Одобрено «Новой»

Она родилась крохотной, размером с два маменькиных кулачка, сложенных вместе, потому получила это прозвище. Крошка оказалась упрямой, дожила сначала до утра, потом до вечера, и только в восемьдесят девять честно сказала себе, что до девяноста жить не собирается.

Крошку звали Мария Гросхольц, по мужу — Тюссо. Да-да, та самая легендарная мадам. Она будет помогать в мастерской анатома, окажется в Версале, во время революции — в Бастилии и чуть было не на эшафоте. А потом прославится на весь мир двумя уникальными талантами — создавать из воска почти живых людей и понимать, каких зрелищ жаждет публика.

Автор стал культовым персонажем среди молодых интеллектуалов после перевода знаменитой «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса. Его собственные литературные амбиции тоже очевидны.

«Центр тяжести» — сложно устроенная игровая конструкция обманчиво простых сюжетов. Игра начинается как роман воспитания в духе Крапивина, хотя автор уверяет, что его не читал, а завершается авантюрной антиутопией а-ля виртуальный стимпанк. Все элементы виртуозно совпадают, озера (есть реальные озера, настоящие и исчезнувшие, с них интрига стартует) сливаются, детали оказываются важными.

«Его истории напоминали лоскутные одеяла, причем рассказ обычно строился так виртуозно, что швы между ложью и правдой были совсем незаметны. Он любил приврать и приукрасить, но при этом жутко обижался, когда люди подвергали сомнению его россказни».

Мрачный скандинавский триллер без расчлененки, что уже редкость. Сама история для детектива вполне традиционная — пятилетний Билли, горя желанием доказать дяде, что он уже совсем большой и смелый, протиснулся под нижней планкой забора и исчез. Его искали день, два, неделю, месяц…Труднее всех переживает трагедию Вероника, старшая сестра мальчика.

Как пережить трагедию? Вероника разговаривает с людьми, которые тоже потеряли близких, их боль становится ее наркотиком. Но наркотик, в том числе психологический, не лечит. Через пятнадцать лет она начинает свое расследование.

Удивительная история, похожая… Судите сами, на что.
У героя блестящая карьера — медицинская, военная и административная — от санитарного помощника в госпитале Челси и военного хирурга в колониях до колониального медицинского инспектора в Кейптауне. Характер он имел склочный, внешность — невыразительную; болезненный и хилый, сердечных привязанностей не заводил. Только после смерти выяснилось, что доктор Барри, появившийся на свет за пять лет до наступления ХIХ века, родился женщиной. Чтобы поступить в Эдинбургский университет и получить медицинское образование, Миранда решила, тут без вариантов, стать Джеймсом.

Роман Патрисии Данкер гораздо больше, чем беллетризованная биография реальной исторической личности. Это полноценное художественное произведение и психологическая реконструкция. О сложном человеке, который вынужден жить двойной жизнью и прятать свою истинную сущность, о хрупкости и силе, о причудах пола и общественных стереотипах.

Говорят, мы не ценим времени, нам отпущенного, и это плохо. Говорят, когда-то люди знали день и час своего ухода, и это тоже было плохо. «Бессмертники» — художественный эксперимент. Герои, два брата и две сестры, по глупому детскому недомыслию пошли к гадалке, чтобы узнать будущее. Гадалка назвала каждому дату смерти: «Теперь ты знаешь и волен распорядиться своими дням разумно». Это единственный мистический элемент романа — дальше все предельно реалистично. Конечно, они храбрились, уверяли друг друга, что предсказания — ерунда, только забыть такое уже невозможно.
Четыре части — четыре судьбы, бесконечная череда фатальных выборов. «Некоторые чародеи вам скажут, что магия пошатнет ваши представления о мире. А по-моему, на чудесах мир и держится. Чудеса — это темная материя, это клей, скрепляющий реальность, это воск, заполняющий пустоты между обрывками наших знаний. И потребуется чудо, чтобы показать, как ущербна наша картина мира».

Наиболее полная картина жизни великого русского затворника, затейника, мистика, философа, известного в основном как автора абсурдистских сценой и шуток. Текст Шубинского наряду с биографией Хармса за авторством Александра Кобринского, вышедшей в серии ЖЗЛ, задает канон современного понимания фигуры Хармса. Последняя давно превратилась в интернет-мем, но помимо этого алиби для чтения его биографии, трудно удержаться от исторических аллюзий между сегодняшними днями и временем, когда Хармс, умерший в тюремной психиатрической больнице блокадного Ленинграда, подходил к своей зрелости.

