«Stop yelling like a bitch! Я могу всего сама достичь… Все люди как люди, а я – Суперзвезда!»
Ну как все прошло? – с оживлением встречает меня Игоречек.
– Пытались расколоть Даника, но тот, по ходу, подписал соглашение о неразглашении военной тайны и теперь боится штрафных санкций. Мы подумываем о пытках
Но «однолюб» и твои рубашки – понятия несовместимые.
– О да! – хохотнув, Алексей снова сосредотачивается на размеренном потоке движения. А потом приподнимает бровь и нарочито серьезным тоном сообщает: – Так что… тебе придется делить меня с моими многочисленными рубашками. Свыкайся!
– Нужно подписаться на этот профиль, лайкнуть любые фото и поучаствовать во флешмобе #АнгелДляКактуса, – она так же аккуратно и разборчиво вырисовывает хэштег и подчеркивает его тройной линией, – смысл которого заключается в свидании парня-кактуса с девушкой-кактусом. Задача: настойчиво, но дружелюбно потребовать этого свидания, прокомментировав последний снимок в профиле. Все ясно? – Катя сияет безукоризненной улыбкой, когда толпа единогласно соглашается на ее условия. – Тогда сдавайте зачетки! Но учтите, проверю коммент каждого!
Мне кажется, вон то пирожное смотрит прямо на тебя.
– Какое? – Она оборачивается, чтобы отыскать его, и ее мелкие кудри пружинят по плечам. Хочется потрогать эти колечки, поиграть с ними, попробовать распрямить…
И о чем я думаю? Чувствую себя пятнадцатилетним мальчишкой!
– Шоколадное, во втором ряду. – Наклоняюсь к ней ближе, чтобы указать направление, а сам ловлю момент и без зазрения совести любуюсь ею, в который раз пытаясь понять, чем она привлекает мое внимание.
– Хорошо. – Она кладет ложечку на блюдце и встает. – Но оно будет последним! Иначе я стану подозревать, что ты в сговоре с моей бабушкой.
Я смеюсь. И прикрываю рот кулаком:
– Роза, Роза! Я Тюльпан. Нас разоблачили. Как слышно? Прием
Наши пальцы соприкасаются. Я словно обжигаюсь. Разряд тока проходит по коже и ныряет в самую глубину грудной клетки, отчего я раскрываю ладонь раньше, чем следовало бы. Очки брякают, ударяясь о пол, и теряются где-то под его ногами.
– Оуч!
– Да!
Он хлопает ладонью по рулю, и я искренне не понимаю, почему еще пару часов назад меня раздражали его смех или улыбка. И то и другое выходит так безупречно, так идеально, что…
Нет! Я запрещаю себе так думать!
– Чему ты радуешься? А если они разбились…
– Плевать!
Я неловко улыбаюсь.
– Мне они нравились.
– Дебильные очки, предназначенные для эгоцентричных супчиков? – смеется он
