Lao Bearolla

Бесконечная игра

6R

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Lao Bearolla, 2019

— Зачем читать эту книгу?

— Ты будешь читать, и что-то в душе отзовётся, — просто ответила Алиса.

— А о чём она?

— Душа? Или книга? Эта книга про любовь, вообще-то, всё в мире про любовь.

18+

ISBN 978-5-4496-4077-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Бесконечная игра
2. 1. Всё про любовь…
3. 2. Учитель
4. 3. Кусачие собаки
5. 4. ОБЖ
6. 5. Пиво для маскировки
7. 6. Красавица — офицер
8. 7. Кто мы? Откуда мы пришли? Куда идем?
9. 8. Разговор за обедом
10. 9. Она очень устала
11. 10. Обвинение
12. 11. Встреча с сорокалетним
13. 12. Препятствия на пути
14. 13. Начало авантюры
15. 14. Преодоления
16. 15. Сложности понимания
17. 16. Почему важно быть отдохнувшим
18. 17. Sacrum
19. 18. 18 +
20. 19. Ловить на живца
21. 20. Реки света или разговор, которого не было
22. 21. Два Томаса
23. 22. Грязные звери
24. 23. Грустно
25. 24. Разрыв шаблона N7
26. 25. Письма, мысли, сообщения
27. 26. Зачем ты зовёшь меня
28. 27. Немного поэзии
29. 28. Двойственность и недвойственность
30. 29. Игры допусками
31. 30. Провал спецоперации
32. 31. Сознание определяет бытие
33. 32. Пожелай ей жизни
34. 33. Re и anima
35. 34. Необитаемый остров
36. 35. Время на принятие решения
37. 36. Сказки со счастливым концом
38. 37. Доверие
39. 38. Мы выбрали жить
40. 39. Любящая доброта
41. 40. Самая страшная часть
42. 41. Суета
43. 42. Сложное время
44. 43. Сеть доступа и оплата
45. 44. Переписка
46. 45. Пять дней безумия
47. 46. Пьеса
48. 47. Дыши ровно
49. 48. Просто немного тепла
    1. пусть все существа во всех мирах будут счастливы
50. 49. Голос
51. 50. Вы может тоже маг
52. 51. Форш смотрит спектакль
53. 52. Огонь горит за счёт жизней (мотыльков)
54. 53. Внутри холодно и кажется, что нечего терять
55. 54. Нервы и ресурсы
56. 55. Мечты
57. 56. От города до монастыря часа полтора на машине
58. 57. Потом ей надо будет бриллиантовое колье
59. 58. Соблазны этого мира
60. 59. Сияние и муть
61. 60. Сны и не сны…
62. 61. Разговоры не в строю
63. 62. Взаимная выручка
64. 63. Волнения и напряжение
65. 64. Условия нарастающего напряжения
66. 65. Безысходность
67. 66. Сложности
68. 67. Создание условий чтобы…
69. 68. Неудачные разговоры
70. 69. Перевёртыши
71. 70. Может быть лучше…
72. 71. Тёплое утро. Холодный вечер
73. 72. Ненавижу
74. 73. Устроиться в жизни
75. 74. Мерещится
76. 75. Холод
77. 76. Лишь бы не чувствовать холода
78. 77. Земля, вода, солнце и семечко
79. 78. Сны
80. 79. Последние часы старого года
81. 80. Утро нового года
82. 81. День нового года и вечер визитов
83. 82. Разговоры, напитки, сигареты
84. 83. Любовь, мечты, печали
85. 84. Дом колдуна
86. 85. Фомка и чёрные дымные волки
87. 86. Эти наши
88. 87. Выбор и наваждение
89. 88. Бесконечность
90. 89. Команда или…
91. 90. Следы на песке
92. 91. Экстремальные виды
93. 92. Куда ушёл садовник
    1. — Что в саду твоего сердца?
94. 93. Когда всё догорит…
95. 94. День, в котором было почти всё
96. 95. Самый главный волшебник
    1. Мы отвечаем за свои мысли и чувства и перед другими, и перед собой
97. 96. И вот что приснилось
98. 97. Он был хороший
99. 98. Как важно владеть дыханием
100. 99. Снова дыхание
101. 100. Психология и медицина нового времени
102. 101. Подходящее образование
103. 102. Социальные сети
104. 103. Снова 6R
     1. — Любовь всегда побеждает
105. 104. Клятва Гиппократа
106. 105. Неправильная книга
107. 106. Мне бы антиударное сердце
108. 107. Засекреченные чувства
109. 108. Я верю в жизнь
110. Благодарю

1. Всё про любовь…

«…самым важным элементом моего подхода является осознание того, что за любым поведением, даже за тем, которое кажется нам очень странным, стоит любовь…»

Берт Хеллингер

Акварельные карандаши, альбомы, листы бумаги с детскими рисунками, творческий беспорядок. Алиса складывает карандаши в коробку.

— Вот ты говоришь, он любит меня. Если посмотреть с одной стороны, ты сказала глупость, а с другой стороны — правду. Вопрос: на сказанное можно ли посмотреть? И можно ли послушать одно и то же с разных сторон? Можно. — Алиса обращается к Рите и одновременно беседует сама с собой. Рита не очень понимает её. — У любви столько направлений, видов, подвидов, — продолжает Алиса, — я бы написала учебник про любовь для начальной школы, для старшей, и университетский курс, и ещё продвинутый. Про языки любви, её проявления, пути. Думаю, это может быть даже полезней математики. Математика нужна, очень. Но! Важно изучать именно любовь и про любовь. Я бы открыла такую школу. А математику можно факультативно, или как-нибудь дома, с родителями и родственниками, по пятнадцать минут в день перед ужином. А то ерунда в жизни получается. Всё перепутано. Математику все учат часами, формулы сложные пишут, правила зубрят, теоремы, а про любовь ничего не учат. Между тем, кого волнует математика так сильно? Какой процент мужчин и женщин из-за алгебры страдает и не спит ночами? Школьники с домашними и контрольными работами не в счёт. Кстати, они переживают не за алгебру, а за свои оценки, от которых, как они часто думают, любовь к ним зависит. Как всё запущено, — вздыхает Алиса. Рите не становится понятней. Алиса откладывает в сторону коробку с карандашами и принимается прибирать рисунки, добавляет, — Рита, ты если захочешь, можешь посмотреть очень спокойно и внимательно, и поймешь, кого он любит. Только надо быть в состоянии, когда ты именно смотришь, только смотришь, воспринимаешь, видишь, а не делаешь выводы!

***

Вечером Рита смотрела на играющих детей. Старалась внимательно. Только смотреть. Игры у них были очень тихие и сосредоточенные. Обычно дети шумнее.

Руслан сидел в кресле рядом. Он редко с детьми играл, это могли делать Алиса и Фома, но он присутствовал при игре. Просто был рядом.

Дети такие разные, внешне. Майкл смуглый очень, цвет кожи темнее чем у Руслана, глаза большие, красивые, черные, длинные черные ресницы, густые черные волосы. Был бы волшебный мальчик, если бы не тяжесть во взгляде. И ощущения от него у Риты — как от колдуна из страшной сказки. Майкл и есть колдун. Сидит себе и перекладывает с места на место не игрушки, а камни, иногда что-то строит, иногда гладит кота. Все занятия у него не очень-то и детские: наблюдает, думает, или следит за Русланом. Если смотреть на Майкла долго и пристально, может стать страшно. Колдун в доме, или демон. Никого, кроме папы не слушает. Никто с ним, кроме папы и не общается. Разве что Алиса.

Все зовут его на русский манер Мишка, а он Майкл. Жесткий, сильный, телом крепкий, рослый; видимо в Руслана. Даниэла ни на Майкла, ни на Руслана не похожа — хрупкая, нежная вся, светленькая, с тонкой кожей, шелковистыми вьющимися волосами очень редкого оттенка, с пепельным отливом. Глаза её светло-серые, иногда в ясный день голубыми кажутся. Как так? Мастями разные дети, всем разные. Характерами тоже. Майкл упертый и вредный, себе на уме, замкнутый, наглый, странный, не признающий правил приличия, вообще ничего и никого не признающий, кроме Руслана. Даниэла — милая, общительная, когда освоится; скромная, приличная, вежливая, застенчивая, немного пугливая, аккуратная.

Наступает вечер — Руслан уложил детей спать, и спускается в гостиную, Рита спрашивает:

— Это точно твои дети?

— То есть? — он останавливается, смотрит на Риту удивленно.

— Это точно твои дети? Или приемные?

— Точно мои.

— От одной женщины? Ты уверен?

— Уверен.

— Могли ведь и подменить в роддоме, — серьезно говорит Рита. Уж слишком Майкл и Даниэла разные.

— Я видел, как они родились.

— Как?

— Как видел? Глазами.

Рита удивляется, очень.

— Ты был в роддоме?

— Дети родились дома.

— Почему?

— Так мы решили.

Любопытство сильнее ревности. Все те дети, которых Рита знала, рождались без присутствия пап, иногда вообще этих пап не было, да и вообще дети и роды — дело женское.

— Ты хочешь сказать, что присутствовал?

— Да, а что?

— Странно.

— Что странно?

— Все это, и то что ты был на родах, и дети странные. Как будто они из разных семей, я вообще ничего общего не вижу. Может быть все не так, как ты говоришь, не могут в одной женщине нормально жить такие разные дети. Не верю. И мужчин никогда в жизни не видела таких, которые бы на родах присутствовали; разве что по телевизору.

— Можешь посмотреть, — говорит Руслан.

Рита смотрит. В который раз пытаясь понять, что в этом человеке её привлекло. Большой. Взрослый. Теплый, по ощущению. Сильный. Сила очень спокойная. Немного грустный, уставший. Это если заглянуть глубже. За его спокойствие. Красивый, несмотря на возраст. Захотелось подойти и обнять. Неужели она его любит. Глубоко. И все странные истории про них — правда?

В груди шевелится чувство, тепло, нежность… к нему. За этим теплым и нежным коварно поднимается ревность.

— Ты любишь Линду?

— Я не хочу это обсуждать, — очень спокойно, но твердо отвечает Руслан.

— А Алису?

Он не понимает.

— Причем тут Алиса? И Линда?

— От Линды у тебя дети. Да и к Ричарду ты явно не равнодушен. Она ведь так назовет ребенка. Алису ты любишь, заботишься о ней, волнуешься, даже больше чем за меня.

В словах провокация, и в голосе. Руслан смотрит спокойно, думает, что ответить. И ничего не отвечает.

— Почему ты молчишь?

— Думай, как хочешь.

— Я хочу, чтобы ты объяснил!

— А я буду как Миша, он вот никому ничего не объясняет; молчит и всё.

— Думаешь, кто-то сможет жить с человеком который ничего не объясняет, молчит и все? Как с таким жить?

— Я же живу.

Она смотрит снова, долго, внимательно, потом говорит:

— Я не могу тебя понять.

