МОСКВА
2025

 

 

ВСЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ЭТО БЕЗУМИЕ.

НО ТЫ ЗНАЕШЬ: ГРЯДЕТ ВРЕМЯ СУМЕРЕК.

FUN MODE FEAT. FIZICA — ВРЕМЯ СУМЕРЕК

ПРОЛОГ

Раскат грома смешался со звуком ритуального барабана. Вслед за небом содрогнулась земля. Он ступал по воде, словно та была ровным асфальтом, стеклом. Они следовали рядом. Огромный барабан, украшенный лентами и костями, почти ничего не весил. Натянутая кожа приятно звенела. Барабан пел о смерти мира, о его конце. Когда затихнет гром и на землю ляжет тишина — все закончится.

Навстречу Шаману шел огромный рыжий кот. Он недовольно помахивал хвостом, вторя звуку.

— Не рано ли начали? — спросило животное, остановившись.

Шаман наклонил голову. Они выступили из-за спины, коснулись воды, пустив рябь по ее гладкой поверхности.

— Мы всё начинаем вовремя, — был ответ.

— Видимо, в этот раз поторопились. — Кот смотрел прямо на Шамана, игнорируя склоняющиеся все ниже тени.

— Умру-озеро никогда не торопится. — Шаман двигался так же плавно, говорил лениво, упивался силой, которую только получил.

— Мальчик, — совсем тихо произнес кот, — умерь чувство собственной важности.

— А может, это вам надо смириться, что вашему миру приходит конец?

— Что ты вообще можешь знать о моем мире? — Кот выделил слово «моем», хвост резко мотнулся в сторону и вернулся в исходное положение. — Не будь меня — не было бы и Умру-озера.

— Не преувеличивай свою значимость, — усмехнулись тени. Они обняли Шамана огромными руками и, поддерживая его под локти, ударили в барабан.

Кот поморщился, когда звук прокатился по всему озеру и вернулся.

— Мы здесь, и мы будем здесь, когда ты все закончишь. Как бы ты ни хотел, Умру-озеро давно само по себе. И мы сами себе хозяева.

— Тогда свою песню о кончине мира поставьте на паузу, — огрызнулся кот. С этими словами он развернулся и медленно пошел прочь.

Из воды на него смотрели скелеты рыб, животных и пустые глазницы человеческих черепов. Слуги Умру-озера провожали кота до самого берега, дальше их вода не пускала.

СКАЗ О СНЕ

И все, что останется нам, —

Не доверять приметам.

Готэм feat. Asper X — Приметы

ГЛАВА 1

ПЕРВЫЙ КУРС

Наушники на голову, проверить, включен ли шумодав, и можно выходить. Ангелина оглядела себя, поправила платье и короткий пиджак, подхватила сумочку и быстро выскочила из дома. Первый учебный день, а она уже опаздывала. Следовало поторопиться, не хотелось пропустить линейку — лучше посмотреть на однокурсников сначала вне стен института.

Попасть именно сюда было давней мечтой Ангелины. Столько слышала о нем, читала в любимом романе. Дом Герцена, здание МАССОЛИТа, Литинститут хранил в себе секреты, которые безумно хотелось изучить и раскрыть. Сложнее всего было на вступительных. Обезличенный ЕГЭ в школе казался шуткой рядом с хмурыми мастерами, которые сидели за старым столом и зло говорили каждому тексту, что он бездарность.

«Да даже дети в седьмом классе так не пишут!» — это Ангелина запомнила ярче всего. Ей сложно было согласиться с этим утверждением. Писать она стала позже, в старшей школе, когда поняла, что истории внутри себя можно не только прокручивать по сто раз, но и записывать. Искать для них форму, подачу. Тогда казалось, что рамок в тексте никаких не существует. А их на деле оказалось огромное количество, и бо́льшую часть ты придумываешь сам. Но мастера были безжалостны к любому, кто приносил им свое творение. За вступительный текст они подарили Ангелине всего пятьдесят баллов, за этюд тоже. Но что-то удалось сдвинуть во время собеседования, и именно эти баллы позволили претендовать на место.

До метро Ангелина почти бежала, чуть не попала под машину, пересекая дорогу, сцепилась с какой-то бабкой, которой надо было, чтобы все шли с ее скоростью. И успела прибежать к дверям института ровно тогда, когда ректор произносил вступительную речь. Первый курс стоял ближе всего, слушал, задрав головы. Ангелина пробилась в середину толпы и только после этого выдохнула.

— Сегодня вы получите свое расписание, — говорил ректор. — Настоятельно рекомендую серьезно отнестись ко всем дисциплинам. Лишних предметов тут нет.

— Кроме физкультуры, — проворчал кто-то рядом.

— А что физкультура? — спросили в толпе.

— Конспект учебника — и зачет за год в кармане.

— Фу!

— Ну, можно еще марафон осенью пробежать.

— А можно ничего не делать?

— Получить исключение из-за физкультуры — стыднее сложно придумать!

Ангелина слушала, как переговариваются в толпе. Она давно потеряла смысловую нить в речи ректора и даже не пыталась ее найти. Замечание про физкультуру имело место быть. Если между конспектом и марафоном можно было выбирать, то она выбрала бы марафон — отстрелялся на поле и не тратишь уйму времени на бесполезный учебник. Кто вообще придумал учебники по физкультуре?

— Хочу обратить особое внимание. — Ректор повысил голос. — Те студенты, что поселились в общежитии, обязаны соблюдать правила этого общежития!

Толпа, ожидающая услышать что-нибудь поинтереснее, сразу сникла. Правила общежития не менялись годами и концентрировались в стенах этого старого здания. Ангелина даже не знала, где общежитие находится, не говоря уже о его внутреннем кодексе. А те первокурсники, что там жили, уже давно выяснили у старших, что можно, а что лучше не делать.

Стал накрапывать дождь, а речь ректора даже до середины не добралась.

— Если мы до кафе сгоняем и вернемся, никто не заметит?

Около Ангелины стояли два близнеца. Один зачесал волосы назад, второй разбил свою шевелюру пробором.

