Читай как Толстой

Лев Николаевич высоко оценил идеи Лао-цзы. Ко времени знакомства с произведением китайского философа у Толстого сложились схожие этические представления. В письме своему другу и последователю Владимиру Черткову он сообщал: «Очень меня занимает теперь не только Будда, но и браманизм, и Конфуций, и Лаодци. Может быть, ничего не выйдет, а может быть, выйдет что-то…». Тогда писатель задумал работу по изложению главнейших религиозных учений всех народов мира, но работа эта не была закончена.

Французский религиозный мыслитель и ученый Блэз Паскаль был одним из любимейших писателей Толстого. В яснополянской библиотеке хранится эта книга на французском языке, испещренная многочисленными пометами Льва Николаевича.

После окон­ча­ния работы над ро­маном «Анна Каренина» в но­ябре 1877 года Лев Толстой при­сту­пает к ра­боте над изло­же­нием основ хри­стиан­ского веро­учения в форме кате­хи­зиса. В этой работе, помимо ответов на важ­ней­шие воп­росы автор наме­ре­вался дать понятие о «первой пере­даче откро­вения хри­стиан­ского», за­клю­ча­ющейся в «свя­щен­ных книгах вет­хого завета». Видимо, он пред­по­ла­гал дать крат­кую ха­рак­те­рис­тику если не всех, то наибо­лее зна­чи­тель­ных из книг, состав­ля­ющих Библию.

Он начал с первой книги, вхо­дя­щей в состав Библии и носящей наз­ва­ние «Книга бытия». Отно­си­тельно этой книги Толстой ставит вопрос: почему она свя­щенна? Но в ответе пишется только одно слово: «Со­тво­рение», на котором эта работа была прер­вана.

Толстой ценил Троллопа очень высоко. «Три лучших английских романиста — это (по нисходящей): Диккенс, Теккерей, Троллоп, а после Троллопа кто у вас есть еще?» — спросил Лев Николаевич английского журналиста У. Т. Стэдома, который посетил Ясную Поляну в мае 1888 года.

«Особенно ценил Лев Николаевич Les Misérables („Отверженные") Гюго. Он говорил, что Les Misérables надо читать на всех языках мира. Очень высоко он ставил также его Pauvres gens („Бедных людей"). „Диккенс, Гюго, Руссо — писатели, у которых есть религиозное настроение", — говорил Лев Николаевич» (Х. Н. Абрикосов. Двенадцать лет около Толстого).

«Особенно ценил Лев Николаевич Les Misérables („Отверженные") Гюго. Он говорил, что Les Misérables надо читать на всех языках мира. Очень высоко он ставил также его Pauvres gens („Бедных людей"). „Диккенс, Гюго, Руссо — писатели, у которых есть религиозное настроение", — говорил Лев Николаевич» (Х. Н. Абрикосов. Двенадцать лет около Толстого).

«Особенно ценил Лев Николаевич Les Misérables („Отверженные") Гюго. Он говорил, что Les Misérables надо читать на всех языках мира. Очень высоко он ставил также его Pauvres gens („Бедных людей"). „Диккенс, Гюго, Руссо — писатели, у которых есть религиозное настроение", — говорил Лев Николаевич» (Х. Н. Абрикосов. Двенадцать лет около Толстого).

«Особенно ценил Лев Николаевич Les Misérables („Отверженные") Гюго. Он говорил, что Les Misérables надо читать на всех языках мира. Очень высоко он ставил также его Pauvres gens („Бедных людей"). „Диккенс, Гюго, Руссо — писатели, у которых есть религиозное настроение", — говорил Лев Николаевич» (Х. Н. Абрикосов. Двенадцать лет около Толстого).

Толстой называл «Анабазис» называл «прелестным» произведением, вспоминая, что читал его с наслаждением.

Древний мыслитель был близок и дорог Толстому с молодых лет и навсегда вошел в его духовный мир. Имя Платона неоднократно встречается в записях Толстого — и как просто упоминание великого мыслителя, и как автора каких-то определенных мыслей и идей. Впервые Толстой упоминает его в дневниках в 1852 году, а чуть позднее — уже и в письмах, и в своих литературных произведениях.