— А ты хотела хоть раз меня понять? — спрашивает он. — Не требовать объяснений, а понять?

— Ты обиделся?

— С чего ты взяла?

— Голос странный, раньше ты не говорил таким тоном, — тихо отвечает она, глядя за его спокойствие, внешнее спокойствие.

— Может, — соглашается Руслан. — Но не переживай, это из прошлой жизни; я с этим разберусь.

— С чем?

— С обидами.

Руслан молчит, за окном слышно ветер. Грустно. И Руслан был грустный, очень глубоко внутри.

— Тебя любил кто-нибудь? — спрашивает Рита.

Он подумал немного и отвечает:

— Да.

— Кто?

— Мама с папой, друзья, дети.

— А Линда?

— Линда была моим другом.

— А твоя жена? Та, которая была раньше? — Было странно и невозможно сказать вслух: «я раньше», да и не верилось Рите в возможность всех этих «раньше», хотя чувствовалось, что это было, раньше и много раз.

И снова от неё вопрос звучит, как вызов:

— Твоя жена тебя любила?

И ответ:

— Нет.

Она пугается, не ответа, голоса. Разочарования. И спокойствия… начала холода.

Нужно тепло, чтоб подогреть, разогреть, раздуть огонь.

— Как же ты с ней жил, если она тебя не любила?

— Как мог, так и жил, я то её любил.

— А сейчас?

Он понимает, что начнется выяснение отношений, и говорит честно:

— У меня нет сейчас сил на этот разговор; и на любовь сил нет; я очень хочу спать, просто чтобы выспаться, — он встает, она боится, что он уйдет и оставит её одну. Он и так слишком закрыт сегодня.

— Ты куда?

— В душ и в кровать.

Рита поднимается, делает несколько шагов к Руслану. Смотрит ему в лицо, недовольно; изображает обиду, на то, что он вот так уходит, даже не хочет поговорить с ней. Верит в то, что подумала. Обижается. Руслан останавливается и тоже смотрит, внимательно и очень грустно. Минуты идут, и Рита понимает — всё, что Руслан сказал про то, что его любили было правдой, но осталось ближе к поверхности, а дальше, глубже, на внутренних слоях, он один. И никто его там не любил, и никогда не лез туда. Потому что повыше и тепло, и комфортно. На том уровне, где он отдает свою заботу, внимание, время, силы, доброе отношение. А под этим всем темнота. Не страшная. Непонятная очень. Еще несколько слоёв вглубь, и получается, что он снова добрый; и готов отдавать. Любовь. И ничего не попросить взамен. Он так всегда и делал, то, что у него было — отдавал другим, а о себе заботился сам, или не заботился. Оставался при этом открытым. Можно было зайти и взять. Любовь, даже жизнь можно было взять.

Рите становится страшно, как так? Без самолюбия совсем? Как он так может и зачем? И пустил её так глубоко. Неудобно. Неуютно. Она похожим образом чувствовала себя, когда они переехали в этот дом. Как будто дом лучше чем она, как будто она не достойна. Жить здесь. И она говорит:

— Зачем ты со мной? Я же плохая.

Он отвечает:

— Я не с тобой. Люди могут быть вместе только если хотят этого оба. Иначе ерунда получается, — и добавляет, приближаясь к ней, — ты сама выбираешь, какая ты. Каждый раз. Просто иногда не успеваешь понять, что это твой выбор. Делаешь что-то, и не замечаешь, что время выбрать что делать — это иногда меньше секунды.

— Как это?

— Не поняла? Давай еще раз.

Руслан наваливается спиной на стену и смотрит, не прерываясь. Ещё что-то делает. Ей так кажется, но она не понимает, что. Ведь он молчит и стоит неподвижно. Она пристальней на него смотрит, и начинается движение внутрь, под слои, где проходят его усталость, дальше — внешнее разочарование, небольшая закрытость, темнота, и опять Рита понимает, что он очень добрый. И можно взять любовь. И еще, что он очень открытый, и что он не защищается… совсем. Можно попросить бриллиантовое колье, можно сделать больно, можно развернуться и уйти. Тут на очень тонком уровне он легкодоступен. Для нее, для всего что она хочет. А что она хочет?

Бриллиантовое колье для начала. Как испытание. Если он любит, то не будет против. Рита решает попробовать. Она произносит: «Бриллиантовое колье», она прекрасно понимает, что он предлагает больше, он открыл сердце. Да и ей колье совсем не нужно, она наблюдает за реакцией.

Он отвечает откуда-то сверху, вопросом:

— Какое?

— Мы видели в магазине.

— На столе мой бумажник, там кредитки. Которая синего цвета, подойдет для покупки колье, можешь взять, — это было очень отстраненно, внешне. Над их взглядами.

Она говорит ему тоже очень спокойно, под этот внешний уровень.

— Я хочу, чтобы ты мне подарил. Если ты меня любишь. Важно ведь не сколько на синей кредитке денег, а можешь ты оказать мне внимание, или нет. Хочешь или нет. Мне не нужны подачки. Мне нужен знак твоей любви, пусть он материальный; очень легко отправить водителя в магазин, или оплатить доставку. А сделать подарок искренне — это совсем другое.

Она ждет и наблюдает.

На искренность и подарки сил, казалось, у него не было. А потом появились. Еще под каким-то слоем. И Рита понимает, что он сейчас поедет покупать колье, говорит:

— Забудь, мне интересно знать совсем другое. В той странной книге, которую ты у меня забрал, там ведь было про тебя, и про меня. Это было давно, и ты делал мне больно.

Он растерялся, не спорил, не извинился, сказал только что был больной и нервный, и что он изменился.

— Думаешь этого достаточно? — ей хочется драмы, власти, и обвинять.

— Ничего не думаю, ты сможешь сделать все, что захочешь. Но позже. Когда вырастут дети.

— Потому что ты боишься?

— Потому что я отвечаю за них, когда я стану им не нужен, тогда…

— А если ты будешь нужен им все время? Ты решил прикрыться детьми.

— Нет. Это пройдет, когда они подрастут, будет легче, и ты подрастешь, научишься себя защищать сама, а пока потерпи.

Драмы не получается, он открыт и спокоен. Она понимает, что ему больно.

— Зачем ждать? С детьми справится Томас.

Он подумал, и отвечает:

— Сейчас нет. С Мишей Томас не справится, есть и другие причины. Можешь думать, как тебе удобнее, мне нет смысла ничего никому доказывать, пока — нет.

Все походит на приговор с отсрочкой исполнения. Он принял и вину, и то, что будет расплата. Сел на пол и молчит.

Рита вспоминает самое начало той странной книги, где он тоже смотрел на неё и был открытым, а она ударила. Он спросил «за что?». Сейчас был формальный повод, можно было бы сказать о поступках прошлого. А тогда повода не было. Тогда она ударила просто так. Потому что это можно было сделать безнаказанно. Она боялась других, а он был беззащитен. И за обиды от тех других она мстила ему.

Выбор за доли секунды. Он отдавал любовь, а получил от нее пощечину. И за всё это она внутри злилась на него, хотя надо было на себя. Он терпеливо ждёт, что будет дальше, удерживая свое странное состояние. Он показывает ей душу, где ни зла, ни агрессии, ни обид нет. Рита подходит ближе.

Снова выбор. Искушение. Ощущение власти. Понимание, что от её решения зависит очень-очень много.

Ему сложно. Сил мало.

Потом привиделось, будто от нее Руслана прикрыл кто-то другой, сильный и светлый. И сказал ей: «Джатаки про Белого слона». Рита не понимает что случилось, и откуда взялись эти слова. Руслан по-прежнему сидит рядом молча, смотрит на нее снизу.

Она подходит ещё на шаг, не зная, что она сделает, обнимет или ударит. Ещё шаг, ещё слой. А он остается открытым.

Любовь.

Рита опускается на пол рядом. Прижимается к его груди, и обнимает. Становится тепло.

Утром она понимает, что он так и спал сидя, навалившись на стену, без душа и кровати. Обнимая её. Всё, что вчера вечером было, вспоминается смутно. Его грусть, неверие, опущенные руки. Ей казалось — она видела его. Было хорошо, когда засыпали. Как будто она была у него глубоко внутри. Сейчас это закончилось. И они снова — не «ближе, чем кожа», как в песне БГ, которую слушала Алиса.

Попасть туда сейчас как?

Рита уходит в свою комнату. Ищет в интернете слово «Джатаки». Через приоткрытую дверь слышит, как Руслан сказал Майклу что не будет делать зарядку, не пойдёт завтракать. Он отправляет детей на кухню. К нему заходит Алиса. Она его ругает, как маленького.

— Неужели ты не понимаешь? Нельзя такими делами заниматься!

Он отвечает очень спокойно, почти совсем без эмоций.

— Почему?

— Потому что это очень близко к центру, очень опасно.

— Зато теперь она знает.

— Что?

— Что я её люблю, и может выбрать, как ей поступать.

— Тебе зачем так рисковать было? — сердится Алиса.

— Я не рисковал. Я показал то, что есть.

— Конечно, есть такая история про Эсюн и «люби открыто». И есть трактовки этой истории, и упоминание про «Перчатку» Шиллера. Сплошные провокации и вызовы. Зачем? Может быть стоит себя беречь?

— Я не знаю или не помню ничего про перчатку Шиллера.

— А зря, это про то, как одна мадама, чтобы проверить любовь рыцаря, уронила перчатку к диким зверям и попросила её вернуть.

— И что?

— Нормально всё было с перчаткой. И все живы. Но ради чего было рисковать? Ради принципа?

— Я не рисковал.

— Если бы была провокация?

— Мне ж не восемнадцать лет, я понимаю, что она может провоцировать, и знаю, что риск сейчас не допустим.

— Тогда зачем? Мне кажется это эмоционально и душевно очень тяжелый эксперимент. Зачем тратить так много сил на это? Средневековый любовный детский сад! Где осознанность? Как же поиски волшебника?

— Она мне сказала, косвенно, что волшебник преступник. И он не ответил ещё за то, что он делал.

— А если она не права, если ответил? Да и к тому же, что такого ты сделал?

— В той книжке нормально было деятельности, — очень грустный голос у Руслана.

— На физическом уровне, — говорит Алиса.

— Откуда ты вообще всё это знаешь, и почему ты ругаешь меня? И так тяжело.

— Мы бы с Ричардом расстраивались и психовали, но решили, что не будем. Поэтому тебе спокойно говорю: Так нельзя! Защищать себя — это обязанность волшебника.

— Мне ничего не угрожает.

— То есть? Она захочет разрушить. А ты будешь играть в «белого слона»?

— Только тело она может разрушить.

— Отношения.

— Ну да; отношения зависят от двоих. Если она их разрушит — я уйду.

— Она тебя не любит, но ты и сам себя не любишь! — Алиса злится.

— Я буду учиться, — обещает он Алисе.