— Если кто-то из вас уйдет — точно не заметят. — Высокий рыжий парень рядом грыз зубочистку. — Хотя, если мы всем курсом на полчаса свалим, тоже вряд ли обратят внимание.

Близнецы хохотнули, Ангелина тоже не могла сдержать улыбку. Стоять рядом с ними было интересно, не хотелось снова включать музыку в наушниках.

— Вацлав. — Рыжий протянул руку близнецам.

— Я Игорь, — ответил один.

— Вова, — повторил другой. — Фарисовы, — уточнил он.

— Вы на каком семинаре?

Чтобы рассмотреть Вацлава, Ангелине приходилось задирать голову. У этого парня точно никаких проблем с полками не должно быть.

— На прозу поступили, — хором ответили близнецы. — А ты?

— Тоже на прозе. А кто мастер?

— Да там какая-то змеиная фамилия, — кажется, это говорил Игорь. — Алексей…

— Полозов? — уточнил Вацлав.

— Он! — согласно кивнул Вова.

— Значит, на одном семинаре. — Вацлав улыбнулся.

«И я», — мысленно проговорила Ангелина, радуясь, что на семинарах будет не скучно.

— А ты?

Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней.

— Что я?

Глаза у Вацлава были светлые, серые, но пока до них взглядом дотянешься, уже шею свернешь.

— Тоже на первом курсе?

— А, да. — Ангелина убрала наушники в сумку. — Получается, с вами на одном семинаре буду. Я Ангелина.

— Геля! — радостно воскликнул Игорь и тут же стушевался. Ангелина так зло на него зыркнула, что шутить вообще перехотелось.

— Пожалуйста, никаких сокращений, — холодно проговорила девушка. — С моей фамилией делайте что хотите, но имя не трогайте.

— А фамилия у тебя какая? — спросил Вова.

— Колобкова. — Она посмотрела на близнецов.

— На колобка не тянешь, — задумчиво проговорил Игорь.

— В школе тянула, — улыбнулась Ангелина. — Потом на нервах перед экзаменами скинула больше десятки. Мама говорит — сдулась.

— А я вытянулся, — поддержал разговор Вацлав. — Год назад еще был с них ростом.

В сравнении с близнецами он был на голову выше, а строгий пиджак с четкими линиями делал фигуру еще более вытянутой.

— Интересно, кто у нас старостой будет? — Игорь осмотрел толпу, словно примеряя эту роль на каждого, за кого зацепился взгляд.

— Есть у нас уже один кандидат. — Вацлав смотрел на очередного первокурсника, который подошел к ректору и что-то у него спросил.

— Уже успели с ним познакомиться? — спросила Ангелина.

— Кажется, это Камиль… — протянул Вова. — Я с ним на вступительных был в одной группе. Он умный.

— И допытливый, — подхватил Игорь. — У него дед тут работал. Старички еще помнят профессора Мотова.

Наконец-то ректор закончил свою речь громким «ура», отчего микрофон взвизгнул, заставив поморщиться.

— Первый курс сразу проходит в зал на свою первую лекцию, — донеслось с крыльца.

Кто говорил, Ангелина уже не видела. Толпа студентов ломилась в институт, в первую очередь чтобы спрятаться от дождя.

— У нас не курс, а какое-то сборище Аполлонов и Афродит, — пробормотал Игорь, оглядывая аудиторию. — Где скрюченные поэты с очками больше головы? Писатели, которых из-за монитора не видно?

— Это все мода на фитнес. — Его брат копался в телефоне, выискивая чат курса.

— Хочешь сказать, что у нас все такие богатые?

— Мальчики, не обольщайтесь! — Ангелина села рядом. — Это все ради линейки и первого хорошего впечатления. Завтра все будут в мешковатых кофтах и скрюченные.

— Только я обрадовался… — проворчал Игорь.

К ним подсел Вацлав и недовольно цокнул, когда ноги уперлись в кресло напротив.

— Кажется, мое место возле прохода. — Он вытянулся вдоль рядов, убирая ноги каждый раз, когда кто-нибудь пробирался на свободное место.

— У вас не занято?

Ноги этой девушки могли посоперничать с вацлавовскими. Высокие каблуки, юбка-карандаш, прямая черная челка и длинный, до талии, хвост. Девушка смотрела на место возле Ангелины, единственное оставшееся свободным.

— Проходи. — Вацлав убрал ноги, освобождая проход.

Студенты галдели, выбирая места и разглядывая однокурсников. Ангелина оказалась права: каждому хотелось произвести хорошее впечатление в первый день. В аудитории был настоящий парад модных костюмов, платьев и рубашек.

— Хорошо, я подожду, когда вы все усядетесь.

Ангелина пропустила момент, когда за кафедрой возникла пожилая женщина в очках с огромными стеклами. Она хмуро смотрела на аудиторию, ожидая тишины.

— Глупо надеяться, — она говорила тихо, — что после школы вы сразу поймете, что такое дисциплина. Но хотя бы попытайтесь. Вас никто не будет здесь призывать к порядку, просить быть потише. Я просто запоминаю каждого, кто меня не слушает. Вам потом очень сложно будет сдать мне экзамен.

От ее тихого голоса становилось жутко. Страшно было не то что прошептать что-нибудь соседу — просто издать звук.

— Мы с вами изучим историю мировых цивилизаций. То, с чего начиналось человечество. О, поверьте, люди в те времена были воистину гениальны! Кто скажет: что было самым главным в жизни того времени?

С первых рядов несмело поднялась рука.

— Земля? — Девушка запнулась, испугавшись собственной догадки.

— А если конкретнее? Развивайте свою мысль.

— Ну, урожай там, здоровье скота… — Ответ звучал еще более неуверенно.

— Все верно! Но прежде, чем мы с вами погрузимся в подробности жизни древнего общества, я представлюсь еще раз. Меня зовут Инга Викторовна. Надеюсь, вы все запомните и расскажете своим друзьям. Потому что если я еще раз повторю свое имя — никто из вас не сдаст.

