автордың кітабынан сөз тіркестері  Все сказки старого Вильнюса. Это будет длинный день

Макс Фрай

Друзья были нужны исключительно для моральной поддержки, потому и принялся трезвонить в самый последний момент, когда понял, что чертово настроение окончательно вышло из-под контроля и, повизгивая от ужаса, несется по склону умозрительного холма – вниз. К позорной подростковой отметке «что-то я у нас совсем бедняжечка». И как, скажите на милость, его хотя бы остановить?

Решать же, что такое «хорошо», а что – нет, Господь должен был самостоятельно. Тари ему доверяла, хотя не очень-то в него верила. А может быть, не «хотя», а именно поэтому. Ясно же, что вымышленные существа гораздо умнее реальных. Иначе какой в них смысл

А потом обнаруживаешь, что в доме закончилось молоко, и кофе без него с непривычки кажется таким горьким, что поневоле добавляешь сахар. И попробовав, снова начинаешь плакать, горше, чем в постели, потому что кофе с сахаром пила когда-то очень давно, в студенческой юности, вместо завтрака и обеда. А на ужин в ту пору обычно были чай с бубликом, книга, иногда любовь и всегда надежда, что вот прямо завтра, самое позжее, через неделю начнется настоящая жизнь, наполненная удивительным смыслом и делами, которые пока и вообразить- то невозможно, только предчувствовать.
И вот двадцать лет спустя снова пробуешь этот гадский кофе с сахаром. А сделав первый же глоток, вдруг становишься той девочкой с вечно расширенными от восторга зрачками. И говоришь ей, то есть, себе, скрипучим голосом разочарованной взрослой тетки: «Так и не сбылось». И сколько ни тверди потом с фальшивым оптимизмом: «Эй, мать, не драматизируй на ровном месте», – не помогает.

Зима – не то время года, когда имеет смысл быть человеком.

Он был сама радость, ветер и свет, воплощенный смысл бытия, гораздо более уместный среди живых, чем любой из нас, уцелевших.

Все-таки завтрак, даже такой нехитрый – отличная штука, особенно если готовить его самому. День начинается с предельно простых и понятных действий, дающих немедленный результат. На энергии этого успеха вполне можно дотянуть до вечера, даже если больше ничего хорошего не произойдет.

Просто так, для увеличения общей прекрас- ности бытия.

Самый короткий разговор обычно куда эффективней, чем долгие часы молчаливых размышлений. Очень прочищает голову.

Вся штука в том, что разговаривать вслух с самим собой просто не принято. Считается, будто это привилегия безумцев. А подходящего слушателя – спокойного и беспристрастного – обычно днем с огнем не сыщешь. Разве что действительно священник. А еще лучше – собака. Пусть даже плюшевая.

а мы забыли, откуда пришли, и никогда не вернулись.
Я до сих пор там сижу.

Уууууууу! – это уже подвываю я сам, потому что сердце мое, глупое бедное сердце, разорвалось на части, на совсем мелкие лоскуты, это действительно больно, зато потом не придется его сшивать, не на этот раз. Если войти в море – сперва по колено, потом по пояс, потом нырнуть с головой, сердце снова станет целым, я точно знаю, не придется потом полдня тыкать в него иголкой, в которую вдета нить, темно-зеленая, как волны, которые, я слышу, шумят за высокой стеной; впрочем, не такой уж высокой, любой мальчишка перелезет, и я тоже смогу.
«Ты