— Отлично, дойти до предела, потом учиться? Зачем так? Чтобы ненавидеть друг друга за причинённую боль?

— Нет ненависти, я ей благодарен, потому что я смог понять и почувствовать некоторые вещи.

— А теперь вспомни про то, что есть радость.

— Где?

— В мире.

— В ком? Во мне почти нет, в Мишке нет, в Даниэле нет, в Рите тоже нет.

— Правильно, потому что можно «любить и страдать», а можно «любить и радоваться». Разные подходы. И последствия разные. И тут ТЫ выбираешь. Для себя. И для неё, как тебя любить или не любить. Если уж говорить об отработках старого — то найти волшебников, и помочь их радости — вот цель. Улыбка на губах того, кого ты любишь. Это ценность. Не искупление вины, не месть, не сведение счётов, не подсчёты, кто кому сколько раз сделал больно в какой жизни, чем и как, а начало пути к тому, чтобы почувствовать, что жизнь — это праздник. У тебя же всё для этого есть. А ты сам своим поведением провоцируешь её. На что? Зачем?

— Я устал.

— Ну так вперед, спать, плавать, гулять по лесу, делать массаж. Делать что-то для себя. Превентивно, а не когда начнутся проблемы с телом.

— Хорошо. Переедем в Италию, и там.

— Почему в Италию?

— Вы же с Альдо выбрали Италию. Всем подошло; мне без разницы. Надо найти и купить дом. И жить спокойно.

— С камином? — с надеждой спрашивает Алиса.

— С камином, с бассейном, с садом, с хорошим видом из окон, с территорией.

— Что правда? — удивляется Алиса.

— Правда. Я же вам сказал несколько дней назад. Только сделайте все сами.

— Тогда надо ехать и искать! — обрадованный голос.

— По интернету. Поедем все вместе, когда все будет готово для сделки.

— А визы? Рите, Ане и Хэлфу?

— Откроем.

— Ты и правда устал.

— Скажи мне лучше про волшебников.

— Что сказать?

— Их приметы.

— Я не знаю приметы. Ты просто расслабься и пригласи их искать тебя тоже. Мысленно. Вы с Ритой устроили внутреннее путешествие к центру чтобы выяснять отношения, а эти путешествия и пространства для другого существуют. Ты оттуда можешь позвать близких тебе волшебников, или друзей, и они услышат, и обязательно придут!

— Как?

— Как угодно, просто позови; и вам будут помогать сны, потоки, интуиция, всякие случайности. Надо дать этому шанс быть. Разрешить миру о тебе позаботиться! Понимаешь? Легко. Ты всё всегда сам, а тут немножко по-другому. Методом счастливых случайностей… проехать в одном метро; зайти в одно кафе. Такой жизненный surf. И не надо думать, что это ерунда. Этому учиться сложнее, чем всем твоим заботам о других. Когда ты позволяешь своей жизни течь — ты заботишься о себе, бережешь себя. Ты учишься честности, искренности, ответственности. Ты доверяешь жизни, и она начинает доверять тебе. И постепенно начинаются чудеса.

2. Учитель

— Я поеду в русскую школу, вдруг смогу договориться, и мы частично закроем вопрос с твоим обучением, почти прошла половина учебного года. Нужно, чтобы была аттестация, хоть какая-то, — сказал Руслан, одеваясь.

— А если я не смогу? — Рита испугалась, учеба давалась ей сложно.

— Посмотрим. Надеюсь, получится. Всё равно надо будет что-то Ирине Ивановне говорить. И оформлять документы в твоей школе. Или мы сможем доказать, что ты прошла программу или надо быть готовой поехать и пройти тесты, или сдать экзамены в России.

И он уехал. Отчасти потому, что хотел побыть один, прокатиться на машине, отчасти потому, что надо было выполнять составленный план.

Алиса занялась поиском дома, но оказалась привередой, и Руслан понимал, что выбор места жительства может сильно затянуться. То окна не в том стиле, то камин неправильно расположен, то плитка на полу темновата. Алисе нужен дом её мечты, и пока она его ищет — время не стоит на месте, у Риты проходят один за одним дни учебного года. Необходимо осваивать школьную программу, она пропустила уже слишком много. Его детям тоже надо заниматься. Руслан не знал, как всё устроить и решил поговорить с директором русской школы. Он отправился на встречу наудачу, без предварительного звонка, быстро доехал до города, нашел нужное здание, кабинет, и директора на месте не оказалось — секретарь попросила подождать. Руслан вышел в холл, устроился в кресле, расслабился и закрыл глаза.

— Вы тоже к директору? — спросил кто-то сбоку, и пришлось запланированный релакс отменить.

— Говорят, он будет не раньше, чем через полчаса, — рядом сидел молодой человек. Очень молодой. Совсем юный. Можно сказать, мальчик еще, хоть и не маленький. Руслан отметил приятное лицо, и то, что этот человек не похож на грека, но и на русского не похож.

— Я договаривался заранее, приехал к условленному времени, но всё задерживается, придется подождать, — вздохнул незнакомый молодой человек.

— Бывает, — посочувствовал Руслан.

— Хотел устроиться тут на работу, хотя понимаю, что это сложно в середине года.

— Почему именно здесь?

— Получилось так, что я оформил академический отпуск. И сейчас у меня свободное время. Но вдруг найдется какая-нибудь работа для практиканта. Я могу делать полезные для детей вещи: проводить дополнительные занятия после уроков, может быть спортивные, помогать какому-нибудь учителю; возможна ведь вакансия, для которой не требуется законченное образование. Может быть кому-то будет нужен репетитор. В любом случае разговор — это шанс. Я хорошо знаю два языка, даже три. Здесь это тоже может быть плюсом. — Молодой человек говорил на английском.

— Какие языки? — спросил Руслан, просто так.

— Французский и русский.

— Интересный набор.

— Так получилось.

Руслану чем-то очень понравился случайный собеседник. Открытостью, простотой, приятной внешностью, манерой говорить.

— Вы получаете педагогическое образование?

— Да. Но оно не закончено, пока. Точнее, я только начал учиться.

— Решили стать учителем?

— Это хорошая и нужная профессия. Я выбрал её, потому что мне нравится, и я думаю, что очень важно учить детей правильным вещам.

Руслан повернулся в кресле, чтобы рассмотреть собеседника получше: симпатичный такой студент, с рассуждениями о правильных вещах, знанием трех языков. Именно тех, что нужны. Конечно, если они купят дом в Италии, всем кроме Алисы и Альдо придется учить еще и итальянский, но это мелочи… Руслан даже подумал, что этот мальчик наверняка понравится Рите. И она начнет строить глазки.

— Сколько Вам лет?

Молодой человек смутился.

— Возраст же не главное, если получится найти контакт с детьми, я вполне могу работать.

— И все-таки?

— Семнадцать.

— Редко люди в Европе ищут работу в таком возрасте.

— Бывают разные обстоятельства. И мне интересно было бы начать работать сейчас.

Руслан смотрел на него и хотелось продолжить разговор. И все совпадало: случайная встреча здесь, пауза в обучении, его свободное время; желание Руслана найти учителя и для детей и репетитора для Риты; даже языки. Почему он ему так понравился? Все остальные парни, которых он встречал и приглашал работать, отличались от этого… очень сильно. Руслан старался понять, чем. Этот тоже вполне спортивный и крепкий, несмотря на возраст. Глубокий умный взгляд. Нечто неуловимое, что вызывает в нем интерес, доверие, и даже легкое волнение. Нечто необъяснимое, что отличает от сотен других таких же. Что-то особенное и близкое. То, что вызывает чувство, которое сложно осознать. Будто узнавание. Послушав подобное чувство он когда-то подошел в самолёте к Альдо Бранцони, решил что Вернер Хэлф подходящая кандидатура для того, чтобы охранять Риту и Алису, это же чувство помогло остановить выбор на Сергее Нилине, когда Руслан искал начальника охраны, принять на работу Томаса Халлика, подвезти до города Алекса Леггра. Чувство теперь схожее, но что-то не так. Руслан смотрел внимательно и понял. Альдо, Томас, Нилин, даже Хэлф были связаны со сферой силовой или военной. И Алекс Леггр. Все, как одна компания. Даже если в этой своей жизни они были мирными людьми, как минимум армия за плечами. И ещё что-то. В них чувствовался боевой опыт. Всё это получится объяснить, проанализировав Алисины рассказы, книгу Старика и некоторые его пояснения. В прошлом была команда. Военная. А этот мальчик — мирный. И к нему было тепло, безусловная симпатия, и совсем другие оттенки чувств, прямо в сердце.

Надо было соображать быстрее и действовать. Директор, к счастью, задерживался. У него случилось еще что-то, и секретарь предложила перенести встречу на завтра. Может быть, это тоже часть «случайности», которая должна позволить им договориться. В любом случае, как и сказал этот мальчик: «разговор — это шанс». Увлеченность и искреннее отношение к профессии куда важнее возраста, опыта и диплома об окончании вуза. Человеку нужна педагогическая практика. Руслану нужен человек.

— Как Вас зовут?

— Рэнди.

— У меня к Вам предложение, Рэнди. Раз уж директор задерживается. Пойдемте, пообедаем в городе, и поговорим. Если Вас заинтересует то, что я скажу — может быть директор и не понадобится, если нет — Вы встретитесь с ним позже.

Молодой человек согласился, предупредил секретаря, и они вышли из здания школы. И так хорошо и странно было идти вместе. Сели в машину.

— Какая кухня вам больше нравится? — спросил Руслан.

— Мне без разницы, я всё ем.

Руслан посмотрел Рэнди в глаза, с близкого расстояния. Глубокие, черные, и мягкие. Не как у Ричарда, без бешеных искр и колючек. И почему он вспомнил сейчас Ричарда?

«Расслабиться и позвать волшебников…»

Рэнди про себя говорил мало, уходил от ответов на личные вопросы, совсем неумело. Скрывал что-то. Но при этом не выглядел человеком, которому есть что скрывать.

Руслан рассказал про своих детей, и сложности их характеров; про то, что им научиться общаться друг с другом важнее, чем освоить всю школьную программу, рассказал, почему он выбрал для них домашнее образование; рассказал про Риту. Умолчал про мистику. Правда отметил, что дети особенные. И внимательно смотрел на Рэнди.

А потом спросил, перейдя «на ты»:

— Чего ты боишься?

Рэнди задумался.

— Вроде ничего.

— Точно? — тут Руслан немного давил, потому что проверял. На прочность. Может быть это была вынужденная мера, связанная с тёмными, может его старая привычка. И если человек обнаруживал внутреннюю слабость — он чувствовал это. Чувствовал муть, как с Олегом. Этот мальчик был спокойный, уверенный, и мягкий. Он отразил давление, поддался немного, но сохранил структуру. И ответил:

— Никто не может знать этого точно, потому что никто не знает, что с ним может случиться. Сам по себе страх — это просто чувство. И ничего в нём нет страшного. Или боязнь. Даже если они появляются — с ними можно работать. Преодолеть.