Инга Викторовна строго оглядела аудиторию и продолжила рассказывать про аграрное общество. Ангелина честно пыталась слушать, но спустя полчаса заклевала носом. Монотонная лекция действовала лучше любого снотворного.

— А какая следующая пара? — шепотом спросил Игорь, перегнувшись через брата. — Есть уже расписание?

— Философия, — также шепотом ответил Вацлав.

— А ты откуда знаешь? — Девушка рядом удивленно вскинула брови.

— В чате прочитал. — Он показал экран телефона. — На два дня есть, дальше пока не сверстали.

— Какие они быстрые! — проворчал Игорь, резко вернувшись на место. Ему показалось, что Инга Викторовна зло смотрит со своей кафедры именно на него.

— Там, говорят, с преподами была какая-то чехарда. Один ушел, другой пришел, и все в последний момент перед началом года. — Вацлав листал чат, не обращая внимания на взгляды Инги Викторовны.

— А как в чат попасть? — Девушка старалась говорить очень тихо.

— Скажи свое имя — добавлю. — Вацлав открыл поиск.

— Вилга Речкина, имя через г. — Она покосилась на экран, наблюдая, как Вацлав набирает имя и фамилию.

— Готово.

Телефон в сумке Вилги завибрировал и пиликнул.

— Звук выключаем сразу, — среагировала Инга Викторовна.

— Спасибо, — одними губами сказала Вилга и улыбнулась.

Пара тянулась бесконечно долго. Привычные со времен школы сорок пять минут давно прошли, и теперь мозг отказывался воспринимать хоть какую-то информацию. Ангелина с трудом подавляла зевки. А более того — желание снова надеть наушники. Но те были огромными — Инга Викторовна за версту увидит большие белые уши. Приходилось делать вид, что все крайне интересно, мозг не воет без музыки, а люди вокруг не раздражают.

Прозвенел звонок. В школе это была приятная мелодия, разлетавшаяся по всему зданию. Здесь же металлическая пластина истошно дребезжала панихиду по каждому, кто заснул во время пары.

Куда идти дальше, никто не знал, поэтому парень, которого Вацлав назвал Камилем, смело отправился в деканат выяснять, что делать курсу.

***

Это был не лучший день, чтобы проспать. Отключить случайно все будильники, прослушать, как сначала мать, а потом сестра уходят на работу. Пропустить комментарий отца. Не лучший день, чтобы узнать, что первая пара в самом разгаре, а до центра ехать полтора часа. Даже на вторую уже не успеть.

— Григорий! — Отец всегда называл его полным именем, когда был недоволен. — Кто божился, что завтра уйдет из дома первым? Начинаешь учебу в институте с прогула?

— Сон снился, никак не мог проснуться.

Не соврал.

Всю ночь Григорий носился по лесу, пытаясь снять с себя огромную медвежью шкуру, — та мешалась, путалась под ногами. А с неба светило созвездие Малая Медведица. Обычно еле различимая в этой широте, тут она горела буквально прожектором. И Полярная звезда на конце светила ярче луны.

Сон был плохой, тревожный. Медвежья шкура не несла ничего хорошего.

— Гриша, вставай. — Голос отца стал мягче, его тоже мучили сны.

В снах отца мир погибал, из-под корней огромного древа вырывалось чудовище и уничтожало все, что было дорого. Чудовище не знало усталости, не ведало пощады. Чудовищу было все равно.

Гриша знал о кошмарах отца и не стеснялся рассказывать ему о своих. Матери и сестре он не готов был открыться, а отец поймет.

Через колонку грянул рок. Музыка всегда помогала собраться с мыслями и прогнать остатки сна. Стоило приехать хотя бы на третью пару. Даже не столько для того, чтобы показаться, сколько совесть очистить, — в первый день уже два прогула.

Контрастный душ, быстрый завтрак, надеть то, что выпало из шкафа, — и можно бежать на пары. В группу института успели кинуть ссылку на чат первого курса. На потоки тут не делились, только переводчики шли особняком, остальные же специальности ходили всей толпой на одни и те же пары. А по вторникам были семинары с мастерами. Григорий успел посмотреть, кто будет преподавать его группе, и особо не впечатлился. Новый молодой мастер, который мало где издавался, почти не светился среди коллег. Неужели он так хорошо чувствует тексты, что может спокойно вести семинары у юных литературных гениев?

Гриша улыбнулся своим мыслям и перепрыгнул лужу. Мать предупреждала, чтобы он не возгордился. Поступил в Литинститут — будь добр доучись, а потом и зарекомендуй себя в этой сфере. И уже после всех испытаний задирай нос: мол, писатель, будущее современной литературы. Пока он только птенец, которому хватило навыков произвести впечатление на старых мастеров.

Народу в метро было немного — все уже давно уехали на работу, а возвращаться с нее пока не планировали. Заняв свое любимое место, в углу вагона на трех креслах, Гриша надел наушники, включил шумодав и попытался отключиться от съедающей тревоги. Как можно было так облажаться, да еще и в первый день?

Гриша водил взглядом по вагону, цепляясь за одежду пассажиров. Две абсолютно одинаковые девочки в широких штанах и таких же широких куртках. Разница только в прическах и маникюре. Старик, читающий пожелтевшую книгу. Рядом с ним — старый рюкзак, судя по растрескавшемуся рисунку, когда-то принадлежавший внуку. В вагоне было много свободного места, и Гриша часто развлекался тем, что сажал на эти места вымышленных людей. Мужчину в камзоле, которого недавно увидел в исторической книге. Космонавта, полностью готового к полету. Чем чуднее и неуместнее, тем интереснее.

В этот раз он решил посадить рядом с одинаковыми девочками викинга. Нарисовал в своем воображении мускулистую фигуру, шкуры, густую бороду. Шаблонное изображение благодаря сериалам плотно засело в памяти. Отвлекся посмотреть, к какой станции подъехал поезд. Еще несколько остановок, и надо переходить на другую ветку.

Посмотрев на девочек снова, Григорий ожидал увидеть там пустое место, но на него смотрели с абсолютно черного лица два огромных белых глаза. Фигура жалась к девочкам, пачкая их какой-то слизью, а те не обращали на нее никакого внимания. Вместе читали что-то с экрана телефона и хихикали.