Классический текст по политической философии, все еще плохо известный в России. Нозика заботит природа справедливости, и для того, чтобы определить ее, согласно автору, у нас есть надежная аксиома: все, что честно заработано мной, принадлежит мне. Нозик объясняет, почему нельзя давать государству полную власть над нашей жизнью, и доказывает, что у государства должны быть скромные функции – оно представляет собой нечто вроде прачечной, только вместо стирки его работа – обеспечивать нам безопасность. Классический либертарианец Нозик с большим подозрением относится к попыткам государства сделать для нас что-то еще кроме предоставления честного суда и добросовестной полиции. Для российского читателя самой интересная часть, возможно, связаны с неортодоксальными представлениями автора о том, как может быть устроена утопия – прекрасный мир будущего, в котором мы хотели бы жить.

Один из величайших современных историков, которого недавно начали наконец переводить на русский, рассказывает историю о том, как окончание Первой мировой войны стерло очертания старого привычного мира, и как на его руинах возникала та жизнь, которая в конечном счете привела ко Второй мировой и послевоенному порядку. Крайне поучительное и фундаментальное чтение, одним из героев которого наряду с русской революцией и становлением новых идеологий выступает пресловутая испанка.

Юрий Дудь снял гигантский фильм о культуре Кремниевой долины, центре современной технологической цивилизации, воплощенной мечты об успехе. Посмотрев фильм, стоит заглянуть в историю Кори Пайна, предпринимателя, который не смог встроиться в культуру успеха, несмотря на все старания. Пайн описывает историю Кремниевой долины как “ошибку выжившего” – за каждой историей успеха открывается сотни разрушенных судеб. Заодно достается модному жанру литературы селф-хелп: стать “лучшей версией себя” Пайну тоже не удается.

Одна феминистка иронизировала, что в то время как у нее замечательная карьера и большие амбиции, единственное, чего ей не хватает для счастливой и полноценной жизни – это жена. То есть человек, который целиком посвятил себя обеспечению домашнего уюта и заботе о близких. Мэрилин Ялом прослеживает путь “жены” от библейских сказаний до сексуальной революции 1960-х, и приходит к выводу, жена – это отнюдь не женщина, состоящая в законном браке. Напротив, понятие обозначает совокупность социальных ожиданий, предъявляемых к такой женщине. Галерея жен Ялом, в которой различаются “хорошие жены”, “неверные”, “своенравные” и “современные” дает хорошую оптику для того, чтобы заново увидеть историю западной цивилизации. Это ценно особенно теперь, в условиях эпидемии, когда, по словам феминисток, главная нагрузка по поддержанию мира и порядка снова легла на плечи женщины – домохозяек, медсестер и уборщиц.

Триллер не для слабонервных. В тихом английском городке средь бела дня на глазах людей и под прицелом многочисленных камер из торгового центра похищены две десятилетние девочки. Инспектору Ким Стоун противостоит талантливый психопат, мастер тонкой психологической игры, который манипулирует сообщниками, родителям девочек, пытается контролировать полицию. В процессе расследования вскрываются семейные и личные тайны, давние трагедии, обман, измены и старые детские травмы.

Страшная история со злодеям и тайнами, рассказанная по-французски элегантно, в лучших традициях классического детектива. Отправная точка интриги – маленький паучок Loxosceles rufescens, которого еще называют пауком-скрипачом из-за рисунка на спине. Он никогда не нападает сам, скрывается от посторонних глаз, его яд опасен, но не смертелен. Именно от его укусов за несколько недель скончались три пожилых человека. Скорее всего, совпадение, случайность, слабый иммунитет стариков. Адамберг привык доверять интуиции – и она обычно не подводит.

Диккенс был замечательным рассказчиком. Вот одна из любимых его историй. Англичанин и француз договорились драться на пистолетах в крохотной комнатке с потушенными свечами. Благородный англичанин, не желая понапрасну проливать кровь ближнего, на ощупь пробрался к камину и разрядил свой пистолет в дымоход. И что же? Он убивает наповал несчастного француза, который со страху забрался в камин. «Когда я рассказываю эту историю в Париже, то, разумеется, прячу в камин англичанина», – добавлял Диккенс.
Отборная английская проза всех жанров – афоризмы, анекдоты, эссе, рассказы, пародии – за последние 400 лет. От Свифта, Филдинга, Голдсмита, Остен и Диккенса до Китса, Уайльда, Шоу, Вудхауса, Кэмпбелла и Кингтона.