— Интересные рассуждения.

Ответы Рэнди Руслану нравились, не нравилось Руслану, как он сам начинает себя вести. Начинал думать про сложности, про проверки. Он пил воду и смотрел на Рэнди; тот молча ел. Руслан сказал просто:

— Ты искал работу; я искал того, кто бы мог быть учителем для моих детей и репетитором для Риты. Мне важно чтобы это был хороший и честный человек. И чтобы он мог делать свою работу с любовью. Стать членом семьи. Чтобы я мог ему доверять. Я понимаю, что я хочу достаточно много. Поэтому это не предложение работы. Деньги есть, и заключить договор на выгодных для тебя условиях — это самое простое. Я не знаю, как объяснить. Дело не в математике, и не в языке. Дело в том, что настоящий учитель действительно учит правильным вещам; как общаться с людьми, как слушать и слышать, как себя вести. Как взаимодействовать с миром. Я тебя не знаю, но мне кажется, что эта встреча не спроста. Поэтому я предлагаю тебе сначала просто приехать в гости. На всех посмотреть. Познакомиться. И поговорить потом. Когда тебе будет удобно.

— Можно завтра.

— Хорошо. В любое время. Я почти всегда дома.

***

Руслан вернулся домой озадаченный, или озабоченный.

— Что с экзаменами? — спросила Рита.

— Я не говорил про экзамены, это немного позже.

Рита пожала плечами, с утра её учеба была для Руслана такой важной, а сейчас он отмахнулся, как от пустяка.

Руслан позвал Томаса, и при Альдо сказал ему:

— Приедет человек, мальчик, по правде маленький. Он возможно будет заниматься с Дани и Мишей, и Фома, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты его подковыривал, подкалывал и т. п. Понимаешь?

— А что ты его защищаешь, если это мальчик. Не девочка ведь.

— Томас!

— Почему я? Почему ты Хэлфа не инструктируешь?

— Потому что он более интеллигентный, а ты начинаешь сразу. И я тебя прошу — не начинай!

— Почему? — картинно удивлялся Томас.

— Потому что я хочу, чтобы он остался.

— Тем более человека надо проверить.

— Томас!

— Что ты так разволновался, Руслан? Ты же не девочку пригласил. Тебе как будто не всё равно? Ты куда вообще ездил? — не сдавал позиции Томас. Альдо наблюдал. Волнение и правда было. И его сложно было объяснить. Он еще не видел Руслана таким.

— Маленький — это сколько лет? — уточнил Альдо.

— Семнадцать.

— Ну это уже совсем большой, — сказал Томас Халлик.

— Фома, мне сорок; и поверь, семнадцать — это маленький.

— Я в семнадцать был большой.

— Ростом.

— Всем.

— Тогда пойми меня правильно.

— Стараюсь. Парню семнадцать лет; его нельзя подковыривать, он будет учить? Кого? Мишу? Ты смеешься? Или Риту? Ты издеваешься? — шепотом спросил Томас, — над кем только? Они на первом же уроке перейдут к прикладной…

— Не продолжай, пожалуйста, я понимаю, о чем ты говоришь, но не надо этих намеков.

— А зачем все это затевать, если ты понимаешь? Игры с огнем? Чему и кого может научить семнадцатилетний мальчик?

— Томас, дело не в возрасте!

— В чем?

— Я хочу, чтобы он приехал.

— И когда он приедет?

— Завтра с утра. Или днем.

— Странно… если ты так хочешь, почему не сегодня? Зачем ты отложил на завтра? Ты же у нас обычно быстрый.

— Фома, хватит издеваться, — сказал Руслан, стараясь прекратить этот разговор. А Томас не сдавался.

— Как его зовут?

— Рэнди.

Глаза у Томаса расширились и зафиксировались в таком состоянии. Альдо наблюдал. Томас смотрел на Руслана, потом сказал спокойно и серьезно, тоном, который возникал в рабочих ситуациях, когда пропадали безалаберность, шутки о пиве, подколы, легкая придурковатость и прочая шелуха, сопровождающая его обычно в любом общении.

— Опиши мне его. Внешне, кроме семнадцати лет, что ты можешь сказать?

Руслан тоже отследил изменения тона, напрягся немного и начал:

— Он чуть пониже, чем был Ричард, и покрепче, или пошире. Волосы и глаза черные.

— И?

— Что и?

— На кого он похож?

— Не знаю.

Томас странно молчал.

— Томас, что случилось? Ты его знаешь?

— А ты? — спросил Томас.

— Я — нет, — ответил Руслан.

— Позови Алису.

3. Кусачие собаки

Когда Олег Гаррис доехал до глухой российской деревушки, в которую его отправили искать собак, он ненавидел Руслана. За отношение к себе и собакам, за то, что ЦУ ему выдавал по телефону жесткий голос человека, именовавшего себя начальником службы безопасности. Хотя не было у Руслана никакой службы и никакой безопасности. Олег ненавидел Руслана за собачий декабрьский холод, который проникал под одежду, за снег по колено, за ледяной ветер. За то, что ему приходилось ходить по дворам и спрашивать у людей не видели ли они больших собак, белую и черную, объяснять, что он ищет их для Руслана и выслушивать потом вопросы: а как там Руслан? Как его здоровье? А почему он уехал, совсем дом забросил, когда он приедет? Такой хороший человек, а собак нет, не видели. И такое несколько раз в разных домах с вариациями, просьбами передать привет, с угощением пирожками и даже с попытками выслать Руслану в гостинец банку варенья. Малинового, или еще какого-нибудь.

Олег был по происхождению русским, но таких русских в настоящих валенках он не видел давно, он общался с эмигрантами. И никто давно не угощал его малиновым вареньем или пирожками с капустой.

Его брала злость. Он не понимал, как Руслан мог купить дом в этом захолустье рядом с тайгой, будучи иностранцем перезнакомиться с таким количеством людей и оставить о себе добрые воспоминания.

Олег не понимал, зачем Руслан отправил его искать в эту дыру собак. Время шло, подходящих собак не было; попадались в основном мелкие дворняги и прочие шавки, которые вылезали из-под заборов на улицу, громко и противно гавкали. Олег должен был быть здесь, в этом морозе, с дурацкой целью. Попадались люди, которые собак Руслана припоминали. Внутри у Олега росли раздражение, недовольство, и ненависть. По совету координатора, с которым он общался теперь, Олег несколько раз в день заходил во двор дома, где эти собаки жили раньше. Хотя во дворе не было конуры, не было никаких следов их пребывания. Правда, сосед открыл дом, и на полу в кухне обнаружились большие миски. И даже белая шерстинка на ковре.

Вечером на третий день, Олег Гаррис, ночевавший на туристической базе неподалеку, в очередной раз приехал в деревню и зашел во двор с проверкой. Он был тепло одет, но холодный ветер пробирал до костей. Он материл Руслана, все его поручения, дурацкую ситуацию, мороз, собак и необходимость быть здесь. Он хотел сделать что-то, чтобы отомстить за все свои страдания. Увидел крупные следы на снегу. Споткнулся о какую-то деревяшку. Выругался грубо, упал и услышал шум. Со стороны улицы появились два лохматых пса. Черный и белый. Белый, грязный, был скорее похож на медведя, чем на собаку. Черный начал громко лаять. Олег поднялся, и хотел подозвать собак, или даже схватить за ошейник, хотя еще больше он хотел их просто пристрелить.

Неожиданно оба пса набросились на него и повалили в колючий снег. Олег закрыл лицо руками и не мог различать который зверь злобно рычал над ухом, а который противно и громко гавкал, и рвал куртку. Единственное, что защищало его от жутких пастей.

В ответ на это гавканье залаяла вся деревня. Это было ужасно. Прибежал сосед. Отогнал лохматых монстров и помог Олегу подняться. Собаки убежали. Рявкнув на соседа Олег сел в машину, захлопнул дверь и позвонил Руслану.

— Эти твои «…» твари здесь. Но они «…» бешеные. И я тебе, «…», гарантирую, что они ответят по полной. Я пришлю тебе запись как они будут скулить, умирая.

— Олег, что случилось? Остынь.

— Остыну. Напишу заявление в полицию. Ответишь ты, а твоих «…» псов просто пристрелят.

***

Руслан вышел из дома, потому что не хотел, чтобы угрозы с обилием мата из телефонной трубки слышал кто-то еще. Нецензурная брань продолжалась. Чтобы остановить поток пришлось сделать так же.

Он рявкнул в трубку:

— «…», прекрати истерить и скажи спокойно, что случилось.

Из дома следом вышел Халлик и остановился рядом. Его Руслан не слишком стеснялся. Когда разговор дошел до того, что Руслан сказал Олегу, что приедет, встрял Томас. Он знаком попросил разъединить связь, и сообщил Руслану:

— Не приедешь, или не сейчас.

— Почему?

— Что там случилось?

— Там Гаррис и собаки.

— Есть вещи поважнее.

— Говори.

— Подожди. Мне сначала надо поговорить с Алисой.

Руслан вспылил:

— Ты встреваешь в достаточно важный разговор, решаешь куда я поеду или нет, а на вопрос почему именно ответить не можешь потому что тебе надо поговорить с Алисой? Что за бред?!

— Сам ОСТЫНЬ, — внятно сказал Томас, повысив голос, — и подожди! Мне надо поговорить с Алисой, а потом с тобой, — он говорил спокойно и очень уверенно, и ушел. Это был такой наглый случай нарушения субординации. Руслан остался. Потому что Томас никогда не делал так раньше. Потому что Руслан чувствовал, что этот день «раздёргивает» его на части. К имеющейся усталости добавляет тревогу. За собак, Олега, и еще одного человека, которого он встретил сегодня.

Томас и Алиса, глянув на него, сидящего на каменном парапете, отошли в противоположную сторону от входа. Томас закрывал Алису широкой спиной, и Руслану ничего не было видно. И слышно не было. Он старался успокоиться и ждал результатов их странного совещания. Вдыхал медленно и выдыхал еще медленней. Стало легче. Понял, что зря повышал голос на Томаса. Это Олег вылил на него кучу негатива и он, заразившись раздражением говорил плохо, не сдержанно, зря. Не страшно, но можно было и сдержаться. Он дышал. Потом смотрел на волны.

Алиса приблизилась не спеша, и спросила:

— У тебя есть телефон человека, который должен приехать завтра? Дай мне.

— Нет, я не записал. Я оставил ему свой.

Руслан собирался узнать зачем им его номер, но раздался звонок. Он достал из кармана свой телефон. Звонил Нилин. Рассказал про осложнения с Олегом и собаками, угрозы Гарриса заявить в полицию. Руслан думал, что делать. Получалось плохо. Зачем его собаке понадобилось нападать на человека? Самое ужасное было то, что он помнил их очень плохо этих собак. Какие они были, как оказались в России? Томас с сочувствием наблюдал за выражением лица Руслана потом забрал у него трубку. Посмотрел, кто звонит.