Поезд снова остановился, открыл двери. Девочки резво вылетели из вагона, а фигура осталась сидеть. Она смотрела на Гришу не мигая, не отводя взгляда. Наклонила голову набок. Улыбнулась кривой черной улыбкой, хлюпнув мерзкой жижей, и пропала.

На следующей остановке вышел старик, и Гриша рискнул встать, подойти к месту, где только что видел черную тварь. На сиденье осталось выжженное пятно, словно кто-то плеснул кислотой.

***

— Да чтоб тебя!

— Что? И этот сдох?

Рогатый ворон вытянул вперед лапу и размял пальцы.

— Каким образом Яку удавалось собрать команду, которая сто лет работала бесперебойно? У меня за семь лет семь трупов. Я их плохо обучаю?

— Нет, — мотнул головой ворон. — Они плохо обучаются. Я твои лекции во сне могу р-рассказать. В ужасе жду день, когда ты новенького пр-ритащишь и начнешь заново обучать.

— Но они продолжают гибнуть.

— Потому что дебилы, — меланхолично ответил ворон. — Попр-робуй сменить тактику, поискать др-ругих.

— Каких других?

— Бр-рютик, дорогой, ну не мне р-рассказывать тебе, как Стр-ражу собир-рать.

— Этого еще не хватало. — Брют устало потер глаза и отмахнулся от пчел.

Слухи принесли весть о гибели очередного стажера. И либо нечисть стала куда злее, чем могла вывезти Стража, либо стажеры на самом деле были слабы и не в состоянии справиться даже с простым заданием.

— Знающих становится все меньше, все чаще они выбирают что-то более безопасное: карты, гороскопы. — Брют дотянулся до чайника и нажал кнопку. — Современный мир позволяет тащить к себе все, что нравится, вплоть до архетипов. Но именно такая мешанина и делает их слабыми. Нахватают по верхам, а вглубь никто не смотрит. Я не видел еще ни одного знающего, который умело совмещает учения иной культуры и свои истоки.

— А они вообще есть? — Ворон почесал клювом перья.

— Должны быть, — уверенно сказал Брют. — Раз такая практика есть, то должны быть и те, кто копает глубже. Не могут же все так поверхностно изучать тему, с которой работают. У меня есть идея, кого можно попробовать зазвать.

— Татуир-ровщика того? Не стар-роват ли он?

— Яку было хорошо за тридцать, когда он в Стражу вступил. А как показала практика, молодые чаще попадаются. Может, в этот раз получится.

— Ты так каждый р-раз говор-ришь. — Огромная птица почесала клювом перья.

Брют хмуро посмотрел на ворона. Ждать от птицы хорошего — все равно что дуть против ветра. Слюной в лицо прилетит, а проку не будет. Особенно невыносимой птица становилась рядом со своей боевой подругой. То ли ворон пытался казаться лучше, то ли, наоборот, всех отпугивал, но стоило ему прийти не одному, Брют уже заранее готовил ибупрофен. При этом сама его подруга была спокойной и оттеняла флегматичностью задиристого ворона.

— Сегодня без Норы? — Брют решил попытаться намекнуть птице, что неплохо бы куда-нибудь улететь.

Очень не вовремя ворон наведался в гости. Именно в этот момент пчелы принесли весть, что новый стажер не справился с заданием. А задание было максимально простое. Надо было всего лишь выяснить, что мешает рыбакам вернуться домой. Не пытаться справиться с нечистью, не возвращать всех заблудших домой. Просто понять, какая тварь поселилась в реке на этот раз. Такой прямой и понятный приказ. Как итог — теперь тварей в реке стало на одну больше. Озлобленная утопленница и ее новый партнер — бывший стажер.

— Нор-ра занята своими делами, — скучающе произнес ворон. — А я смотр-рю, у Стр-ражи все хор-рошо. Р-работа кипит, нечисть на место ставится.

— Иронизируешь?

Птица довольно каркнула.

— С каждым годом все становится только хуже. — Брют обхватил голову руками. — Я пытаюсь создать новую команду, а на деле гроблю жизнь за жизнью. Кажется, я самый бесполезный воевода!

— Это пр-росто кр-ризис.

— Я семь лет из этого кризиса выйти не могу! — крикнул Брют, и ворон от неожиданности чуть не завалился на спину. — Тупик, бесполезная трата времени.

— Ну, ты же р-решил попытаться р-рекр-рутир-ровать татуир-ровщика. Может, с ним будет лучше?

Брют махнул рукой. Он давно пытался переосмыслить саму суть Стражи, чтобы она снова работала, как единый Рой. Но либо бесполезно распылялся на всякую мелочь, либо не рассчитывал сил и увязал в проблемах по самую маковку.

— Хочешь, я с ним поговор-рю?

— С кем?

— С татуир-ровщиком этим.

— Чтобы он заикой стал? — Брют покосился на изогнутые рога огромной птицы.

— Зато ср-разу узнаешь, чего он стоит.

— Нет, спасибо, я сам.

— Как знаешь.

В кухонное окно стали биться пчелы. Брют встал со стула, открыл форточку, впуская насекомых в квартиру. Они залетали одна за другой, кружили по комнате, сжимая кольцо вокруг Брюта. Ползали по стенам, садились на плечи, путались в волосах. Брют выпрямился, прислушиваясь к жужжанию, нахмурился, отчего узкие глаза превратились в щелочки.

— Что случилось? — напрягся ворон.

— Кажется, в метро вернулось Лихо. Лучше бы я ошибся.

ГЛАВА 2

СВЯТ-СВЯТ-ПОСВЯТ

Дешевые доспехи бряцали при каждом шаге, шлем сползал на глаза и мешался. Брат шел рядом, постоянно поправляя на плече тяжелое копье. Если хочешь попасть в Доброславль — главный город корневой части Ладного мира, — будь добр одеваться по правилам, соблюдая стиль эпохи. И если твой костюм хоть немного не вписывается в общую канву, то, извини, ты не пройдешь. Местные обложат так, что встреча с патрулями будет казаться счастьем.

