Нон-фикшн о современном искусстве

Эссе теоретика архитектуры, критика, редактора и преподавателя школы «МАРШ» Сергея Ситара объясняет профессию архитектора в философском и политическом контексте. Архитектура функциональная и эстетичная допускает множество толкований и в этом смысле, безусловно, является частью искусства классического и современного.

100 долларов, тысяча или несколько миллионов? На фоне упаднических настроений вокруг рынка искусства обсуждать ценообразование, кажется, несвоевременно. Но именно об этом заходит речь в заключительной дискуссии института «Стрелка» — как всегда, небесспорной, но примечательной.
«Каждая работа всегда найдет своего коллекционера, если это мощная хорошая работа. Это 100%».

Еще одна неструктурированная, но живая дискуссия института «Стрелка». О поколениях дизайнеров, экономическом кризисе, воспитании талантов, дополнительных смыслах и практичности, функционале и эстетике, «плохом» и «хорошем» дизайне.
«Мы сейчас стоим на пороге чего-то, что может превратить нас из африканской провинции в какое-то место, где люди опять будут думать о смысле того, что они делают».
«Мы забегаем в современнее искусство и возвращаемся в дизайн, наша мастерская делает так, для того чтобы вначале ты стал художником, потом стал дизайнером».

Если аудитория современного искусства относительно широка, то круг читателей этого издания широким не назовешь.
Здесь нет ожидаемой от связи искусства и денег пошлости, но есть — дотошность экономиста, фанатизм аналитика-исследователя.
Арт-дилеры, ярмарки, биеннале, художники сплетаются в сложную схему рыночных отношений, новых идей и расписанных кейсов, художественную и коммерческую практику, механику ценообразования и ценность искусства, кураторские аукционы, «белый куб» галерей, чеки Дюшана, акулу Хёрста, «демонстративное потребление», «отрицание экономики», Young British Artists, Cosmoscow, FIAC и Art Basel.
«Искусством является все, что признается в качестве такового широким сообществом экспертов, занимающихся деятельностью в этой области и говорящих на одном профессиональном языке».
«Любовь к искусству едва ли может быть совершенно бескорыстной, как со стороны покупателя, так и со стороны художника — они связаны не безрассудной связью, но вполне рассудочным договором».
«Мерой всего в конечном счете оказываются деньги, а музей, совсем в духе Дюшана, превращается в подобие центрального банка от искусства, наделенного правом определять наши взгляды на подлинность и ценность произведений».

Расшифровка дискуссии про user experience, поворот музеев к зрителю, набившую оскомину выставку Серова, образовательную функцию, entertainment, общественный запрос, ресурс выставок, несуществующую профессию куратора и любовь к искусству.
Свежо, спонтанно, живо, по горячим следам.
Как инсайдерская информация, которая вдруг (бескорыстно?) выносится на публику, не отнимая много времени.
«Лет 30 назад музей был в первую очередь хранилищем, местом, куда человек приходит посмотреть на картину. У него других функций по большей части нет. Современный музей — это место, где есть обязательно кафе, сувенирный магазин, а в Тейт или в MoMA эти сувенирные магазины — это уже отдельные гигантские торговые институции, где есть лекции, где есть воркшопы, мастер-классы, самые разные программы, где проводят вечеринки, где бывают концерты, где чего только ни бывает, и кино могут показывать, то есть музей превращается в многофункциональный развлекательный центр».

Уорхол об Уорхоле. Легче, чем буквально понятая «философия». Ярче, чем наскоро созданный очерк. Без запретных тем, с бытовыми подробностями, с нотками безумия и здравого смысла. О превосходстве одиночества, величии Ничто, любви и сексе, работе и времени, отношении с журналистами, «женитьбе» на магнитофоне, «крылышках», успехе, деньгах, знаменитости, смерти, ностальгии, рекламе и кино.
«Как только перестаешь чего-то хотеть, ты сразу это получаешь. Я выяснил, что это абсолютная аксиома».
«Обычно говорят, что время все меняет, но на самом деле это ты сам все изменяешь».
«Всегда, когда ты плачешь, ты мог бы смеяться, у тебя есть выбор. Сумасшедшие знают это лучше всех, потому что их ум свободен».

Монография Алека Эпштейна, в создании которой принимал участие сам Оскар Рабин, должна компенсировать отсутствующую автобиографию художника. Отстраиваясь от многочисленных коллег, автор много на себя берет. Сильная сторона его работы — в компиляции огромного количества источников и в широком контексте.
Август Кирхенштейн — Генрих Сапгир — Евгений Кропивницкий — Анатолий Зверев — Владимир Немухин — Лидия Мастеркова — Николай Вечтомов; Москва — Рига — Париж; сложный путь от бедности в бараке к успеху в статусе свободного художника; близкие и неблизкие живописные манеры... Кроме научной основательности, здесь же — занимательный рассказ о том, почему Оскар Рабин полвека рисует паспорт и как картины давили бульдозерами.
«Я не обижаюсь, когда мне говорят, что я всю жизнь пишу одну картину. Это именно так. Я пишу свой портрет на фоне страны. Эта картина — единственное, что я могу сделать в жизни прилично. Пытался менять эстетику — плохо получается».

Почему одни объекты являются произведением искусства, а другие — нет? Почему работы Дюшана и Уорхола — про дизайн?
Директор лондонского Музея дизайна Деян Суджич объясняет просто и увлекательно (почти на пальцах), как связаны мода, искусство и дизайн, утилитаризм и эстетство, страсть обладания с иллюзией красоты, культ вещей с паровозами, стульями и настольными лампами.
«Чтобы понять, насколько наши представления формируются внешними аспектами дизайна, попробуйте выпить вина из бутылки для кока-колы или виски из пивной бутылки — это будет настоящий шок для вкусовых рецепторов».

Исследуем современное искусство в лицах.
С легкой руки Дмитрия Бавильского перед нами странный, но очень талантливый медийный персонаж, художник Олег Кулик.

Небольшой этюд о тонкости репортажа, сложности камеры и чуткости фотографа.
«Прошло уже двадцать пять лет с тех пор, как я начал смотреть на мир через мой видоискатель. Но мне все еще кажется, что я любитель, пусть даже и не дилетант».