— Привет, это Халлик. Расскажи все мне.

Выслушал и сказал:

— На месте собак я поступил бы также. Мне Гаррис сразу не понравился, — и спросил у Руслана:

— Тебе зачем эти собаки?

— Не задавай глупых вопросов. Это наши собаки и в любом случае ответственность. Хоть перед собаками, хоть перед людьми. И я хочу забрать их.

— Пусть Нилин их заберет, и привезет сюда.

— Там проблема с Олегом. Он сейчас говорит, что собаки бешеные, и их надо ликвидировать, но они не бешеные.

— Почему ты отправил его?

— Он русский, ему там легче найти контакты, информацию.

— Ну вот нашли, теперь поручи это Нилину. Правда. Раз ему отзвонились, и сказали что произошло, значит он справится. Пусть даже придётся Гарриса покусать, прям там, чтоб не угрожал.

— Так нельзя с людьми, — сказал Руслан.

— Можно, — сказал Томас.

Когда приходит что-то нехорошее — оно обычно приходит не одно; а с компанией. Руслан понимал, что «завалил» ситуацию сам; и с собаками, и с Олегом. Сейчас ещё начиналась тревога от странных совещаний Алисы и Томаса, а они вынужденно по телефону занимались Олегом и собаками, и на Руслана смотрели, как на больного. А не чувствовал ничего, кроме усталости. Было стыдно за то, что ничего не сделал вовремя. Было неприятно, что не разглядел в Гаррисе злости. В то же время было Гарриса жалко, он пострадал от тёмных тут; сейчас там от его собак. Понятно, что подобные вещи не добавляют хорошего расположения духа. Но нежелание «простить животное» Руслан тоже понять не мог. Почему обязательно пристрелить или усыпить, когда неизвестно, было ли нападение следствием бешенства, или произошло что-то другое?

От перспектив того, что диагноз может подтвердиться становилось грустно. Решили, что Нилин отправится помочь Олегу и все проверить. Руслану пришлось рассказать все, и про компромат на американский период жизни Гарриса, и про его нехорошие контакты здесь, про откуп, про фото Риты.

— Его надо было просто передать полиции — ещё тогда, — жестко сказал Нилин.

— А если?

— Никаких если. Человек может исправиться даже в тюрьме, но если он занимался тёмными делами — то это случается крайне редко.

— Мы не знаем точно, чем он занимался. Вся его деятельность — на грани. Почему ты думаешь, что ему не надо дать шанс. Если он сядет — озлобится ещё больше.

— Подход к бешеным собакам очень жесткий, и изоляция до подтверждения диагноза. Потому что это поражение мозга. Если человек допустил возможность делать гадости — его уже не спасти.

Нилин весь был жесткий, не только в словах. Именно из-за этого случались его постоянные конфликты с Ричардом. Но сейчас он уже был в России, чтобы решать созданные Русланом проблемы.

— Пожалуйста, будь осторожен. Сам. Найди ветеринара сразу. Я не верю, что собаки бешеные.

— Я говорил не про твоих собак, а про принцип.

— В чём принцип? Не дать человеку шанса?

— Чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты привез мне собак, если они здоровы. Договорился с Гаррисом, возмещение вреда, всё что нужно.

— Может его просто сдать полиции? Пока всё выглядит так, что он жертва, а собаки злодеи, и рискуешь ты, как хозяин. А ведь может быть так, что собаки задержали преступника.

— Скажи ему об этом. И предложи все решить миром. Можешь сказать, что это его шанс. Это моя просьба. Действуй по обстановке, я тебе доверяю. Белая собака была очень добрая, и любила детей. Миша её любит. Черная менее воспитанная, но я бы хотел, чтобы с ними всё было хорошо. В то же время нельзя допустить, чтоб эти животные представляли опасность для других людей, если они заболели бешенством.

— Отлично, а теперь объясни почему к Гаррису другой подход. Откуда двойные стандарты? Он так же представляет опасность.

— У него должен быть шанс.

— И будет. Мы передадим его властям. А дальше всё будут решать правоохранительные органы.

— Там шанса уже не будет. Он пришел и попросил о помощи, если я его сдам — это будет конец. Он никому верить уже не будет. Пока у него есть возможность понять и что-то в своей жизни исправить.

— Я перезвоню, когда буду на месте, — сказал Нилин.

Руслан тяжело вздохнул, выбор для него был не простой. Он вспоминал разговоры с Олегом, вспоминал отрывки из сожженной книги. Старался прислушаться к ощущениям — не получалось.

Томас стоял, напротив. Дождался внимания к себе и спросил:

— Где ты видел того парня, где с ним был и где расстался?

— Он приедет завтра.

— Скажи мне. Ты же Нилину доверяешь, вот и я прошу о доверии.

— Почему ты не говоришь зачем тебе это?

— Я сначала должен проверить. Сам.

Руслан рассказал, где они встретились, обедали, где расстались. И Томас, ничего не объясняя, уехал.

— Давай ты выпьешь чего-нибудь успокоительного и просто пойдешь спать, — сказала Алиса, присаживаясь рядом.

— Что-то вы меня совсем списали, — сказал ей Руслан.

— Мы выписали тебе направление в санаторий. Тебе правда надо. Но ты не едешь. Это плохо. Так нельзя с людьми. В смысле с собой так нельзя. Это безответственно. Иди ложись сам, иначе я пожалуюсь Мише. Будет неудобно, если тебя усыпит ребенок. А так — ты просто начнешь отдыхать, и всё будет хорошо.

***

Томас нашел Рэнди в центре города; совершенно случайно. Увидел два припаркованных черных мерса и остановился. Рэнди сидел на скамейке у лицея. И вертел что-то в руках. Неподалеку находились два мрачных типа. Наподобие тех, что уже наведывались к ним. И еще двое курили у деревьев, с другой стороны. Томас осмотрелся. Людей других не было. Отправил Альдо геолокацию и смс: «проверка через 15 мин; просто напиши мне. 4 темных. Я пошел поговорить с тем парнем».

Он приблизился, рассмотрел Рэнди получше; почему-то ссадина на щеке. Подсел рядом:

— Привет. Ты меня помнишь?

Рэнди вглядывался в него, но не узнавал. Отрицательно помотал головой.

— И не важно. Зато я тебя помню.

Тут Томас рассмотрел в его руках сломанную кредитку.

— Дай посмотреть.

Карта оказалась не именная.

— Расскажи мне про твою семью?

Рэнди напрягся.

— Смелее. Это нужно. Я ведь выгляжу лучше этих, правда? — и кивнул в сторону тёмных. Рэнди согласился.

После того, как Рэнди расстался с Русланом прошло минут десять, и его, как бы случайно, но вполне ощутимо и очень неожиданно толкнул очень мрачный тип, чем-то похожий на тех, что сейчас были рядом. Рэнди упал. Из его кармана выпал телефон. Второй такой же тип подошел спросить, всё ли нормально, но наступил на его телефон ногой, и телефон сломал. Пока Рэнди соображал, что делать, первый ушёл, но приблизился третий. Он помог ему подняться, но так резко, что стало больно, и две банковские карты, лежавшие в кармане, тоже оказались сломанными. После третий спросил, не вызвать ли полицию и не догнать ли злодея-первого. Между тем, было совершенно очевидно, что первый, второй и третий — одной масти; было одно неясно — зачем они здесь. Страшно не было. Неприятно. Тем более без телефона, и без денег. Все трое удалились, а потом, когда Рэнди сел на скамейку обдумать своё положение, появились им подобные. Четверо. Они различались мелочами, как человечки в какой-нибудь детской книжке с заданием «найди пять отличий». Рэнди всматривался в них, и казалось, что он не днём сидит в сквере в центре города, а тёмной безлунной ночью пробирается по развалинам какой-нибудь окраины, лидирующей в криминальных сводках. Когда эти типы появились рядом с ним в этом самом сквере, где он присел на скамейку, люди, гулявшие там, молодые, пожилые, компаниями и по одиночке просто разошлись в разные стороны.

Рэнди понимал, что эти мрачные типы, назвать их людьми не получалось, как-то связаны с ним. Не понимал, что им от него надо. И старался оставаться спокойным. Это было сложно. Ощущение от них было, как от готовых броситься в ответ на любое движение злых собак. Которые охраняют какую-то тайну, и порвут любого, кто к ней приблизится.

4. ОБЖ

Томас сказал, глядя в глаза Рэнди:

— Слушай меня внимательно. Первое: запомни адрес, ты должен в любом случае туда попасть; без стеснений и вариантов, в любое время суток, хоть ночью; чем скорее, тем лучше. Найдешь там Руслана или Алису.

— Руслан ничего не говорил про Алису.

— Не перебивай, пожалуйста, старших. Запомнил? Это очень просто. На машине пол часа отсюда на восток. Несколько маленьких вилл на самом берегу. Без заборов. Если стоять спиной к морю, то слева отель. Это запасной вариант. Второе: основная задача: надо пройти мимо этих типов и их не потревожить. Вместе со мной. Вон к той машине. Ты знаешь, как это сделать?

— Нет.

— Думай.

— Я не знаю, они как будто следят за мной.

— Следят. Думай.

— Они агрессивные.

— Пока нет. Если ты тут сидел с ними все это время и на тебе всего одна царапина — они не агрессивные.

— Сломанный телефон ещё.

— Нам надо пройти мимо. Начихать на телефон. Возьми мой. Там есть имена: Руслан, Алиса, Альдо и Вернер. Они, если что, помогут.

— Если что?

— Если ничего.

— Зачем Вы даете мне свой телефон, если мы пойдем вместе?

— Подержать, — улыбнулся Фома. — Эти только на вид такие, но представь, что их нет. Они меня не касаются, и тебя. Надо просто встать и пройти.

— А если?

— А вот пройти надо без если. Всё, что они могут — тебя спровоцировать. Если ты чистый — ты просто проходишь мимо. Готов?

— Нет пока. Если они пойдут за нами, получится, что мы приведем их к дому, а там, я понимаю, дети.

— Ты правильно думаешь, но к сожалению, те дети таких уже видели. Поэтому не страшно. Даже если они нас проводят. Главное, чтобы они тебя не цепляли. Никак и ни за что. Ты видел таких раньше?

— Нет.

— Вот и хорошо. Готовься и пойдём.

— Кто Вы? — спросил Рэнди.

— Вспоминай.

Рэнди смотрел на Томаса, и даже казалось, что они знакомы, но вспомнить не мог.

— Обсудим позже. Я работаю у Руслана. Сначала надо пройти мимо и не задеть их, и чтобы они не задели тебя.

— Они приближаются.

— Они тебя проверяют. Это твои страхи. Точнее даже не твои. Думай про свою цель. Тебе надо попасть в дом и поговорить с Русланом или Алисой. Остальное не важно. Это препятствия. Как например деревья, или скамейки. Их просто надо обойти. Скажешь, когда будешь готов.

