Наша тень любознательней нас
И зайти норовит за ограду,
Где клубятся кустарник и вяз,
И взобраться наверх по фасаду,
И припасть к обнаженным ногам
Застоявшейся кариатиды,
И к чугунным прильнуть завиткам,
И прилечь на гранитные плиты.
Боже мой, всегда так было!
Иногда еще страшней.
Что его оплошность роковая
Утешеньем служит для меня.
Был век поэзии и живописи,
Был век кино довольно долго.
Всё это станет вроде клинописи
Или кумранского осколка.
Так ветер куст приподнимал,
Такой клубился белый цвет,
Плеча касаясь моего,
Как если б Тютчев мне сказал:
Зайдите, будет только Фет
И вы, а больше никого.
