Оглавление

От автора

Я вырос в деревне, и с самого детства меня посещали вопросы, безмолвные для моего окружения. Самый главный из них — «Зачем живут люди? В чём смысл?» — сегодня задаёт мой сын, и не в двенадцать, как когда-то я, а в восемь.

Этот вопрос привёл меня к долгому путешествию по лабиринтам религии, философии и самых разных взглядов на жизнь. Я экспериментировал: постился, брал аскезы, погружался в долгое молчание, занимался йогой и медитацией. И в тридцать шесть лет пришёл к осознаниям, неожиданным для меня самого.

Я отказался от продуктов, которые мы по привычке называем «пищей» — мяса и рыбы. И начал по-настоящему жить. Быть здесь и сейчас. Перестал расстраиваться, если что-то идёт не по плану, или из-за чьих-то недобрых поступков. Начал активнее помогать другим, делиться знанием и опытом. И тот свет, что я вижу в глазах людей, которым смог помочь, — для меня и есть истинное счастье.

Меня часто спрашивают, почему я не ем мясо. Обычно я отвечаю просто: «Я так решил». Но когда звучит искренний вопрос «почему?», слов оказывается мало. Так родилась идея этой книги — красиво и образно донести логику моего выбора.

Однако изначальный замысел маленькой истории перерос в нечто большее. Перед вами — итог этого преображения. Я надеюсь, эта книга станет для вас пищей для размышлений и, возможно, наполнит вашу жизнь новыми, глубокими смыслами.

О ЧЁМ ЭТА КНИГА?

Эта книга — не история о спасении мира. Не хроника великих битв и не откровение нового бога.

Это — путешествие одной искры. Вспышки сознания, которой однажды стало тесно в сияющей вечности, и она отправилась в долгий путь, чтобы познать саму себя через боль плоти, радость движения, горечь утраты и тишину любви.

Она была оленем, познавшим закон жертвенной любви.

Была принцем, нашедшим путь к пробуждению.

Была плотником, явившим миру силу сострадания.

И, наконец, стала простым человеком, который устал искать и начал — жить.

Его звали Утренний Ветер. Его звали Пробудившийся. Его звали Учитель. Но настоящее его имя — это имя того, кто странствует в каждом из нас. Того, кто задаёт единственный, по-настоящему важный вопрос: «Кто я?»

Этот вопрос — начало пути. А ответ на него… ты держишь в руках.

Глава 1. Рождение

Тишина.

Не та, что рождается между звуками, когда ветер затихает в кронах или птица обрывает песню. Это была Тишина до самого понятия звука. Первобытное Бытие, существовавшее до формы и имени. Ничто, что было одновременно — Всем. И в этой бескрайней полноте пустоты, лишённой времени и границ, шевельнулась первая вибрация — пробуждение Мысли.

И в этом присутствии проснулась Мысль. Она возникла не как слово, не как образ, а как смутное, первородное ощущение себя.

«Яяяяя…»

Это не было страхом. Скорее, изумлением. Удивлением от самого факта этого «Я».

«…где я?» — последовала мысль, и вместе с вопросом пришло первое чувство — отделённости. Оно было крошечной точкой осознания в бескрайнем океане не-осознания.

«И кто я? Что вообще такое „я“?»

Вопросы вибрировали в пустоте, как круги на воде, не находя берега. И от этого становилось немного… одиноко.

И тогда Пустота ответила. Не голосом, что звучит в ушах, а чем-то гораздо более фундаментальным. Это был ответ, который приходил изнутри и снаружи одновременно, наполняя собой всё пространство. Это была вибрация тепла, света и абсолютного принятия.

— Именно на эти вопросы тебе и предстоит найти ответ.

Искра замерла, прислушиваясь к этому чувству. Оно было таким тёплым и знакомым, как воспоминание о доме, которого у тебя никогда не было.

«Но как мне это сделать?» — прошелестела её мысль, такая хрупкая по сравнению с этой всеобъемлющей полнотой.

— Как всегда. Пройдя Путь. Весь, целиком. Познав себя на опыте.

«Опыт?» — искра попыталась понять. «Что это? Как можно познать себя? Я же уже есть. Разве этого недостаточно?»

Ей казалось, что она уже целая, уже завершенная. Зачем куда-то идти?

