автордың кітабынан сөз тіркестері  Поцелуй у ног богини

Александра Нарин

Плита медленно гасла, так и не разгоревшись. Они забирались на сырые доски, укрывались влажной простынёй. Во всём – в ткани, досках, фанере – обитали микроскопические организмы. По ночам к лачугам подходили мангры, скреблись в стены и хохотали над страхами людей.

Голые детёныши с чёрными верёвочками на поясах побежали с пляжа в домики. На краю деревни журчал телевизор, попивая ворованное электричество из перемотанного изолентой проводка.

Жалкую полосу суши между пустырём и заливом Малед-крик залило мутной кровью молодой ночи. Солнце рухнуло, не ожидая больше ни минуты.

люди шиферного подножия срослись в тесноте и воспринимают других как части своего тела.

Из дырки в шифере болталась на проводке лампочка, изредка по вечерам они её включали, соединяя два проводка. Свет её был блёклым, он словно пробивался сквозь туман.

Свет тающего солнца лёг на земляной пол, на который были брошены несколько дощечек. Закат осветил узкие двухъярусные нары из досок, прогнутых прежними хозяевами, пластмассовые вёдра и тазы в углу, антресоль под потолком. Это жилище оставили недавно, и тяжёлый дух чужих людей стоял, зажатый шифером.

Здесь жил рыбацкий народец коли, мои основатели. Первых моих людей, коренных мумбайкаров[24], прижали к морю кондоминиумы с белыми стенами и бассейнами во дворах; вытеснили к самому краю магазины с дизайнерскими сари, магистрали, кинотеатры и фабрики. Океан, почитаемый коли как живой, залило нечистотами.

Ночью ты смотришь в дома, брат, своим сухим бенгальским глазом, круглым глазом Рабиндраната Тагора

Невидимыми нитками сшиты кварталы города

Поезд бежал по тесным утробам наших обветшалых братьев, по рельсам, где пирует нищета.