Нашлись, однако, в ОГПУ предприимчивые руководители, которые хотели отоваривать конфискованное золото в Торгсине. Они действовали от имени и в интересах своей организации — пример ведомственного выживания. Подобная практика, однако, противоречила принципам работы Торгсина. Конфискованное ОГПУ золото принадлежало государству. Правление Торгсина по запросу своей Дальневосточной конторы, где случилась попытка подобного отоваривания, разъясняло, что ОГПУ не могло пускать в оборот конфискованное золото, так как Торгсин принимал только ценности, находившиеся в частном владении1009.
Рост массы бумажных денег в обращении при дефиците товаров привел к тому, что начали быстро расти цены
Успехи нэпа и нормализация жизни привели к резкому снижению продажи личных золотых вещей. К 1926 году она упала настолько сильно, что руководство Госбанка начало говорить о «почти полном истощении накоплений у населения». История Торгсина показала ошибочность этого заключения. Просто надобность в продаже личных золотых вещей отпала: середина 1920‐х годов была одним из наиболее благополучных периодов в жизни Советской России.
годы нэпа советские граждане могли свободно покупать и продавать валюту и золотые монеты на биржах56, в отделениях Госбанка и в магазинах — там работала скупка Наркомфина, а присутствие дефицитных товаров стимулировало сдатчиков57. В числе других валютных прав гражданам разрешалось по официальному обменному курсу переводить родственникам и друзьям за границу валюту в сумме до 100 рублей в месяц (на бóльшие суммы требовалось разрешение), а в случае поездки за границу обменять на валюту до 200 рублей58
«Былое нельзя воротить — и печалиться не о чем»?
Из Булата Окуджавы
В марте 1926 года валютные интервенции резко сократились, а в апреле практически прекратились77. Тогда же в апреле Политбюро приняло решение о прекращении котировок червонца за границей, что означало и запрет на вывоз червонцев за рубеж78. Так похоронили идею конвертируемого золотого червонца.
Развитие страны пошло по сценарию «жизнь в кредит». В 1925/26 году руководство страны в 2,5 раза увеличило капитальные вложения в промышленность. Усиленно заработал печатный станок, выбрасывая в обращение все больше бумажных денег. Хлебный экспорт, за счет которого планировали пополнить валютные ресурсы, оплатить импорт и поддержать денежную систему страны, давал сбои: государственные скупочные цены не устраивали крестьян, а промышленных товаров для стимулирования заготовок сельскохозяйственной продукции у государства не хватало. Рост массы бумажных денег в обращении при дефиците товаров привел к тому, что начали быстро расти цены: в тот период государство могло контролировать только отпускные цены госпредприятий и цены кооперации, а розничная торговля находилась в руках частника.
Две концепции проведения индустриализации соперничали друг с другом. Одна из них, которую можно назвать «жизнь по средствам», выступала за умеренные планы промышленного развития, жесткую кредитно-денежную политику, использование экономических методов для поддержания стабильного курса червонца по отношению к золоту и иностранной валюте и для привлечения валютных сбережений населения. Выразителем этой политики выступали Госбанк и сотрудники Наркомфина, прежде всего Г. Я. Сокольников и Л. Н. Юровский. Другая концепция, которую можно назвать «жизнь в кредит», призывала форсировать темпы индустриализации, что неминуемо вело к несдержанной кредитной политике и денежной эмиссии, а в результате — к инфляции и обострению товарного дефицита. Воинствующими сторонниками этого пути развития были ВСНХ и Госплан в лице С. Г. Струмилина, В. Г. Громана и др.
При выборе сценария «жизнь в кредит» валютные интервенции теряли смысл: попытки поддержать стабильный курс червонца по отношению к доллару и золоту в условиях быстро нараставшей инфляции путем выброса на вольный рынок золотых монет и валюты из хранилищ Госбанка и Наркомфина быстро исчерпали бы скудные золотовалютные ресурсы страны. Без помощи же валютных интервенций червонец быстро обесценился бы. Как результат, люди перестали бы продавать золото и валюту государству, ценности начали бы уходить на черный рынок, где их обменный курс все больше бы отрывался от низкого официального
Деньги Торгсина имели срок действия, по истечении которого, если покупатель не продлил действие именной книжки, ему оставалось выбросить «золотые рубли» в мусор. Если до истечения срока действия торгсиновских денег в магазине не было муки, крупы, сахара — товаров главного спроса, то приходилось брать то, что дают. Принудительность ассортимента была и в другом: чтобы получить желанный мешок муки, покупатель порой вынужденно брал в нагрузку пионерский горн или гипсовый бюст Калинина. Сдача золота не гарантировала, что человек купит необходимые ему продукты и товары
Объяви руководство страны в одно дождливое утро, что Торгсин создали враги народа, которых уже и расстреляли, золотые торгсиновские рубли тут же бы превратились в ничто.