Блистательная эпического масштаба несентиментальная мелодрама легендарного британского писателя-затворника Мишеля Фейбера, по мотивам которой снят сериал ВВС с Джиллиан Андерсонс в одной из главных ролей. Главная героиня романа – девятнадцатилетняя девушка для утонченных утех по прозвищу Конфетка, живущая в викторианском Лондоне. Она самая желанная и умная из своих подруг, может не только угодить клиенту, но и поддержать беседу, выслушать, дать толковый совет. И Конфетке повезло – она встретила того самого мужчину, но вот счастье… Для простого счастья она слишком умна.

Сейчас эти девушки по-прежнему неотразимы, даже если отказались от коротких юбок и не ходят на шпильках. Они хороши собой и молоды, особенно когда возятся с внуками. А тогда, в странно-благословенных 80-х, они теряли голову от любви, изящно стояли в очередях, элегантно отоваривали талоны, добывалидефицит, крутили сумасшедшие романы, не подозревая, что живут в эпоху грандиозного разлома времён. В книге Бориса Минаева двадцать три ностальгические истории о богинях 80-х.

Модные на Западе уже лет десять идеи о том, что можно забросить психотерапевтов и читать вместо этого Сенеку, укореняются в России. Итальянский автор объясняет, зачем современным людям нужно тренировать стоическое спокойствие, и почему счастье не сводится к удовольствиям.

Важнейшая книга о современной медицине, которую нужно прочитать неспециалисту. Объясняет, чем реальные медицинские практики (“доказательные”) отличаются от разного рода традиций и предположений, показывает, почему нельзя ждать от медиков чудес, и не доверять тем, кто такие чудеса обещает, и дает довольно печальную картину состояния дел с отраслью в России.

Видеоигры –одно из развлечений, доступных людям на карантине. В большой культуре игры по-прежнему рассматриваются как нечто низменное и детское. Разработчица и теоретик игровой индустрии Макгонигал объясняет, почему к играм нужно относиться серьезнее. Хорошее чтение, чтобы протестировать границы своей культурной зоны комфорта и узнать, как они устроены у других людей.

Маленькая книга о том, почему во-первых, всем нужно заниматься благотворительностью, а во-вторых, стремиться к тому, чтобы она была эффективной. Пример того, как этические теории работают на практике в мире, где уже почти все – в том числе независимые СМИ – зависит от пожертвований простых людей.

Французская биография одного из главных персонажей русской культуры второй половины XX века, недавно покинувшего наш мир. Про последние похождения Лимонова все скоро забудут, его фигуру писателя и трикстера будут помнить, пока мы пишем и читаем на русском языке. В книге Каррер отвечает на вопрос, как Лимонов изобрел себя как лирического персонажа.

Двухтомный «Тобол» – многофигурный роман-пеплум Алексея Иванова, автора «Сердца Пармы», «Ненастья», «Горнозаводской цивилизации», «Географ глобус пропил» и других романов, в центре которых оказывается относительно небольшой социум, или группа людей, которой предстоит выбор: либо выжить и заплатить за это дорогую цену либо ассимилироваться и принять новые правила игры. С точки зрения этой темы «Тобол» – magnum opus Иванова.

Воевода Матвей Иванов указом Петра I назначен сибирским губернатором. У него ответственная миссия: укрепить город Тобольск и упрочить положение империи в Сибири, окончательно укротив «малые народы». Ответственная миссия губернатора оказывается лишь одним из сюжетов масштабной эпопеи о переустройстве Сибири, о лишениях и вере в путеводную звезду, в которую вовлечены бухарские купцы, шведские военнопленные, беглые раскольники, шаманы и степняки, верные старым традициям, от которых они не хотят так просто отказываться.

Сам Иванов описывает свой роман как «роман нового типа», текст, соединяющий драматургию современных сериалов и постмодернистский метод коллажа, когда у каждого героя книги – своя система ценностей, своя цель и своя мотивация. И кажется, собрать такой роман Иванову удалось: «Тобол» – роман на стыке истории и мистики, читатели которого через призму прошлого могут взглянуть на свое настоящее.

