еще это безденежье постоянное…
и среди игровых лент Сокурова есть несколько снятых Буровым: это вся трилогия о смерти («Круг второй» / «Камень» / «Тихие страницы»), а также два фильма 2000‐х: «Отец и сын» и «Александра». А началось их сотрудничество еще в 1982 году — с документальной работы под символичным названием «Союзники» (которая сейчас известна как «И ничего больше»). И вплоть до 1999 года Буров работал только с Сокуровым, а также с его учеником Евгением Юфитом30. Можно сказать наверняка: не было бы Сокурова — не было бы и оператора Бурова. Один Александр «создал» другого Александра — под себя и свои эстетические требования.