Игорь не раз замечал стычки между жителями Доброславля и умельцами, пробравшимися за его стены в чем попало.

— Мы пытаемся сохранить хоть что-нибудь от нашей истории, а вы пришли и это уничтожить! — Истеричный вопль отвлек от мыслей о неудобных доспехах.

Вова поправил кольчугу и снова закинул на плечо копье. В этот раз сон предоставил им крайне неудобные образы, подходящие для того, чтобы снова попасть в Доброславль, но совершенно тяжелые и нежизнеспособные.

— В этот раз мы типа гвардии, — пошутил Игорь.

— Мне прошлый прикид нравился больше, — проворчал брат.

— Это на одну ночь.

— Которая может растянуться на неделю. Сам знаешь, как тут время летит.

Крыть было нечем. Каждое путешествие в это место никогда не повторяло предыдущее. За исключением времени — всегда ночью. Впервые братья вместе попали в один сон, когда оба готовились к экзаменам в девятом классе. Нервничали сильно и в какой-то момент, начитавшись истории, отрубились прямо на занятиях с репетитором. Подумали, что это получилось случайно. Пока снова не провалились в общий сон перед олимпиадой. А потом перед операцией мамы. Каждый раз, когда случалось что-то, пугающее до самой глубины души, приходили сны.

Место было странное: на горизонте возвышалось огромное древо, крона которого подпирала облака, а корни утопали в огромном золотом поле. До поля братья еще ни разу не доходили — обычно их приключение заканчивалось в каком-нибудь населенном пункте под звук будильника.

Сон услужливо подбирал правильную одежду, но не подсказывал, что вообще делать. Поэтому первое время братья бесцельно гуляли по местности, даже не пытаясь ни с кем заговорить. Издалека видели, как пробегает мимо огромный рыжий кот, в небо поднимается стая черных птиц. Самым страшным был сон в ту ночь, когда увезли в больницу маму, а с Великого древа упала огромная ветка. Небо наполнилось сотней черных птиц. Местные выли, не зная, куда бежать. А братья смотрели на поле, потерявшее в один момент все краски.

После этого случая в сон они стали попадать по своему желанию. На следующую ночь все было как обычно, только в кроне дерева появилась брешь. В эту ночь братья добрались до Доброславля и познакомились с Игнатом — прислужником в покоях царя.

— Тут есть царь? — удивился Игорь.

— Княжич, — поправил его Игнат. — Корневой Лад подчиняется его воле. Даже всякие-разные не смеют перечить! — Он гордо поднял голову, добавляя уверенности своим словам.

— Брехня! — ругнулись где-то под ногами у Вовы, отчего тот подпрыгнул и налетел на брата.

— Пошел прочь! — замахал Игнат на невидимую нечисть и виновато улыбнулся. — После того как ветка с Великого древа упала, они стали просто невыносимые. Зуб даю, все идет к концу.

— К какому концу? — не понял Игорь, но ответа не получил, да и не понял зачем ему зуб.

В этот раз сон вынес их недалеко от Доброславля, нацепив неудобные доспехи, как с картинки учебника. Этот мир имел свое чувство юмора, вытаскивая из голов мальчиков въевшиеся образы. У Игоря на поясе висел топорик, а Вова вынужден был переть длинное копье. Сбросить вещи было нельзя — они все равно появлялись в руках. Приходилось тащиться по пыльной дороге, бесконечно бряцая доспехами, поправляя шлем и ругаясь на неудачный сон.

Возле ворот братьев придирчиво осмотрели, изучили оружие, выдали пропуск в виде деревянной дощечки и отпустили.

Народу в городе было много, на главной площади зрел скандал. Два высоких мужика в кафтанах ругались с какими-то, судя по виду, не местными оборванцами.

— У него ветровка, что ли? — Игорь пихнул брата.

— Где?

Вова прищурился, изучая одежду.

— В самом деле! Еще и кеды! Это система сбой дала?

Игорь пожал плечами и решил подойти поближе — послушать, что говорят. Толпа кучковалась, образовывала вокруг скандала круг. Всем было интересно посмотреть на тех, кто нарушает правила, да еще и умудряется это делать в главном городе Ладного мира.

Доброславль представлял собой огромное поселение, полностью состоявшее из деревянных построек, домов из сруба, со старыми наличниками и высокими крылечками. Братья постоянно хихикали, когда приходили в это место. Не иначе киногород отстроили. А серьезное отношение местных вызывало еще бо́льшую улыбку. Помимо Доброславля, было еще несколько поселений, но туда чужаков не пускали — дорога не давала дойти, разворачивала восвояси.

— Погу́бите нас! — Высокий женский вопль привлек внимание, толпа загудела.

— На кой черт так явились?!

— Не чертыхайтесь без повода!

Толпа начинала распаляться, плотнее обступая со всех сторон.

— Дело плохо, — заметил Игорь. Вова кивнул.

Синхронно братья вылезли из толпы в самый центр круга и выставили вперед оружие.

— Сохраняем спокойствие, — громко сказал Игорь.

— Охрана разберется! — подхватил Вова.

— Охрана чего? — Тот же визгливый женский голос раздражал.

Игорь уже хотел огрызнуться, поставить истеричку на место.

— Княжича, — послышался знакомый голос. С помощью рослых стражников Игнат пробивал себе дорогу через толпу. — Княжич хочет получить ответ, почему вы выглядите так.

Незнакомцы переглянулись и кивнули. Они вели себя спокойно, не пытались ни на кого нападать и просто ждали, когда толпа даст пройти. До самого терема шли молча, слушая, как вокруг кто-то возмущается, кто-то охает и вздыхает. Близнецы не отставали; в Доброславле редко происходило что-то интересное, тем более с налетом современного мира.

— Это все из-за кроны, — тихо сказали в толпе. — Там все началось, вот и к нам пришло. Убивают наш дом, заразили Великое древо, теперь правила нарушают.

Игнат громко цыкнул, и в толпе замолчали.

