Ирина!
Доселе ты противницей моею
Скорее, чем опорою, была;
Ты думала, что Федор государить
Сам по себе научится; тебе
Внутри души казалося обидным,
Что мною он руководим; но ты
Его бессилье видишь. Будь же ныне
Помощницей, а не помехой мне.
Недаром ты приставлена от Бога
Ко слабому царю. Ответ тяжелый
Есть на тебе. Ты быть должна царицей —
Не женщиной! Ты Федора должна
Склонить теперь, чтоб отказался он
От всякого вступательства за Шуйских!
Врагов же у меня
Немало есть – не все они ничтожны —
Ты наглость знаешь дерзкую Нагих,
Ты знаешь Шуйских нрав неукротимый, —
Не прерывай меня, – я Шуйских чту, —
Но доблесть их тупа и близорука,
Избитою тропой они идут,
Со стариной сковало их преданье —
И при таком царе, каков царь Федор,
Им места нет, быть места не должно!
Но для чего вся благость и вся святость,
Коль нет на них опоры никакой!
Семь лет прошло, что над землею русской,
Как Божий гнев, пронесся царь Иван.
Семь лет с тех пор, кладя за камнем камень,
С трудом великим здание я строю,
Тот светлый храм, ту мощную державу,
Ту новую, разумную ту Русь, —
Русь, о которой мысля непрестанно
Бессонные я ночи провожу.
Напрасно все! Я строю над провалом!
В единый миг все может обратиться
В развалины. Лишь стоит захотеть
Последнему, ничтожному врагу —
И он к себе царево склонит сердце,
И мной в него вложенное хотенье
Годунов.
Не выдержит.
(Задумывается.)
Мне все на ум приходит,
Что в оный день, когда царя Ивана
Постигла смерть, предсказано мне было,
Оно теперь свершается: помеха
Моя во всем, вредитель мой и враг —
Он в Угличе…
(Опомнившись.)
Скажи ей, чтоб она
Блюла царевича!
Я отрешен! Сам Федор словно нудит
Меня свершить, чего б я не хотел!
Нагие ждут давно моей опалы,
И весть о ней им дерзости придаст.
Они теперь на все решатся. Дмитрий
Им словно стяг, вкруг коего сбирают
Они врагов и царских и моих.
Годунов.
Великий царь, могу ль тебе служить я,
Когда ты руки связываешь мне?
Федор.
Да нету, шурин, нету! Будет все
По-твоему. Ну, что ж? Согласен ты?
Да, шурин? Да?
Годунов.
Оставь его, сестра!
Царя избавлю я от затрудненья
Меж нас решать. Великий государь!
Доколе ты мне верил, я тебе
Мог годен быть; как скоро ж ты не веришь,
Я не гожусь. Князь Шуйский молвил правду:
Один из нас другому должен место
Здесь уступить. Свой выбор, государь,
Ты учинил, когда так благосклонно
Ты обвиненья выслушал его,
Мою же речь отвергнул наотрез.
Дозволь мне удалиться.
Федор.
Нет, не дозволю!
Я царь или не царь?
Годунов.
Дай объяснить мне…
Лишь выслушай…
Годунов.
Я клялся́ не мстить им
За прежние вины́ – и я не мстил.
Они за то увезены сегодня,
Что, после примирения, меня
Хотели снова с Шуйскими поссорить,
Чему ты был свидетель, государь.
Годунов (к Ирине).
Не дельно ты, сестра,
Вмешалася, во что не разумеешь.
(К Федору.)
Царевича вернуть нельзя.
Федор.
Как? Как?
Когда уж я сказал, что я хочу?
Годунов.
Дозволь мне, государь…
Федор.
Нет, это слишком!
Я не ребенок! Это…