Тед Чан – один из самых известных писателей-фантастов на сегодняшний день, и эта известность парадоксальна: Чан редко пишет, зарабатывает программированием, за тридцать лет карьеры не написал ни одного крупного произведения, но тем не менее регулярно появляется в коротких списках главных научно-фантастических премий мира: «Хюго», «Небьюлы» и «Локуса». Секрет в том, что Чан, опираясь на актуальные научные достижения или концепции, способен целые миры «упаковывать» на пространстве всего нескольких десятков страниц. И где другой автор расписался бы на многотомный цикл, Чан удовлетворяется рассказом.
«Выдох» – актуальный сборник рассказов, но актуальный скорее вопросами, которыми задается современная наука и философия: что все-таки влияет на человеческое поведение: гены или общество? Почему во вселенной царит Великое Молчание и почему нас так это беспокоит? Можно ли будет разумную машину назвать человеком?

А еще Чана отличает трезвый взгляд на вещи: в недавнем интервью порталу Electric Literature он обратил внимание, что если для консервативных, традиционалистских нарративов столкновение добра со злом и произошедшая в результате катастрофа приводят к восстановлению статус-кво, то в «прогрессивных» нарративах катастрофа приводит к тому, что восстановление статуса-кво невозможно. Так что, быть может, какие-то несправедливости этого мира пандемия сможет устранить. Мы тоже надеемся!

За роман «Лишь» Эндрю Шон Грир стал победителем Пулитцера за художественную прозу 2018 года. Накануне своего пятидесятилетия Артур Лишь, писатель-неудачник, получает приглашение на свадьбу – от своего бывшего, к которому еще не угасли чувства. Чтобы не поддаться соблазну явиться на мероприятие, Артур отвечает на приглашения на все сомнительные писательские мероприятия и художественные резиденции, и отправляется в кругосветное путешествие.

Эпиграфом к книге Грира можно было бы взять цитату из одного из новых рассказов Улицкой: «Когда жизнь была доведена до совершенства, наступила старость». Для Артура Лишь путешествие – не просто способ сбежать от проблем, но и попытка найти ответ на вопрос: а кто он такой? Несостоявшийся гений? Писатель-гей? Не самый хороший преподаватель? В мире расплавленных на профили в социальных сетях идентичностей самоопределение – едва ли не более важная задача, чем выбор профессии, и эту примету времени Грир фиксирует очень наблюдательно, а его роман – лишнее напоминание о том, чем для нас должны стать путешествия, когда мы снова сможем воспользоваться своим заграничным паспортом.

Кристофер, 15-летний подросток с аутизмом, находит себя ночью на заднем дворе соседей. Рядом с ним – обезображенное тело собаки. Кристофер мгновенно становится главным подозреваемым, теперь ему придется применить свои аналитические способности, чтобы доказать свою невиновность и найти истинного убийцу...
Показать, каким мир видят люди с особенностями развития – трудная задача для писателя, и не все с этим справлялись. Но Марку Хэддону это удалось: соединив повествование от лица мальчика с аутизмом с хитрым детективным сюжетом, Хэддон смог показать мир «сдвинутой» нормы, в которой грань между собой и другим стирается, и вдруг оказывается, что независимо от диагнозов мы все – в одной лодке. Увлекательная и в то же время мудрая книга, которая доказывает, что протянуть руку другому – значит вместе справиться с любой напастью. Даже с невидимой.

С формальной точки зрения «Станция Одиннадцать» относится к жанру пост-апокалипсис. От ранее неизвестного вируса «грузинского гриппа» вымирает больше половины населения земного шара, а оставшаяся половина сбивается в небольшие общины, которые пытаются выжить – и сохранить память о прошлом. Между этими общинами где-то в Канаде путешествует и ставит пьесы Шекспира театральная компания «Дорожная симфония», девиз которой «Выживания недостаточно». Одну из актрис театра судьба тесно связывает с Артуром Линдером – суперзвездой кино и сцены и одной из первых жертв заболевания…

Конечно, чтение о пандемии смертельных вирусов может на первый взгляд показаться нездоровым посреди действующей пандемии – но в том и дело, что Мандел не живописует ужасы выживания и очередной зомби-апокалипсис. Для нее катастрофа – лишь повод показать, какой наш мир на самом деле хрупкий, как тесно взаимосвязаны друг с другом люди, даже если сначала об этом не подозревают, и как культура поможет обществу выжить даже в самых тяжелых условиях. Этот внутренний оптимизм, заряд света в глубине текста делает «Станцию Одиннадцать» по-настоящему терапевтическим текстом и помогает кое-что узнать о внутренней кухне зарубежной театральной сцены, ведь сама Мандел долгое время работала в театре.