— Куда стража смотрит? — крикнули вслед.

— Какая? — уточнили у него.

— Да хоть какая! — продолжали возмущаться. — Остались без присмотра, без помощи и защиты. Тьфу!

Голоса замолкли, только когда закрылись высокие дубовые ворота, отрезая компанию от толпы. Незнакомцы продолжали молчать, без вопросов поднялись в переднюю и так же тихо стали ждать, когда их пригласит княжич. Игнат виновато улыбнулся Игорю с Вовой и быстро скрылся.

Ждать пришлось долго. Вова успел разобрать и собрать хиленькую кольчугу, которая тонкой полоской болталась из-под доспехов.

— А вы реконструкторы? — вдруг спросил один из незнакомцев.

— Что? — не понял Вова.

— Изучаете историю, мастерите вещи под старину. — От пояснения понятнее не стало.

— Типа город реконов? — уточнил Игорь.

— Тогда уж целый мир, — хохотнул Вова. — Тут все так ходят, правила такие.

Незнакомец понимающе закивал и замолчал. Что он хотел, братья так и не поняли. Сон начинал расплываться — приходилось больше концентрироваться на разговоре, ловить детали помещения.

— А вы сновичи? — спросил вдруг второй незнакомец.

— Чего? — Игорь спросил с точно такой же интонацией, как брат.

— Прихо́дите в Ладный мир через сон. — Опять понятнее не стало.

Братья переглянулись. Они никогда не задавались вопросом, что позволяет им видеть общий сон. А особенно не пытались выяснить, является ли мир, куда они попадают, реальным. Не задумывались о том, как выглядят со стороны, когда просыпаются, выпадают посреди разговора. Да и Игнат никогда им это не рассказывал, будто это само собой разумеющееся. Выпали, поставили разговор на паузу, потом продолжат в каком-нибудь другом месте.

— Какой мир? — уточнил Вова.

— Ладный. Место, где вы сейчас.

Незнакомцы нехорошо переглянулись.

— Мы сами из кроны. — Один из них показал пальцем в небо. — Города разрушаются, людям деваться некуда: либо погибнуть, либо перейти в корни. Но тут эти правила.

— В кроне нет единого княжича, — громко заявили за спиной, и братья обернулись. В дверях стоял огромный мужчина с медвежьей шкурой на плечах. — Кто вы и что тут делаете?

— Столетние души, — хором ответили незнакомцы. — По воле Великого древа пришли договариваться о приеме душ кронного мира в корнях.

...Игорь хотел что-то спросить, но мерзкая мелодия будильника вырвала его из сна. Брат уже сидел рядом, сонно тараща глазами.

— Сходим на пары и обсудим, — сказал он брату, и тот кивнул.

Пора было собираться на первый учебный день, а в голове сумбурным комом перекатывались вопросы.

***

Первый курс стоял на улице и курил. Пару назначили, а аудиторию под нее не подобрали, в итоге все крупные помещения были заняты и разместить пятьдесят человек было просто некуда. В деканате обещали разобраться, устаканить расписание и возместить потерянную пару по философии.

— Если эта пара такая же занудная, как история мировых цивилизаций, то можно не возмещать, — проворчал один из близнецов, его брат кивнул.

— Боюсь, тут большинство пар таких, — подхватил Вацлав.

— Поспешу не согласиться, — заговорил Камиль. — Чем больше копаешься в истории и ее влиянии на литературу, тем интереснее становится.

— Пока мне интересно только узнать, где бы пожрать. — Вацлав осмотрелся. — Не спорю, материал сам по себе может быть очень интересным. Я даже не задумывался раньше, чем жило общество в то время. Но как же скучно его читают!

— Учиться вообще скучно. — Вилга выпустила клубничный дым из парилки.

— Зачем вы сюда поступали тогда? — прищурился Камиль. — Освободили бы тогда места для других.

— Какой ты душнила! — Вилга с разочарованием посмотрела на Камиля и отошла к Вацлаву.

Ангелина стояла рядом и просто слушала. Согласиться хотелось и с тем и с другим. Втягиваться в учебу после месяца ничегонеделания было тяжело. А лекторы с их монотонными голосами даже не пытались втянуть в свой предмет.

В толпу аккуратно влез незнакомый парень и сделал вид, что он тут стоял с самого начала. Камиль тоже сразу обратил на него внимание и кивнул. Парень подобрался поближе.

— Старостой назначили? — спросил он.

— Видимо, сам назначился, — улыбнулся Мотов.

— Посещаемость уже отмечают?

— Расслабься, Колдуненко, — хохотнул Камиль, — даже журнал еще не оформили.

— Что-то в этом году всё в кашу. — Гриша заметно расслабился.

— А ты чего опоздал?

Колдуненко махнул рукой и стал осматривать однокурсников, пару раз кивнул знакомым лицам. Ангелина видела его во время вступительных. Спокойный, медлительный, он, как и Камиль, производил впечатление человека, которому все легко дается. За внешним спокойствием не видно было, какая внутренняя борьба шла у этого человека. Колобкова снова поймала себя на мысли, что и этот человек ей нравится. Неужели за летние каникулы она настолько соскучилась по людям, что любой ей кажется красавчиком? Либо прокачала принятие, как ей советовала школьная подруга, с которой за все лето она ни разу не списывалась. Вот так разошлась школьная дружба.

После дождя во дворе было сыро и немного зябко, но расходиться никто не спешил. Боялись пропустить важную информацию. Пока было время, всех добавили в чат курса. Камиль пообещал, что там будет появляться вся важная информация: расписание, необходимые учебники и секреты от старших курсов.

— Я видел вопросы с первой сессии. — Вацлав возвышался над всеми, даже высокие каблуки Вилги не могли с ним потягаться. — Они считают, что мы в самом деле это все выучим? Сорок вопросов, и это только по одному предмету!

— А по истории мировых цивилизаций их сто, — хитро сказал Вова.

Вацлав в ужасе посмотрел на близнеца и поежился.

— Это у нас еще СРЯ не началось, — заметил Камиль.

— Чего?