Рэнди молчал. Всё было непонятным. Странные темные мужчины, совсем не похожие на деревья или скамейки.

Начались странности в его жизни в самом конце лета. Он решил, что пропустит или отложит последний год в лицее, чтобы поехать помогать отцу. Сел в поезд, уснул, а когда проснулся — всё в мире немного поменялось. Как будто на ясный день наполз туман. Всё стало размытым и не таким, как раньше.

Рэнди доехал до станции, где должен был сесть на другой поезд и не смог вспомнить, куда он ехал. Билета не нашел, хотя казалось, что билет был куплен. Его телефон сам собой скинул все настройки и стёр все контакты. Те номера, которые он старался вспомнить — по разным причинам не отвечали. Да и помнил он не все.

Рэнди начали преследовать ощущения и видения. Например, что раньше у него была другая фамилия. Но он не мог её вспомнить. Он не мог доверять документам, которые рассказывали его историю, но и себе доверять было сложно — слишком все было расплывчато и туманно. Он вспоминал свою семью, иногда казалось, что она была большой и дружной, иногда казалось что были проблемы и его понимала только его сестра, всплывали образы сильного отца, ласковой мамы, вредного и странного брата, потом еще каких-то детей и женщин, но более размыто и расплывчато. Еще он вспоминал девушку с глазами похожими на омут. И как будто за этими глазами начинался другой мир. В который он не хотел раньше верить, и который окружал его сейчас.

Рэнди продолжал искать обрывки своих воспоминаний и ощущений, старался восстановить в памяти места, где он бывал раньше. Это занимало время и требовало очень большой концентрации. Всё логичное в мире оказалось расплывчатым или разрушенным, не на кого и не на что кроме себя было опереться; кроме внутренних ощущений не осталось ничего. А жить этими чувствами и ощущениями было сложно. Он просто потерялся в мире. Ночевал в дешевых хостелах и старался вспомнить и найти свой дом. У него были деньги на карте, паспорт с мультивизами и больше ничего из личной истории.

Реальный мир снаружи, который стал странным, и странный мир внутри, который стал его единственной связью с настоящей реальностью.

Совмещались они плохо. Например, потому что внутри он помнил свою семью, причем разные её варианты — снаружи он был совершенно один. Полистав в одном из книжных магазинов учебники по психическим расстройствам, он решил, что разгадку всё-таки он найдет не в психиатрической клинике, и решил искать дальше самостоятельно. Он придумал сам себе что попал в фантастический роман, где цель героя — вернуться в то место и состояние, из которых он выпал, уснув в странном поезде.

В конце осени ему показалось, что он кое-что нашел. Рэнди добрался до нужного места, так похожего на дом, но увидел странную картину. Шла реконструкция всего того, что память называла домом. Люди, жившие рядом казались ему знакомыми, но его самого никто не помнил и не узнавал. Соседи рассказывали страшные истории про брошенный особняк — то место, куда он стремился попасть. Сначала было боязно, но он преодолел себя и решился. Рэнди перелез через забор очень рано утром, едва рассвело и пошел навстречу этим страхам. Но встретил только холодный остов двухэтажной виллы, совсем пустой внутри и большой заброшенный сад. Где находятся хозяева никто не знал.

Чем больше Рэнди погружался внутрь себя, стараясь понять кто он и почему потерялся так, тем больше понимал, что найти себя в мире очень сложно. Он просил ответа во сне, но сны выдавали в ответ изображения неизвестных пространств, людей и историй. Полиция не помогла. Он был готов даже идти искать помощи у бога — но богов и правил вокруг оказалось слишком много, и Рэнди запутался ещё больше.

Он был уверен только в том, что есть в мире добрые и хорошие люди, есть дружба, есть счастливые семьи и только это может быть опорой: доброе, светлое и человечное. Он наблюдал за людьми и видел, что все стремления к богатству, славе, успеху — это мишура, которая расплывалась в тумане. И видел настоящую радость, доброту и любовь, которые оставались лучами света и рассеивали туман.

Лет Рэнди было мало, образования не было, запас денег, не смотря на экономию потихоньку уменьшался, и он решил, что пора искать работу. Было не слишком важно какую, он вполне мог бы работать продавцом в каком-нибудь Макдоналдсе, убирать урожай на фермах, или сидеть с детьми. Именно последнее и показалось ему нормальной идеей, потому что поступление на педагогический было вполне осознанным решением. Странным было только то, что он сам организовал себе в обучении перерыв. А потом он решил поехать на остров, поделенный на две части застарелым конфликтом. Покупка билетов туда была очередным актом доверия собственной интуиции. И вот перед первым своим собеседованием он встретил человека, Руслана. Который предложил ему работу. Они говорили в ресторане и Рэнди сам все запутал; вместо того, чтобы рассказать все честно, и может быть даже попросить совета или помощи, он сам напустил туману про свою практику, семью и жизненную ситуацию. В результате Руслан уехал, оставив телефон и адрес, и начались проблемы. Тёмные странные типы сломали его телефон, где содержалась вся полученная информация. Да так, что пострадал не только аппарат, но и сим карта. Тёмные типы сгущались вокруг, как сумерки наступающего вечера. Но появился ещё один человек, который теперь предлагал пройти мимо препятствий к определенной цели. Цели у них совпадали. Рэнди сделал несколько глубоких вдохов, внимательно посмотрел на незнакомца, внутренне поблагодарил его за помощь, посмотрел на тёмных типов вокруг и понял, что они действительно, всего лишь препятствия на пути, как деревья или скамейки, и сказал: «Я готов.»

***

Олег Гаррис отказался от помощи деревенских жителей, закрылся в машине, осмотрелся и понял, что собаки его не покусали. Серьезно пострадал только пуховик. Пух вылезал теперь из дыр, летал по салону и лез в нос. Было противно. Собаки убежали. Хотелось купить водки, согреться и забыться; как делают некоторые в регионе, где он находился. Но он был за рулём.

Приступ злости прошёл, гоняться за собаками по сугробам расхотелось. Ощущение своей продырявленной жизни угнетало.

Раздался телефонный звонок. Это был руслановский безопасник. Он очень сухо и холодно порекомендовал не делать глупостей, не заявлять в полицию о случившемся и никак не трогать собак до приезда ветеринара.

— Я пристрелю этих собак, — зло сказал Олег.

Но желаемой реакции не последовательно. Всё так же сухо и холодно, совсем без эмоций ему сообщили:

— Будешь дёргаться — сядешь, и за собак, и за все свои старые делишки.

Человек отключил связь не дожидаясь ответа, и тоска навалилась с новой силой. Всю жизнь бегать в страхе, что придется отвечать за старые делишки?

Открылась калитка неподалеку, и деревенский мужик в распахнутом ватнике направился в сторону Олега. Олег решил уехать.

Он остановился на трассе, в поле. Только белый снег вокруг. Холод и спускающаяся темнота. Света зимой тут совсем мало. Старался просчитать варианты дальнейших действий, и получалось, что при обращении в местную полицию шанс поиска собак в бескрайних сугробах минимален, местный охотник, который мог бы помочь слишком тепло относится к Руслану, да и вероятность того, что участковый поверит Олегу мала. А обращаться инстанцией выше — это риск. Вдруг Руслан принял его угрозы всерьёз и сообщил в полицию сам. И поручил все это безопаснику с сухим голосом. Чёрт знает, что это за человек, судя по голосу — сдаст полиции и не поморщится. А может быть уже сдал. Из-за каких-то собак, как будто эти лохматые лающие твари лучше человека. Зачем они? Охранять дом? Гладить?

Темнота сгущалась и тоска тоже. Олега давно никто не гладил. Даже за деньги. Идея найти ночную бабочку показалось тёплой. Но вокруг была русская зима. Снежные поля и никого. Безысходность. Он смотрел на тоскливые просторы и вспомнил про Дика, вспомнил, что был уже в этой местности, когда искал монастырь.

***

Сергей Нилин проверял автомобиль в российском прокате. Чтобы очередной раз ехать в глухую деревушку, где когда-то жил Руслан. Нилин прилетел в Россию пару дней назад, предвидя что Гаррис ничего не сделает путного, или даже создаст проблемы. Так и случилось. Теперь ему предстояло их решать. Такая работа Нилину не сильно нравилось, но выбирать особо не приходилось. Перед тем как устроиться работать к Руслану, он возглавлял службу безопасности крупной коммерческой структуры, но из-за своей жесткости однажды не поладил с начальством, и оказался на улице. С плохими характеристиками и никому не нужный. В возрасте 35+, когда искать работу и ходить на собеседования не так уж и приятно. Семьи у него не было, сбережения имелись, поэтому он выбирал. Предложение работать у Руслана в той ситуации выглядело вполне привлекательно по деньгам и функциям. Но оказалось кошмаром на деле.

Нилин думал, что ему поручат отстроить с нуля и полностью всё, что связано с обеспечением безопасности в очень состоятельной семье, а в результате выяснилось, что бронированные машины — «дорого и незачем»; личная охрана главу семьи не интересует, современные системы наблюдения — «не очень-то и нужны», большой штат сотрудников тоже не нужен, и Томас Халлик, взявшийся непонятно откуда может работать и водителем, и телохранителем одновременно. И всё остальное в том же стиле. Единственное, что было хорошо — зарплата и уважительное отношение шефа, то есть Руслана; в отличие от всех предыдущих работодателей, которые видели в работнике скорее функцию, а не человека, Руслан видел в нём прежде всего человека. Хорошее отношение к себе Нилину нравилось, и он потому терпел безобразное отношение работодателя к безопасности.

Но была одна большая проблема — это сын шефа. Он мотал нервы отцу, Нилину и всем, с кем сталкивался при реализации своих дурацких планов. Парень был отмороженный. И он (не внешние враги, не мафия и не конкуренты), именно он серьёзно угрожал безопасности, прежде всего своей, а также репутации отца.

В тот период Нилин узнал, что у него самого есть нервы, и они не стальные; поведение его подопечного — Ричарда «цепляло» его сильнее, чем всё, что Нилин пережил за предыдущие годы работы в разных организациях и ситуациях.

Руслан однажды позволил себе странное высказывание о том, что все конфликты Нилина с подопечным являются для него уроком, и возможно учат его, может быть большей личной гибкости, может чему-то другому. Мысль эта была не очень приятной, а наглый и избалованный деньгами подросток по-прежнему доводил до бешенства. Всё осложнялось тем, что этот подросток хорошо соображал, разбирался в технике, имел отменную реакцию, и быстро бегал. Причем, другие дети шефа были вменяемые и нормальные. Иногда Нилину казалось, что Ричарда долго готовили в специальной школе, как диверсанта, и потом забросили в эту семью на горе отцу и ему лично. Руслан старался относится к этому философски, Нилину было сложнее. Почти каждый день, когда он сталкивался с Ричардом, страдали его гордость, репутация специалиста, или уязвлялось самолюбие, или подвергался проверке профессионализм. Было тяжело. И досадно. Потому что тот самый Халлик, который едва бы сдал нормативы по бегу, ни разу за свои смены не упустил Ричарда. А Нилин упустил не раз.

