автордың кітабынан сөз тіркестері  Рождение государства. Московская Русь XV-XVI веков

Михаил Кром

пришел и их черед.
Новгород и Псков разделили судьбу многих городских республик европейского Средневековья, потерявших независимость в начале Нового времени. По не вполне пока ясным причинам даже такие крупные и богатые города, как Флоренция, оказались хуже приспособленными к трансформации в раннемодерные государства, чем монархии того времени. Возможно, дело заключалось в характерной для них внутренней борьбе кланов и «партий», подрывавшей единство города и затруднявшей создание безличных государственных институтов. Но решающим оказался военный фактор: города, как правило, проигрывали вооруженную борьбу растущим монархиям, которые имели возможность мобилизовать для своих целей несравненно бóльшие материальные и людские ресурсы. В те же самые десятилетия, когда Господин Великий Новгород отчаянно боролся с Москвой за сохранение своей независимости, в Германии под натиском церковных и светских князей потеряли былые права и свободы такие города, как Майнц (1462), Кведлинбург (1477) и Эрфурт (1483). А в Италии, где синьории постепенно вытесняли городские коммуны, после 1530 года осталась, по сути, только одна республика — Венеция.

после ослепления Василия II он забрал из Мурома его детей, нашедших там приют под опекой оставшихся верными свергнутому великому князю бояр, и доставил их к Шемяке, который, несмотря на данные Ионой публично гарантии безопасности сыновей Василия Темного, отправил мальчиков в заточение к отцу в Углич.

Эти цифры, однако, не идут ни в какое сравнение с той армией чиновников, которой располагала самая бюрократизированная монархия того времени — Французское королевство. Например, при вступлении на престол Франциска I (1515) на гражданской службе состояло 4 тыс. человек, а в 1573 году это число достигло 20 тыс. И даже если учитывать только королевских секретарей, по рангу п

Чиновники, находившиеся на службе у королей и других владетельных особ в XV–XVI веках, как правило, были юристами, зачастую с университетскими степенями. Среди них преобладали выходцы из городского сословия (бюргеры), но было немало и клириков, т. е. лиц духовного звания (широко распространенное ныне английское слово «клерк», которым обозначают офисных служащих, восходит к латинскому clericus, т. е. «клирик», церковнослужитель). В России до конца XVII столетия не было университетов или академий, поэтому приказные дельцы, выучившись дома грамоте у какого

Советники Василия II избрали другую тактику: в своей речи перед ханом боярин Иван Дмитриевич Всеволожский искусно подчеркнул, что его господин «ищет» великого княжения не по старым грамотам, а исключительно на основании ханского пожалования: «Наш государь князь великий Василей, — передает летописец слова боярина, — ищет стола своего великого княжениа, а твоего улуса, по твоему цареву жалованью и по твоим девтерем6 и ярлыком, а се твое жалованье перед тобою. А господин наш князь Юрьи Дмитреевич хочет взяти великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованью волного царя

Очевидно, из летописи Юрий приводил примеры наследования княжеского престола от брата к брату, как это не раз бывало в XIV веке, но основным юридическим аргументом ему служило завещание его отца — Дмитрия Донского. Действительно, в этом документе был пункт, который удельный князь мог истолковать в свою пользу:
А по грехом, отъимет Бог сына моего, князя Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгиня[.]
А если, за грехи [наши], отнимет Бог сына моего, князя Василия, и кто будет следующий [по старшинству] сын мой, тому сыну моему — удел князя Василия, а [прежний] его удел разделит между ними [сыновьями] моя жена[.]
Так распорядился великий князь Дмитрий Иванович. Однако это завещание было составлено в 1389 году, когда у старшего сына великого князя, Василия Дмитриевича, еще не было детей. Кроме того, речь в процитированном пассаже шла об «уделе», т. е. земельных владениях Василия в Московском княжестве, а судьба великого княжения в случае смерти наследника в завещании не оговаривалась.

становится ясно, что иноземных влияний в Московском государстве было много, но ни одно из них не определяло в целом его развития. Как и в других государствах раннего Нового времени, внешние заимствования накладывались на местную основу, образуя причудливую амальгаму.

Кроме того, великие князья, начиная с Ивана III, претендовали на все русские земли, некогда находившиеся под властью их предков — киевских князей

Статус московских князей и их притязания на некоторую самостоятельность нашли отражение в монетах, чеканка которых возобновилась при Дмитрии Донском, после двухвекового безмонетного периода. На одной стороне московской деньги 1380‐х годов читается надпись: «Великий князь Дмитрий Иванович», а на обороте арабской вязью выведено пожелание долголетия «султану Тохтамышу». Такое сочетание надписей недвусмысленно свидетельствует о признании московским князем верховенства ордынского хана, но в то же время — и о его собственных властных амбициях.

Подобное оформление характерно и для монет сына и преемника Дмитрия Донского — великого князя Василия I Дмитриевича (1389–1425). В 1390‐х годах он чеканил деньгу с надписью «Князь великий Василий» и арабской легендой «Султан Тохтамыш» (иногда с прибавлением: «Да продлится его царствование») на обороте. Но в следующем десятилетии в оформлении московских монет произошли важные перемены.

Северо-Восточной, или Московской, Руси, которая служит главным объектом нашего внимания, то она в первой четверти XV века по-прежнему находилась под верховной властью Орды. Впрочем, эта зависимость не была столь тяжелой, как в первые сто лет после нашествия Батыя.

С 1360‐х годов Орда вступила в полосу внутренних междоусобиц и фактически раскололась на две враждующие половины. В Западной Орде власть захватил беклярибек1 Мамай. Не будучи Чингисидом, он не мог сам занять престол, но зато назначал угодных ему ханов. Временами ему удавалось контролировать и столицу всей Орды — Сарай.