— Современный русский литературный язык, — пояснил Мотов.

— СРЛЯ тогда уж. — Игорь покрутил в голове аббревиатуру. — Но СРЯ звучит прикольнее.

— Жизнь прожита СРЯ, — подхватил брат.

— Это когда мы диплом получим, — улыбнулся Колдуненко.

Снова прозвенел звонок. Истеричная металлическая пластина полминуты билась о стенки и успокоилась. На улицу вышли старшие курсы. Они никуда не спешили, лениво прошлись до курилки за территорией института, посмотрев на первый курс, который нагло курил свои парилки прямо возле крыльца.

— О, молодежь, че-как первый день? Когда посвят?

Ангелина заметила, как нахмурился Камиль, когда к ним подошел старшекурсник в растянутых трениках.

— Нормально, как у вас? — Колдуненко вежливо улыбнулся.

— А у нас не было посвята, мы пришли и просто учиться стали. — Он явно не понял, о чем был вопрос, словно ответил на голоса в своей голове.

— Очень похоже на нас. — Вилга старалась держаться от него подальше.

— В нашем случае посвят — ждать, когда для нас аудиторию подходящую подберут, — проворчал Вацлав.

— Не сегодня, чувак, — хохотнул старшекурсник. — Поэтому стоим курим.

— Я не курю.

— Тогда стой дыши.

Ангелина вздохнула с облегчением, когда он увидел кого-то из своих, попрощался и быстро свалил. Мысленно она дала себе зарок, что до такого состояния не опустится. Вид у человека был пожеванный и переваренный.

Камиль снова отлучился в деканат, чтобы выяснить, где пройдет их третья и последняя на сегодняшний день пара. Вернулся хмурый с новостью, что все могут расходиться, — аудитории под третью пару тоже нет.

— Я останусь, выясню, что у нас завтра по аудиториям и расписанию, отпишусь в чате.

Курс кивнул и, ворча, потащился с территории вуза.

— Можно было вообще не приезжать, — протянула Вилга.

— Ага, поспали бы нормально, — согласился с ней Игорь.

— Эти дурные сны уже достали, — эхом отозвался брат.

— Вам тоже снятся? — вклинился Колдуненко.

***

От земли веяло холодом. Тем сырым, пронизывающим до самых костей, каким обладает зимняя земля. За ночь поверхность успевала остыть и к утру превращалась в ледяной грязный ковер. С погодой в последнее время стало совсем тяжело. В начале сентября выпал снег, спутав все планы. Неубранные овощи промерзли, даже всякие-разные брезговали грызть ледяные огурцы. Скотина переживала, кричала в стойлах, путалась в дорогах, которые знала всю жизнь. Даже люди переставали отслеживать дни. В Ладном мире что-то сломалось. И теперь последствия, прежде неразличимые, наслаивались друг на друга, собирались в стаи и выбивали жизнь из привычной колеи.

Игнат не обратил внимания, как пропали два брата. Всегда пропадали и неожиданно появлялись снова. Больше его занимали столетние души, которые пришли договариваться. Сотни лет назад они настояли, чтобы люди ушли в крону, перенимали там все тренды Явного мира, а тут, понимаете ли, жить наверху стало невозможно — обратно просятся.

— Давно к вам сновичи ходят? — Слуга Великого древа раздражал, смотрел по-хозяйски, изучал комнату, криво сидящего княжича и его воеводу.

— Давно Стража перестала выполнять свою функцию? — Воевода смотрел хмуро, не пытаясь быть вежливым.

— Столетние души не отвечают за Стражу.

— Корневой мир не отвечает за сновичей.

Воевода выдержал недовольный взгляд, смотрел прямо, ожидая, когда ему объяснят, что происходит. Игнат старался не отсвечивать. Он и так нарушал правила, делал куда больше, чем должен обычный прислужник. В палатах давно смешалась иерархия, и теперь ее пытались поддерживать чисто для душевного равновесия княжича. А тому становилось все хуже.

— Как часто сновичи попадают в корни?

Воевода посмотрел на Игната.

— Когда захотят, — пожал плечами тот.

— Плохо.

— Великое древо, да перестаньте вы уже говорить загадками!

Голос в дверях заставил обернуться. Первым увидели огромного рогатого ворона, который важно прошел в сторону княжеского кресла и встал рядом с воеводой. Следом зашла девушка со светлыми вьющимися волосами, стриженными под каре.

— Нора, — недовольно выплюнул один из слуг. — Дня не пройдет, чтобы нос свой не сунула.

Столетница двигалась плавно, не переживая, что думают о ней коллеги.

— Был бы от вас прок, — ответила она, — не надо было влезать.

— Пр-рок? От них? — каркнул ворон. — Вышел весь.

— Хам!

— Что меняется? — Воевода смотрел на Нору.

— Правила, господин, — ответила она. — Правила изменились.

ГЛАВА 3

ХРОМОЙ МАСТЕР

Кривой кулак вписался в стенку рядом с головой испуганного мужчины.

— Что? Хрен собачий, думал проканает?

Кулак оторвался от стены и снова прицелился. Мужчина попытался отползти подальше, но мешалась чужая нога.

— Давайте обсудим? — прозвучало жалобно, по-мышиному, совершенно не убедительно. С таким собеседником не то что обсуждать что-то, просто в одной комнате находиться не хотелось.

— А мы сейчас обсудим! — Владелец кулака осклабился, схватил огромной лапой за ворот пискнувшего еще раз мужчину и приподнял его над полом. — Обсудим, почему твои хваленые обережные знаки с ценником икс десять ни хрена не работают.

— Знак работал… — Мужчина цеплялся за душащую его руку. — Все работало. Но если ехать на красный, никакой знак не поможет!

На этот раз кулак не промахнулся. Со всей силы влетел в челюсть, хрустнул костью, снова отодвинулся и приземлился в глаз.

Мужчина безвольно повис. Лопнули сосуды, и рука державшего окрасилась кровью.

— Слабак! — Пришлось отпустить, чтобы не испачкаться еще сильнее. — Пакуйте его, поговорим у нас. Без свидетелей.

