Как неохота, – он тоскливо глядел поверх герани на двор, где оседали сугробы. – Два месяца, почти три, вырезать из жизни ржавыми ножницами.
– Но вся остальная жизнь будет зато наша, – сказала Сашка. – Я не лечу в космос, ты не уходишь на войну, представь, сколько визгу будет, когда мы наконец-то встретимся.
– А кто будет визжать? – спросил он с опаской.
– Я, конечно, – Сашка засмеялась. – Я буду визжать и прыгать тебе на плечи, в обычной жизни такое редко возможно. Но там, где мы встретимся – в аэропорту, – люди посмотрят с пониманием.
Но манипулирование в повседневной жизни – броуновское движение, стайка комаров, уносимых ветром. Каждый преследует свою маленькую цель, векторы то складываются, то гасят друг друга, и ничего не происходит. Другое дело, если группа людей, достаточно разумных и энергичных, берется за манипуляцию всерьез.
– События будущего – проекция вашей воли, – он мельком глянул в зал, где скрипели стульями и переговаривались четверокурсники. – Пока я вижу только, что вы не определились. Решайте. Быстрее.
– Представь, что будет, когда начнется повальное переоснащение: не просто геймерские очки и перчатки, но стенды-тренажеры с полным эффектом присутствия.
– Кому это надо? – Арсен придвинулся ближе, глядя на экран. – Запаришься ведь бегать с мечом. Попробуй заставь очкарика оторвать зад от мягкого кресла и реально помахать боевым молотом…