— Быть семенем — это одно. Стать деревом, почувствовать на своей коре солнце и дождь, укрыть птиц в своих ветвях, уронить лист на землю осенью и снова распуститься весной — это совсем другое. Ты — потенциал. Тебе предстоит стать Действием.

Мысль о действии, о движении, напугала и обрадовала одновременно. Это был вызов.

«И что конкретно сейчас мне нужно сделать?»

— Выбрать свой путь. Понять, что ты хочешь испытать. Страх или храбрость? Одиночество или любовь? Потерю или обретение? Ты можешь выбрать всё, что пожелаешь. Это твоё путешествие.

Искра задумалась. Вечность? Одиночество? Любовь? Эти слова были пока лишь символами, у них не было вкуса, запаха, чувства. Как выбрать то, чего не знаешь?

— Хотя, постой… — в голосе-ощущении послышались нотки ласковой умудрённости, будто он смотрел на уже написанную книгу. Я вижу, ты уже всё выбрал. Твой выбор был сделан ещё до того, как ты задал первый вопрос. Он в самой сердцевине того, кто ты есть.

«Нет!» — внезапно взбунтовалась искра. Впервые в ней вспыхнуло что-то, отдалённо напоминающее страх или сопротивление. Ей казалось, что у неё отнимают самое ценное — свободу воли, которую она только что получила. «Ничего я не выбирал! Я даже не понимаю, о чём ты! Я хочу выбирать сам!»

Но Голос не утверждал. Он просто излучал бесконечную любовь и понимание, как родитель, наблюдающий за ребёнком, который настаивает, что будет одеваться сам, ещё не зная, как это делать.

— Всё начинается… Не бойся. Это удивительно. До скорой встречи, маленький луч…

И прежде чем она успела что-то возразить, мир перевернулся.

Увээээээ!

Звук обрушился на неё. Громовый, низкий, вибрирующий, он был не просто шумом — он был материей, он был весом, он был самой жизнью. Он входил в неё и становился ею. Это был рев, но в нём не было угрозы. В нём была сила, мощь, энергия сотворения.

Ощущение невесомости и бесконечности сменилось чувством… границ. Мягких, тёплых, пульсирующих границ. Она больше не была точкой в нигде. У неё было Место. Она была где-то. И это «где-то» было невероятно уютным, безопасным и родным. Это был первый Дом.

Тишину сменил ритмичный, убаюкивающий стук — громкий, властный, близкий. Бум-бум. Бум-бум. Это был не звук извне. Это был звук изнутри. Это был стук самого Дома, его живая, несущая музыка. Она поняла, что это биение — теперь и её собственный ритм.

И тогда вернулся Голос. Тот самый. Но теперь он изменился. Он не был больше безграничным эхом вселенной. Он шёл извне, сквозь стенки Дома. Он был звонким, нежным, полным безграничной нежности и ожидания.

— Твой отец — самый сильный олень во всём лесу. Видел бы ты, как он сразил того зазнайку Коэна! Его рога — будь осторожен, малыш, не запутайся в них! — словно ветви древнего дуба. А сердце… о, его сердце большое и доброе. Мы ждём тебя. Мы уже любим тебя. Скоро ты сможешь с ним познакомиться.

Слова были пока лишь колебаниями, вибрациями, но они несли в себе смысл напрямую, в обход понимания. Они несли чувство. Чувство защиты, любви, предвкушения.

И лучик, который уже и не лучик вовсе, а нечто новое, растущее, слушал. Он слышал сквозь стенки Дома и другие голоса — шелест, похожий на ветер, далёкий плеск воды, чьи-то тяжёлые, размеренные шаги где-то совсем близко.

Он начал чувствовать. Не думать, а чувствовать. Тепло. Тесноту. Плавное покачивание. Запах… жизни. Он ещё не знал, что это запах крови, плоти и шерсти, но для него это был запах абсолютной безопасности.

Он пошевелился. И — о чудо! — его движение вызвало немедленный ответ — ласковую, ответную волну извне, успокаивающее поглаживание. Диалог начался. Диалог тел, предшествующий диалогу слов.

«Кто я?» — снова возник древний вопрос, но теперь он уже не был полон тревоги. Он был наполнен любопытством.

Ответ пришёл не в виде слова, а в виде чувства, исходящего от того самого тёплого голоса, что был теперь и снаружи, и внутри него одновременно. Ответ был: «Ты — мой. Ты — любимый. Ты — желанный. А всё остальное… ты узнаешь позже. Сейчас просто будь.»

