Цитаты из книги автора Вера Флёрова Грибники

— Вот и гуляй, — сказала Кристина и, развернувшись, пошла дальше. — Надо осознавать свои желания, а не напрягать людей импульсами. Мне говно в проруби не нужно.
— Крис, подожди, — Чекава довольно быстро обогнал ее и оказался спереди. — Возьми букет. И я уйду.
— В жопу себе засунь.
— Не влезет, — Дима критическим взглядом осмотрел букет. — Он достоин только вазы. Пожалуйста.
— Да ну тебя…
Кристина снова двинулась вперед, однако Чекава сдаваться не собирался.
— Крис подожди…
Он снова стоял перед ней.
— Ну хочешь, ударь меня, — голос его вдруг сорвался. — Я знаю, что заслужил. Я больше не приду. Просто ударь один раз. А цветы я у себя дома поставлю, буду любоваться на них и вспоминать, что ты меня отвергла.
— Дим, ты вообще нормальный? — грубо спросила Кристина. Она почувствовала, что сама сейчас то ли расплачется, то ли рассмеется.
— Нет, — с готовностью ответил Дима, всем своим видом выражая решимость следовать за девушкой, куда бы она не пошла.
Кристина вздохнула.
За поворотом улицы стоял их дом, а приводить на их улицу Диму с букетом и тем самым давать Марине повод для сплетен очень не хотелось.
Пришлось выбрать длинный путь — свернуть на улицу, что начиналась раньше, дойти до ее конца, а потом и вовсе начать обходить поселок.
Дима покорно топал следом.
Когда они вступили на аллею, ведущую к вертолетной площадке, Кристине уже без всяких шуток хотелось плакать. Потому что Дима, игнорировавший ее так тщательно, всю неделю стоял у нее перед глазами и вызывал нечеловеческую тоску.
*
Кто-то, стоящий под большим деревом, помахал ей рукой.
— А? — вскинулась Кристина. — Ну да, привет.
Рэнни. Стоял под деревом и что-то строгал из ветки.
— Дай цветы, — обернулась Кристина к Диме.
Настороженно глянув на нее, Дима протянул букет.
Вручив букет Рэнни, Кристина решительно пошла дальше. Рэнни приподнял бровь, недоумевающе поморгал, а потом улыбнулся и начал рассматривать зеленую бронзовку, сидящую на стебле луговой герани.
Дима догнал Кристину у гаража.
Осмотревшись и убедившись, что они одни, Кристина решила все-таки поговорить.
— Ну что? — обернулась она. — Честно говоря, мне эти «дружеские» отношения, в которые ты якобы провалился, ни с какой стороны не уперлись.

Только знай: въехать в рай на чужом горбу, конечно, можно. Только это будет чужой рай. И когда ты это осознаешь, двери снаружи окажутся заперты.

Даже если ты будешь знать, что лучше баланс между невежеством и просвещением, это не особенно поможет миру. Потому что каждое поколение все это узнаёт заново и на собственном опыте, не особенно уважая опыт предков. Человечество обречено вечно обновляться, а следовательно, быть молодым и глупым. Если только на него не воздействуют из безвременья люди других эпох…

Ты знаешь, что собственное прошлое можно переписать?

— Переписать?

— Ну да. Даже перезаписать. Ты возвращаешься в травмирующую ситуацию и добавляешь некий элемент, который хотела бы там видеть

А ещё я люблю гармонию. Прах к праху, пепел — к пеплу, дерьмо — к дерьму. Поэтому сейчас я не смогу отказать себе в удовольствии найти для тебя подходящую субстанцию.

тебя тоже к шее что-то круглое приставлено, но я ни разу не видела, чтобы оно приняло хоть одно здравое решение.

Все равно это нигде не опубликуешь; чтобы тебя услышали, надо как следует умереть, а меня вернули к жизни.

Могут быть проблемы.

— Не более, чем у вас, — сквозь зубы произнес Эйзен. — Только у вас они с головой, а у нас, как следствие, с вами.

Это была моя любимая иллюзия, я за неё долго держался

Все мы из кого-то состоим, — заметила Кристина в пустоту. — Физически — из своих предков. Идейно — из своего времени…