автордың кітабынан сөз тіркестері  Елисейские Поля

Ирина Одоевцева

Знаешь, японцы говорят, что у каждого народа то правительство, которого он заслуживает, — перебил его Багиров. — И у каждого мужа та жена, которая ему полагается

Лиза, зажимая рот рукой, чтобы не расхохотаться, выбежала в сад.

Разве можно назвать жизнью то, чем она (день да ночь — сутки прочь) приближа­ется к смерти? Это только «не умирание».

сверля кости, как ревматизм, как старость.

Нет, с воробьями, с камнями мостовой, с оленями у Люки было больше обще­го, чем с этими женщинами.

Резкое столкновение сна и реальности, толчок — и сна уже нет. Сквозь полоски в ставнях, как хлопья снега, падает густой белый свет. Еще очень рано. Надо уснуть. Но сна больше нет. Она выспала его всего до последней капли. И хотя сна больше нет, она еще не поз­воляет себе вступить в действительность. Она закрывает глаза, стараясь ни о чем не думать. Успеется, успеется. Торопиться некуда. Она лежит между сном и действительностью, в паузе, в недоумении, в ничегонеожидании. Ей кажется, что она тихо качается в гамаке, одинаково близкая, одинаково далекая от сна и действительности, от жизни и смерти, прислушиваясь к себе, не понимая себя, в таинственном недоразумении будничного утра.

я где-то читала, что Гёте в старости спросили, сколько времени он был счастлив за всю жизнь. Он ответил: «Семь минут».

надо будет каждое утро вставать, и каждый день надо будет прожить до конца и каждую ночь проспать до утра.

Надо жить и ни о чем не мечтать.

Всегда чем дальше, тем хуже, — вспомнила она свои слова. — Да, правда, чем дальше, тем хуже».