И он был. Он рос. Он наполнялся ощущениями. Он становился. Из лучика света — в обещание жизни. Из вопроса без ответа — в путь, который только начинался.

Шло время, и лучик все больше привыкал к новым ощущениям. Он уже не помнил ясно той пустоты, того голоса. Память о них стала сном, далёким и смутным. Его реальностью теперь было это тёплое, тёмное, уютное пространство, полное звуков и ритмов, которые становились ему роднее с каждым ударом сердца. Его мир был полон ожидания, и он сам был этим ожиданием. Он готовился к великому путешествию под названием Жизнь.

Глава 2. Первый Вдох

Покой был бесконечным и мимолётным одновременно — всё, что знало это рождающееся сознание. Тёплый, влажный, тёмный мирок, где каждое движение встречалось ласковой ответной волной, а ритмичный стук большого сердца убаюкивал и говорил без слов: «Ты в безопасности. Ты дома».

Но затем в этом совершенном мире что-то пошло «не так». Непривычное давление. Сжатие. Ощущение движения, толчка, куда-то вниз и вперёд. Инстинктивно, ещё не зная страха, существо внутри сжалось, пытаясь вернуть себе утраченный покой. Но движение усиливалось, становилось неумолимым, властным. Стены Дома, всегда такие податливые и мягкие, вдруг стали могучей силой, выталкивающей его наружу.

Что происходит? Куда я движусь? Это… конец? — пронеслась первобытная мысль, больше похожая на чувство паники.

И тогда, сквозь нарастающий гул и давление, он снова уловил его — тот самый голос. Но теперь в нём не было прежней умиротворённости. В нём была напряжённая сила, усилие, но также и огромное, ободряющее участие.

— Давай же, малыш! Смелей! Новый мир ждёт тебя! Не бойся!

Эти вибрации, полные любви и поддержки, стали якорем. Он перестал сопротивляться. Он позволил силе нести его.

И мир взорвался.

Холод. Это было первое чистое, шокирующее ощущение. Резкий, обживающий контраст после блаженной теплоты. Сотни игл вонзились в его кожу, заставив всё существо содрогнуться.

Свет. Ослепительный, режущий, белый. После уютной тьмы это было нападением. Он инстинктивно зажмурился, но яркие пятна всё равно плясали под веками.

Звуки. Они обрушились лавиной. Тот самый низкий рог, что он слышал раньше, теперь гремел прямо над головой, оглушительный и торжествующий. Шелест ветра в кронах, которого он не видел, но уже слышал. Птичьи трели, щебет, чьё-то тяжёлое дыхание рядом. Мир оказался невероятно громким.

И он сделал первый вдох.

Воздух. Он ворвался в него, холодный, свежий, с диковинными запахами — хвои, влажной земли, чего-то сладкого (позже он узнает, что это запах молока) и чего-то живого, шерстяного. Воздух наполнил его, расправил что-то внутри, заставил заработать новый, незнакомый механизм — лёгкие. Это было больно и прекрасно одновременно. И из этого первого вдоха родился его собственный звук — тонкий, дрожащий, жалобный крик. Крик утраты, страха и — первого утверждения своего существования в этом новом мире.

Я есть! Я здесь! Мне холодно! Помогите!

Помощь пришла немедленно. Что-то грубое, шершавое, но невероятно тёплое и влажное принялось вылизывать его спину, бока, мордочку. Это касание смывало с него что-то скользкое, и по мере его работы холод отступал, сменяясь приятным теплом. А главное — это касание было знакомым. Оно несло в себе ту же вибрацию, что и тот голос.

Он попытался открыть глаза. Свет уже не резал так больно. Мир предстал перед ним размытым, полным неясных пятен и движений. Но прямо над ним, гигантским и самым прекрасным, что он когда-либо видел, склонилось Существо. Большие, тёмные, бездонные глаза, полные такой нежности, что весь его страх мгновенно растаял. Длинное, доброе лицо, большие уши, улавливающие каждый звук. Он узнал её. Не по виду, а по сути. По той любви, что исходила от неё волнами.

Мама, — поняло его существо, не нуждаясь в словах.