Сын работодателя стал Нилину главным врагом, но потом все закончилось очень печальным образом, Ричард умер, Руслан с семьей уехал в Россию, отправив Нилина в оплачиваемый отпуск. Сказал, что охрана ему пока не нужна, волноваться не о чем, но пообещал помочь устроится на достойную работу. Однако ничего не сделал; деньги от Руслана приходили на карту раз в месяц в размере полной заработной платы, Нилину в отпуске было неимоверно скучно. Самостоятельные попытки трудоустройства ни к чему не приводили, несмотря на нормальный послужной список. Может быть влияло последнее увольнение.

В конце лета позвонил Руслан с известием о том, что произошло очень странное ЧП и пропали люди; некоторые члены его семьи, семьи другого, действительно крупного бизнесмена, а также семья жениха дочери этого бизнесмена целиком. Руслан сказал, что их надо искать. Всеми возможными способами, но не привлекая внимания официальных органов. И Нилин начал искать, не совсем понимая, что за тайная и могущественная мафия убрала людей настолько бесследно, что не осталось никаких зацепок и сведений, не осталось банковских счетов, идентификационных номеров и записей в архивах. Нилин делал новую работу добросовестно и методично, ничего не находил, но был занят. И теперь получал деньги уже не зря. Понять он не мог только отношения Руслана к собственной охране.

Когда Руслан уточнил задание и сказал, что нужно найти двух собак, Нилин был удивлен только тем, что собаки стали нужны спустя столь продолжительное время. Он сам, по собственной инициативе и не дожидаясь дополнительных указаний искал не только людей; он помнил, что на вилле содержалось несколько лошадей, среди которых были очень дорогостоящие. Одна из таких лошадей вполне могла послужить причиной возникших неприятностей, если приглянулась какому-нибудь шейху. А охрана на вилле и в конюшнях была все-таки недостаточно серьезная, не смотря на все рекомендации Нилина, которые Руслан частично игнорировал, считая, что ему бояться нечего.

Белую собаку Нилин помнил хорошо, она почти всегда лежала на ковре в гостиной, молча встречала и провожала приходящих, и была любима детьми. С черной было сложнее, потому что постоянного места жительства у черной не было; она путешествовала с Ричардом, чернокожей девушкой, или регулярно оказывалась никому не нужной и брошенной на попечение Руслана, а точнее его маленького сына.

Нилин обладал хорошей памятью и надеялся, что он узнает собак и не перепутает их с какими-нибудь другими представителями четвероногих друзей человека схожей породы. Он связался и договорился с ветеринаром, предусмотрев разные варианты развития событий, от печального, когда понадобится усыпление, если будет диагностирована неизлечимая болезнь, до самого хорошего, при котором потребуется оформление паспортов и прививочных сертификатов для перевозки животных владельцу. Потому как, где находятся документы белой собаки Руслан не знал, а про черную предположил, что в связи с безалаберностью её хозяев документов никогда и не было.

Нилин надеялся, что, поселившись в деревенском доме, он за несколько дней сумеет приманить и поймать животных, раз уж они появились поблизости. Также надеялся и на разумность собак и их память, потому что известно, что хорошая собака запоминает человека с одного раза. Запасы все были сделаны, оставалось проверить транспорт и отправиться в путь.

Нилин, конечно же, хотел бы превентивно устранить возможное препятствие в виде неизвестного ему лично Олега Гарриса, но получил распоряжение не трогать его без особой необходимости. Это напрягало.

Еще немного напрягал Халлик.

Начать с того, что в самом начале работы Томас Халлик позволял себе много лишнего, постоянно вступал в неформальные отношения с Русланом и членами его семьи, мог кокетничать с женщинами, играть с детьми, и разводить панибратство с шефом. Он очень быстро перешел со всеми на ты, вместо дежурства на посту охраны сидел в гостиной на диване, или даже лежал на этом диване, и принимал все предложения хозяев попить чаю, перекусить, пообедать или поужинать. А вскоре освоился настолько что и сам мог предложить кому-нибудь попить чаю. Руслан попустительствовал.

Нилин являлся непосредственным начальником Халлика, регулярно старался призвать его к порядку, Халлик всегда соглашался, кивал, садился к мониторам на посту охраны, но через пару дней, приходя в конце смены Халлика, Нилин опять обнаруживал его на диване в гостиной. Еще настораживало то, что в конце лета, когда случилось то самое ЧП, Халлик поехал к Руслану, а Нилин остался во Франции. Конечно поручение Нилина было очень ответственным, но личная безопасность Руслана вызывала опасения. И его халатное к ней отношение. Тот же самый Халлик позже рассказал, что Руслан нашел какого-то крутого спецназовца и безопасностью теперь занимается специально обученный человек. А последний разговор и вовсе вызывал недоумение, было уже совсем непонятно, кто раздает распоряжения, Руслан или Томас.

При этом Нилину ничего не сказали ни об увольнении, ни о понижении. Заводить разговоры об этом и выяснять отношения он считал не допустимым.

Добросовестно выполнял порученную работу и ждал, что будет дальше.

***

Альдо засек пятнадцать минут.

Они тянулись мучительно долго. В такие минуты ему не хватало как минимум четверых таких как он, или как Халлик. А лучше восьмерых, на случай если четверо заняты, устали, спят или еще что-нибудь. Одно дело ездить по городу и искать человека, совсем другое идти за ним туда, где есть серьезная потенциальная угроза. Эти тёмные, боевики, чьи?

Как Руслан попал в ситуацию, где в абсолютно мирной жизни он имеет конфликт с такой странной структурой?

Обсуждать ситуацию с ним сейчас — было жестоко, он выглядел и так очень уставшим; не обсуждать — граничило с халатностью.

Альдо поднимал раньше этот вопрос, но Руслан его успокоил, а в результате? Дни спокойной жизни внезапно сменялись форс-мажором, и не хватало людей; двоих минимум чтобы отправить прикрыть Томаса, и двоих оставить здесь.

Опять ЧП и всего один Томас, он, уставший Руслан и Хэлф. И при таком раскладе — отправить Хэлфа К Томасу или поехать самому и оставить Хэлфа в поддержку Руслану? И понимать, что Хэлф находится в состоянии, когда ему самому нужна поддержка. Конечно, в критической ситуации он соберется, как и Руслан, и выдаст то, что сможет. Но почему они живут в такой ситуации, где полноценных боевых единицы всего две; а враги легко выдают от четырех.

Тёмной лошадкой становилась Алиса; с ней совещался то Руслан, то Халлик. Почему? За неимением лучшего? Из-за нехватки личного состава? Или Алиса знала что-то особенное? Альдо не был сексистом, но обсуждать с женщиной, причем столь юной, вопросы такого характера, ему казалось странным. Выбирать дом можно, это запросто. Но безопасность? Однако, Альдо понимал, что Алиса не так проста, как кажется. И он, взглянув на часы, пошел к Алисе.

— Я хотел бы с тобой поговорить, наедине.

Алиса оставила детям рисование, и накинув куртку отправилась на улицу.

— Можно задать тебе несколько вопросов?

— Легко.

Было не легко.

— Правду говорит Халлик, что твой отец был олигарх?

— Ну да.

— У вас наверняка была охрана.

— Была.

— Ты знаешь сколько человек?

— Дома человек двадцать; на фирмах не знаю сколько. У каждой конторы были свои безопасники.

— А эти двадцать?

— Охрана на вилле, водители; типа водители, я знаю, что они все были с оружием. Но папа не говорил, что они телохранители. И их было много. Просто детей было много. Поэтому и людей много.

— И все пропали?

— Да.

— А у Руслана?

— Руслану это было не нужно. Тогда.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас, когда есть тёмные, ты же их видела, ты считаешь, что мы в безопасности?

— Тебе страшно? — удивленно спросила Алиса. Альдо стало неудобно. Это было удивление её реакции, непонимание, стыд за то, что девчонка реагирует на ситуацию лучше, чем он.

— Если ты про тёмных, — спокойно продолжала она, — не обращай внимания. Как Фома. Фома вот в них не верит.

— Как не верит!? — возмутился Альдо. — Посмотри сюда. — И показал ей смс.

Алиса прочитала внимательно два раза. И сказала. — Я могу туда поехать.

— Ты кто? Беременная девочка! Куда ты можешь поехать, если я сомневаюсь в том, могу ли я отправить туда Хэлфа. А он все-таки специалист.

— Я тоже специалист, — тихо сказала Алиса.

— Какой? — скептически спросил Альдо. Алиса задумалась.

— Если я скажу, ты возможно будешь смеяться.

— Обещаю не смеяться. Скажи.

— Не могу, — сказала Алиса. — Мне самой смешно. Давай скажу потом. Сколько осталось минут?

— Шесть.

— Я помолчу. Ты не говори ничего; и меня не трогай; все будет хорошо; просто пожелай Фоме удачи. И Рэнди, и мне.

Она села на парапет и закрыла глаза.

5. Пиво для маскировки

Руслан подошел к окну и смотрел вниз. Альдо разговаривает с Алисой, что-то происходит серьезное, а у Руслана не хватает ресурса контролировать и отслеживать ситуацию. Плохо. Стыдно. Безответственно. И усталость его не вовремя, усталость начала его побеждать. Он виноват сам. Но пойти и лечь спать, расслабиться когда Фома уехал, а эти двое устроили оперативку, для проведения которой вышли из дома (чтобы его не тревожить) — нереально.

Руслан видел, как Алиса села и сконцентрировалась. Альдо стоит и смотрит на часы.

«Пусть все будет хорошо; пусть хватит сил всем, кого он любит; пусть Фоме, Алисе и всем, кому они помогают, сопутствует удача».

А что он мог еще? Сейчас только пожелать удачи и ждать.

***

Алиса открыла глаза и встала; у Альдо пикнула смс-ка «все ок. мы едем». Руслан увидел как улыбнулась Алиса, выдохнул и расслабился Альдо и пошёл к детям; те рисовали в Алисиной комнате.

***

— Что ты делала? — спросил Альдо.

— Желала удачи. Это иногда очень важно. Мы все состоим из силы. Когда мы искренне желаем удачи — мы передаем человеку часть силы. Это работает.

Альдо посмотрел на нее подозрительно.

— Ты шесть с половиной минут желала удачи?

Алиса прекратила свое странное сосредоточенное сидение примерно одновременно с приходом смс о благополучном завершении халликовской спецоперации.

— Ты хотела сказать, какой ты специалист, — напомнил Альдо.

— Я пожелатель удачи.

— Я серьезно.