Он выпрямился, огляделся. Тату-студия находилась на первом этаже многоквартирного дома. Свежий ремонт, окна в пол, огромные зеркала, декорированные граффити — здесь все кричало, что место модное, современное и страшно дорогое. Техника, качественные расходники — все в студии подбиралось с умом. Потому и советовали ее, несмотря на удаленность от центра за МКАД.

Кулаки чесались разнести тут все, чтобы не осталось ничего от идеального помещения. Чтобы все кушетки были изрезаны, лампы побиты. Чтобы горел ресепшен, как горела машина босса, решившего сделать тут обережную татуировку.

— Смотрите, чтобы эта падаль салон не заляпала! — Он поздно увидел, что подельники просто бросили виновного на заднее сиденье. Конечно, не им же отмывать потом салон от собачьей крови.

Пока вышибала размышлял, с чего начать погром, звякнул колокольчик над входной дверью. Вот его бы оторвать в первую очередь — задрал звякать на фоне. Вышибала повернулся и удивленно уставился на парня. Тот внимательно смотрел, прищурив и без того узкие глаза, а по его плечам ползали, быстро перебирая лапками, мохнатые пчелы.

— Извините, я на сеанс. — Вошедший звучал устало, немного лениво. Никак не доходило до тупой головы, что сеансов больше не будет.

— Чеши отсюда, пасечник, пока я тебя не выпер. — Кулак снова занял боевую позицию.

— Вы не Ставр. — Это скорее была констатация факта, чем вопрос.

— Опух, придурок? — Вышибала угрожающе шагнул ближе. — Даже не смей меня именем этой падали звать!

— А как лучше? — Парень спросил с улыбкой и тоже сделал шаг навстречу.

— Гиря я!

— Хорошо, Гиря, а где Ставр?

— Продолбался твой Ставр. — Гиря криво улыбнулся. — Заказ выполнил через одно место.

— Я спрашиваю, не что он сделал, а где он? — Голос прозвучал холодно, пробирая до самых костей.

Гиря замер. В этом щуплом парне вдруг стала чувствоваться настоящая угроза. Против такой никакие кулаки не помогут. Взгляд мужчины забегал, пытаясь зацепиться за что-нибудь, что можно схватить в студии и использовать как оружие. Но поможет ли тут оружие?

Пчел становилось больше, они уже не просто ползали по рукавам странного человека. Часть облепила зеркала студии, часть обосновалась возле ресепшена. Гиря смотрел, как пчелы вокруг него начинают кружить дикий хоровод.

— Где Ставр? — Вопрос прозвучал за спиной.

Каким образом этот щуплый шкет оказался у него за спиной? Он только что стоял прямо под носом и смотрел нагло.

Гиря пискнул точно так же, как несколько минут назад пищал Ставр. Ответ застрял где-то в горле. Пришло понимание, что отвечать уже не нужно, — этот страшный человек знает, где нужный ему Ставр.

Гиря на негнущихся ногах пошел на улицу. Звякнул мерзкий колокольчик, который так хотелось выдрать с корнем, чтобы никогда больше не звякал.

Подельники сидели в машине, не понимая, что так испугало самого крупного из них.

Парень снова оказался впереди, стоял под самым носом и внимательно смотрел, как сереет от страха лицо Гири.

— Падаль… свою… забирай… — Гиря пытался говорить так, словно ситуация все еще была под его контролем, но лишь обманывал сам себя.

Он аккуратно, как ему казалось, засунул руку в карман и нащупал оружие. Тяжелый металл подарил уверенность. Быстро вытащив оружие, вышибала приставил дуло к самому лбу странного человека, который никак на это не отреагировал.

Он медленно наклонил голову набок. Машина, стоявшая за спиной, просела на задние колеса. Голова наклонилась на другой бок — машина уткнулась капотом в землю. Еще раз скрипнули задние колеса, и снова капот уперся в землю.

— Ты это... — Гиря в ужасе смотрел, как шатает машину синхронно с наклоном головы парня, напрочь забыв об оружии в руках. — Давай просто поговорим, без всех этих приколов.

Незнакомец устало посмотрел на Гирю, встал ровно. Машину перестало шатать, и оттуда в ужасе вывалились подельники. Одного из них сразу стошнило, второго трясло так сильно, что было слышно, как стучат зубы.

— Мы просто пошутить хотели. Ты это, не злись, — мямлил Гиря. — Мы сейчас уйдем, ничего трогать не будем. Кто же знал, что он тут не просто так? Мы не знали. Не трогай нас, хорошо?

Страшный человек молча смотрел, как выбирается из машины Ставр. Губа рассечена, глаз заплыл. Судя по расползающейся гематоме, челюсть либо сломали, либо вывихнули. Ставр хромал, припадая на одну ногу. Дохлый, коротко стриженный — таких в Страже никогда не было. Но именно такие сейчас и были нужны.

— Машина хорошая. — Парень всем корпусом повернулся к Гире.

— Забирайте.

От улыбки незнакомца стало еще страшнее — хотелось поскорее сбежать, зарыться под одеяло и проплакать до завтрашнего дня. От стыда перед самим собой. Иррациональное победило.

— Ни в чем себе не отказывай, ступай.

Гиря словно этого и ждал. Он быстро подхватил своих подельников и ломанулся прочь со двора новостройки.

Ставр проводил их взглядом, после посмотрел на незнакомца.

— Меня зовут Брют. — Он плавно подошел к татуировщику, здоровый глаз выцепил пчел на рукавах куртки, которых Ставр сначала принимал за вышивку. — У меня к тебе есть деловое предложение. Но оно изменит твою жизнь.

— Не в первый раз, — усмехнулся татуировщик и сплюнул на землю сгусток крови. — Плюшки будут?

— Сплошные плюшки и предлагаю, а если будешь соблюдать правила, то вот такого, — Брют кивнул в сторону сбежавших бандитов, — больше не повторится.

— Умеешь интриговать, малец. — Ставр улыбнулся. — Какие подводные камни?

— Я не малец. — Брют подошел к маш

...