— Вот и ты, моя радость, — прозвучал её голос, и теперь он шёл не изнутри, а снаружи, и он видел, как двигаются её губы. — Вот ты какой. Совсем как твой отец.

Он попытался ответить, но получился лишь ещё один жалобный писк. Он был беспомощен. Он лежал на чём-то холодном и белом (снегу), и его собственные конечности не слушались его.

— Давай же, вставай, — мягко подбодрила его мать, продолжая вылизывать его. — Мир большой, и в нём нужно уметь стоять на своих ногах. Попробуй. Это не страшно.

Её язык был как массаж, придающий силы. Внутри него что-то включилось — древний, мощный инстинкт. Он упёрся во что-то мягкое передними ногами. Они подогнулись, и он шлёпнулся обратно в снег. Разочарование и усталость накатили на него.

— Не сдавайся, — сказала мать. В её голосе не было нетерпения, лишь уверенность. — У тебя всё получится. Просто соберись.

Он собрался. Сосредоточился на странном ощущении четырёх конечностей, которые были им, но пока не слушались его. Снова упёрся. На этот раз сильнее. Задрожал от напряжения. Передние ноги держали. Медленно, невероятным усилием воли он поднял заднюю часть, чувствуя, как дрожат мышцы. Он качался, как тростинка на ветру, мир плыл у него перед глазами. И вот он стоял. На четырёх тонких, неустойчивых ногах, подпершийся всем телом против гравитации, которая только что так легко валила его с ног.

Это была его первая великая победа.

Он осмотрелся. Зрение стало чётче. Он увидел высокие, коричневые столбы с зелёными вершинами (деревья), белое одеяло под ногами (снег), серое небо над головой. И он увидел Её. Во всей полноте. Большое, сильное, прекрасное существо с мягкой шерстью и добрыми глазами. Она смотрела на него с безграничной гордостью.

— Молодец, — просто сказала она.

И тогда его нос уловил самый главный, самый влекущий запах. Сладкий, тёплый, живительный. Он шёл от неё. Инстинкт повёл его. Он пошатнулся, сделал первый в жизни шаг, потом второй, покачиваясь и едва не падая. Он тыкался носом в её тёплый бок, ища, ища… и нашел. Источник. Питания. Любви. Жизни.

Первый глоток молока был самым большим чудом из всех. Это был вкус самого мироздания, тепла, заботы и абсолютной принадлежности. Он пил, уткнувшись в мать, и чувствовал, как сила наполняет его дрожащие ноги, как уходит остаточный холод, как мир из враждебного и пугающего становится… интересным.

«Кто я?» — снова возник в нём тот самый вопрос, но теперь он был не одиноким лучом в пустоте.

Он оторвался от вымени, и капля молока повисла на его губе. Он посмотрел на мать. Она смотрела на него.

И в её взгляде был ответ: «Ты — мой оленёнок. Ты — часть этого леса. Ты — Утренний Ветер. Ты — Эрэл».

Он ещё не знал этого имени, но уже чувствовал его правду. Он сделал ещё шаг, навстречу огромному, новому, пугающему и прекрасному миру. Его путешествие началось по-настоящему.

Глава 3. Мир Леса

Дни, последовавшие за рождением, слились для Эрэла в череду чистых, ярких, ничем не омрачённых впечатлений. Его вселенная, некогда сжатая до тёплых, тёмных стен, теперь раскрывалась во всех направлениях, и каждое из них было наполнено чудесами.

Первое, что он познавал, — это запахи. Если раньше был только один запах — Запах Матери (молоко, шерсть, безопасность), то теперь его нос, всегда влажный и любопытный, улавливал миллионы ароматов. Он учился их различать.

Сладковатый, пыльный запах сухой хвои под солнцем.

Острый, холодный, чистый запах ветра, принесшего с далёких гор намёк на снег.

Терпкий, влажный, землистый запах грибов, прятавшихся под опавшими листьями.

Пьянящий, сладкий аромат первых весенних цветов, пробивающихся к солнцу из-под прошлогодней травы.

Он мог часами стоять, закрыв глаза, вдыхая этот огромный, незнакомый мир, и каждый вдох был для него историей.

Затем пришли звуки. После оглушительной тишины его прежнего мира, лесная симфония казалась ему вагнеровским оркестром. Он учился слушать.

Трель малиновки — не просто красивая песенка, а сигнал: «Здесь всё спокойно».