— Я тоже. Даже песня есть, — Алиса улыбнулась и весело спела на русском: «Они не в кого не верят и никогда не плачут; Бог, открывающий двери и ангел, приносящий удачу.»

— Я не понимаю.

— Я не могу быстро перевести с рифмой; в песне поется о том, что в мире есть специальные существа, которые приносят удачи и помогают в пути.

— Странные вы все, — сказал Альдо, и добавил, — я бы хотел, чтобы людей в службе безопасности у Руслана было в три раза больше.

— Дело не в количестве людей, а в качестве.

— Я понимаю.

— Скажи, думаю Руслан согласится. Просто нужны особенные люди.

— Что ты делала? Почему Халлик ходит совещаться с тобой, а не со мной? Откуда берутся эти темные? Что значит особенные люди? И что вы все от меня скрываете?

— Я? — ничего, — развела руками Алиса.

— Тогда ответь честно на все эти вопросы!

— Ты правда этого хочешь?

— Да.

Алиса усмехнулась.

— Пожалуйста, отвечаю: я настроилась на Халлика и на того человека, с которым он проходил мимо тёмных. Мне помогал Ричард. Ты с ним еще не знаком. Вместе у нас немного лучше получается помочь. Ричард находит, а я добавляю удачи. Так мы вместе немножко помогаем нашим друзьям. Халлик ходит совещаться со мной по вопросам касающимся времени, когда вы еще не были знакомы. Только поэтому. Тёмные берутся из пространства в ответ на страхи и напряжения; они связаны больше всего с Ричардом и с Русланом. Все, кто начинает с ними дружить, вынуждены столкнуться с собственными страхами, осознать и победить их. По дороге к победе тёмные работают как сигнальная система. Они указывают на ошибки. К ним можно относиться как к двойкам в школе. Понимать за что, и исправлять. Особенные люди готовы осознавать, что они делают. Мы ничего от тебя не скрываем. Руслан сразу сказал тебе, что может быть опасно. Но может быть интересно, это увлекательная игра, всего лишь.

— Игра? Это всё игра? Вот это всё, с опасностью, с непонятными вещами, плохо укладывающимися в голове, с напряжением от которого сильный мужик почти валится с ног — это игра?

— Конечно игра; я тебе больше скажу — каждый выбирает во что играть сам! Можно играть в поиски удачи и силы, в наработку опыта, можно играть в трагедии. Можно играть, как Хэлф, в несчастную любовь, можно играть как Руслан в игру «доведи себя окончательно», можно играть во что-нибудь интересное и приятное. Можно играть в поиск радости. Можно искать любовь. И не смотри на меня так! Ты очаровываешься. Это опасная игра.

— Алиса, ты мне нравишься.

— Тебе нравится то, что я сказала. Потому что это дорога к твоей настоящей силе. Я здесь не при чём.

— Мы могли бы играть вместе.

— Мы и так играем вместе.

***

Халлик припарковал автомобиль рядом с домом и отправил Альдо третью смс: «идите внутрь, не выпускайте Руслана, чтобы не мешал, мне надо поговорить с человеком». А через пол-часа он поднялся наверх.

— Руслан, у меня для тебя две новости; одна сильно плохая, другая хорошая. Плохая новость, это то, что ты из-за стрессов и ещё какой-то фигни ни х… не помнишь. Может тебе даже к врачу надо.

Руслан мрачно молчал.

— А хорошая в том, что у тебя был ребёнок. В отличие от бешеного Ричарда — нормальный; вот просто нормальный хороший добрый мальчик. У него тоже небольшое расстройство памяти, но он тебя почти помнит. И ты его узнал, именно поэтому и говорил, что он должен остаться, и описывая его, сравнивал с Ричардом. То есть почти вспомнил. А я помню точно. И Алиса говорит, что я прав. Этот ребенок — Рэнди. Он на первом этаже.

Вдох. Выдох.

— Фома, ты работаешь ангелом по совместительству? — спросил Руслан.

— Почему по совместительству? Может быть это основное место работы, — ответил Томас Халлик.

— А как же пиво?

— Пиво для маскировки.

6. Красавица — офицер

Другой Томас, по фамилии Форш, в своём кабинете с утра скучал.

Существование его и работа стали не так интересны, как бы он хотел. Может быть, потому что сегодня всё было очень спокойно, а возможно наступил и сказывался кризис среднего возраста; краски профессиональной жизни поблекли, с женой Форш давно развёлся, единственный его сын вырос и был отпущен в полное чудных открытий студенчество. А между тем Томас Форш был ещё молод, вполне хорош собой и готов к приключениям.

Зашедшая в кабинет девушка вызвала улыбку. Эффектная брюнетка. Он прямо увидел в ней красавицу-офицера в униформе, с прекрасным послужным списком и киношной внешностью, как раз подходящей для того, чтобы играть в полицейском сериале красавицу-офицера. Смелый взгляд, великолепная осанка, и грудь тоже хороша.

Очень молодая девушка. Никакого опыта еще нет, но…

Безусловно, сейчас девушка положит на стол досье, и там будут свидетельства высокого уровня физической подготовки, может быть даже отличные показатели каких-нибудь специальных навыков, считающихся полезными в их ведомстве. Например меткости, или скорости реакции, а может пометка о том, что у девушки за спиной несколько лет занятий айкидо, или даже рукопашным боем. А как же иначе?

Такой человек — просто находка для любого подразделения, а для него сегодня — повод развлечься, ибо скучно.

— Присаживайтесь, красавица.

Ну вот. Немножко девушка смутилась. А что она думала? К ней будут обращаться «солдат Джейн»?

Она поздоровалась, представилась, села напротив, положила на стол досье.

— Отлично, Лейла Джейк. Какое интересное совпадение. Я тут кино вспомнил, солдат Джейн называется. Похоже ведь. Ну да ладно, к делу. Поговорим о Вашей личной жизни.

Говорят, что хорошее самообладание, это когда вместо того, чтобы повысить голос человек медленно поднимает бровь. Лейла подняла бровь.

— Именно о личной жизни, — подтвердил её сомнения Форш.

— Какое это имеет отношение к службе и тестам на профпригодность?

«Смелая такая девица, сразу вопросы задавать.»

— Прямое, милая девушка, я тут сижу не потому что имеются лишние бюджетные деньги, а чтобы выявлять у служащих психологические качества и состояния, препятствующие возможности несения ими службы, понимаете. А личная жизнь, особенно у женщин…

— Конечно влияет на эти состояния, — закончила за него девушка, — Давайте перейдем к тестам.

«Ну прям уже командир. Молодых курсантов будет строить на раз, пока они смотрят на её грудь.»

— В нашей конторе инновационные методики тестирования, возможно Вам не знакомые. Поэтому тест уже начался, — пошутил Форш. — Будьте внимательны и осторожны. Итак, я слушаю рассказ о личной жизни.

— Я не собираюсь в ближайшее время заводить семью и детей, а так же делать что-либо мешающее работе.

Томас продолжал атаку:

— И безусловно, у вас есть подходящий рыцарь, который одобрил такое решение.

Девушка и тут ответила спокойно:

— В настоящее время такого нет, но если он появится, я смогу контролировать чувства.

— Как пафосно звучит! — Форш откинулся на спинку стула. — Вспыхнет пламенем в груди любовь, а Вы её тут же приметесь контролировать.

Лейла Джейк молчала, глядя на него красивыми черными глазами. Страсть хорошо бы читалась в таких глазах.

Он поднялся, подошел ближе и присев на стол, чтобы быть выше, наклонился и начал вкрадчиво:

— Вот встречается Вам внезапно, в соседнем кабинете, или на улице неподалеку мужчина в полном расцвете сил, такой же привлекательный как я, и говорит: Милая! Ты пленила мое сердце! Ты прекрасна! Печь пирожки нашим детям и заботиться о домашнем уюте — это намного больше подходит тебе, чем состариться, гоняя наркоманов и мелких бандитов по неблагополучным кварталам. Оставь свой кольт на тумбочке в прихожей, давай предадимся страсти.

Томас смотрел за реакцией. Ни один мускул на лице девушки не дрогнул.

Лейла ответила коротко:

— Вы не в моем вкусе.

— Ах, зачем же так сразу переходить на личности, предположим такую речь произнесет жгучий брюнет. Или Вам нравятся высокие голубоглазые блондины?

— Мне нравятся психологи, которые нормально делают свою работу, — сказала Лейла.

— Скажите лучше, что Вам нравятся психологи, которые не делают свою работу, не задают вопросов, и на основании поверхностных и формальных тестов, выдают нужные заключения. Я не такой, — Форш улыбнулся.

— Задавайте Ваши вопросы, — недовольно согласилась Лейла.

— Любые? — уточнил Форш, — Или только те, которые Вы считаете нормальными?

— Любые.

Она приготовилась отвечать спокойно. Форш предположил, что она внесла его в список тех психологов, которых при случае надо пристрелить, за вредность и циничное отношение к людям.

— Вам нравятся жгучие брюнеты или голубоглазые блондины? — спросил с серьезным лицом Томас Форш, шатен.

— Главное, чтоб человек был хороший.

— Отвечайте, пожалуйста, чётко на поставленный вопрос.

— Брюнеты.

— Плохо, — веселясь про себя заключил Форш. — В патрулируемых районах большинство преступников брюнеты. А добропорядочные граждане часто блондины. Я не смогу дать Вам положительного заключения. Сожалею.

На лице девушки поднялись сразу две брови.

Форшу было весело. Но он с серьезным видом вернулся за стол и открыл её досье. Прекрасные показатели физической подготовки. Хорошая характеристика. Одна. Данные о семье, отец работал в силовых структурах, погиб. Печально… дочь своего отца. Идет продолжать правое дело, может быть даже мстить. А что мать? А мать умерла очень давно, еще более печально. Конечно же, при отсутствии материнской заботы девочку отдали не в танцы, и не в кружок вышивания. И теперь она обладает хорошо поставленными ударами, просто чудесно. Этот вид и образ «красавицы-офицера» — маска. А под ней ребенок. Но офицер может получиться хороший. Для таких сослуживцы становятся семьей, такие искренне преданы делу и без остатка отдаются работе. Надо только немного поддавить то, что внутри.

— Примите мое приглашение пообедать вместе, Лейла, — немного человечнее сказал Томас Форш. — Я расскажу Вам в неформальной обстановке кое-что. А потом, если Вы примите решение продолжать, мы проведем все необходимые тесты и Вы, вполне вероятно, получите положительное заключение.

— Для этого обязательно надо идти с Вами обедать?

— Поверьте, пообедать с мужчиной, просто пообедать, очень нужный навык. И для выбранной профессии тоже. Судя по Вашему характеру, Вас не устроит простое патрулирование улиц, захочется карьерного роста, сложных расследований, рискованных спецопераций, и мало ли где и с кем по долгу службы придется встречаться и обедать, так что решайтесь.

Она ответила с достоинством:

— Хорошо.