Я уже развернулась к выходу, когда меня одновременно настиг звук приближающихся шагов и голос Майка. – Это еще не все, – заявил он. Я остановилась, но не успела спросить, что еще он придумал, потому как его рука уже обвила мое запястье, и резким движением Майк развернул меня к себе. Обвив второй рукой талию, он притянул меня в объятия. И, уткнувшись подбородком мне в голову, прошептал: – Постой так минутку. Растерявшись, я замерла. Но затем медленно скользнула руками под его куртку, обнимая в ответ. Закрыв глаза, я старалась игнорировать ускорившийся пульс. «Все оттого, что он застал меня врасплох», – продолжала твердить себе я с каждым новым ударом сердца, пока слова не слились воедино, более не в силах скрывать предательский стук и охвативший тело трепет. Быть может, я вновь обманывала себя, и попытки этого взбалмошного музыканта стать частью моей жизни не так уж тщетны. Возможно, мне просто стоило сделать шаг навстречу ему, протянуть руку и позволить судьбе самой вести нас вперед. Однако сейчас я просто наслаждалась теплом его объятий. Не замечая, как небо над нами окрасилось в оттенок мокрого асфальта, сгущая тучи, словно становясь предвестником скорых перемен.
– Абсолютно безвыходных ситуаций не бывает. В нашей сфере есть два человека, оказывающих огромное влияние на остальных. Акира Симидзу и Роберт Кэмпбелл – сотрудничество с любым из них может нас спасти. И тут меня осенила догадка. – Постой, ты сказал Кэмпбелл? Только не говори, что Марк женится на его дочери взамен на поддержку корпорации. Судя по тому, что Дэни не торопился отвечать, я поняла, что попала в точку. Шок и злость на время затмили головную боль. – Ты верно поняла. Это было условием Роберта, а не идеей Марка. – Бред какой-то. А что насчет второго? Как ты сказал его зовут? – Акира Симидзу. Я уже несколько месяцев не могу выйти с ним на связь. В этом вся проблема. – Стой, Акира… – в голове мелькнули кадры из моего детства: кабинет отца, горящий камин и японец, сидящий на кушетке с чашкой чая, отец называл его Акирой, – он был другом отца, да? Я точно помню, что к нему часто приезжал человек с таким же именем. – Да, они дружили и в вопросах бизнеса не раз оказывали друг другу поддержку. Но после смерти Томаса Марк не сумел удержать эту связь. Или не захотел… – Почему ты не можешь с ним связаться? – Секретари не пропускают звонки напрямую, и скажу даже больше: я летал в Токио, но все равно не смог добиться встречи. Ощущение, будто пробиваюсь на аудиенцию к президенту. И то, наверное, было бы проще. – А личный номер? – Не смог выяснить. Я не шучу, конфиденциальность этого человека действительно на уровне президентской. Томас, вероятно, знал его номер, но Марк утверждал, что никаких контактов не унаследовал. – Жди здесь, – я побежала в кабинет, точно зная, что если это тот самый Акира, то его номер обязательно найдется в старой записной книжке отца. Он всегда был консерватором и предпочитал подобные данные держать при себе в рукописном виде. Неудивительно, что в цифровом варианте Марк ничего не нашел. Странно, что не обыскал кабинет. Наспех перебирая завалы документов в поисках блокнота, я ощутила, как нутро заполняется раздражением и яростью. О чем думал Марк? Что за акт самопожертвования? Считает, мне нужны его подачки? Ни за что не позволю себе остаться перед ним в долгу. Если хочет разрушить свою жизнь, пусть делает это сам, не прикрываясь заботой о компании. – А вот и ты, – увидев почти в самом низу стопки синий потрепанный корешок, дернула на себя, обрушив кипу бумаг на пол, – черт, как всегда.
