Частная жизнь в письмах и мемуарах

Особенно интересно и, главное, приятно читать эту книгу после того, как прочтешь дневники Софьи Андреевы, окунешься в нервную, сложную, эмоционально перенасыщенную жизнь семьи Толстых. Ясный слог, ровное настроение, доброжелательность и в то же время следование правде и одной только правде — радуют и действуют как освежающий душ.

Я очень благодарна Николаю Карловичу Шильдеру за новый образ Николая I. Другой угол зрения, попытка честно разобраться в системе взглядов, в хаосе чувств. И перед нами предстает совсем другой человек — живой, без сомнения умный, мятущийся, способный чувствовать и сопереживать. Нет, я не стала его поклонницей, но знаменитое выражение "жандарм Европы" явно утратило в моих глазах свою привлекательность.

Дневники в принципе читать интересно — что может быть достовернее ежедневной интимной хроники. А когда это дневники такой яркой женщины, да еще охватывают такой непростой период!.. Зинаида Гиппиус была умной и язвительной, хорошим другом и опасным врагом. Зарисовки, портреты, размышления, диагнозы и приговоры… Читая "Дневники", проникаешься эпохой.

"После прочтения Дневника Софьи Андреевны Толстой остается двойственное впечатление. Чью сторону принять — его или её. С одной стороны — великий писатель, философ, который и хочет-то всего лишь, чтобы его самого и его философию жизни принимали и не изводили каждодневными упреками и угрозами самоубийства, с другой — женщина, на 16 лет моложе своего мужа, вся жизнь которой проходит (и прошла) в родах и заботе о детях, домашнем хозяйстве, переписывании произведений мужа и т.п.
А она хочет другого, она хочет от всего этого оторваться, послать подальше, и взлететь. Но взлететь с Толстым не получается, и не потому, что он не в состоянии, а потому, что летают они на разной высоте и в разные стороны. Он — на радиоактивном самолете, а она — на пропеллерном. И потому, в итоге, жалко обоих. Но почему-то его больше. Хотя должно быть наоборот". (отзыв читателя)

Корделия Терентьевна Дробанцева-Ландау. Сложная личность, абсолютная женственность, неженский ум и неимоверная сила духа. Какие женщины должны быть рядом с гениями?.. С ними должно быть легко или сложно?.. Нет ответов, одни вопросы. Чрезвычайно увлекательное чтение, книга, выдержавшая множество переизданий.

Эта книга недаром выдержала столько переизданий. Великий князь Александр Михайлович, знаменитый и всеми любимый Сандро, ровесник, приятель и шурин последнего императора, моряк, адмирал, создатель русской военной авиации. Человек-легенда. Тонкий, нервный, чувствительный, аристократичный в самом психологическом смысле этого слова. Что может быть интереснее повседневной хроники, записанной рукой такого человека?..

Разумеется, любопытство — первый стимул, который заставляет взять эту книгу в руки. Жена двух таких интересных людей, близких друзей, некоторая путаница в периодах и детях, недомолвки и намеки — всё это интригует и привлекает внимание. При этом, описывая деликатные подробности своей личной жизни и запутанные обстоятельства двух знаменитостей, Наталья Алексеевна умудряется нигде не лгать и то же время не смаковать ненужные детали. Очень деликатное чтение, хоть и крайне любопытное.
Статью Гершензона мы добавили в конце, чтобы хоть как-то прояснить истинное положение вещей.

Дмитрию Иринарховичу Завалишину в жизни не слишком везло. Он симпатизировал идеям декабристов, но формально в движении не участвовал, а в день самого восстания и вовсе был далеко от Петербурга. Однако его все-таки арестовали и приговорили к ссылке и каторжным работам на 20 лет.

Воспоминания о декабристах он начал создавать еще будучи в ссылке, но все документы уничтожил, опасаясь неприятностей со стороны местных чиновников. И только вернувшись в Москву в 1863 году, восстановил написанное.

Интерес этих мемуаров состоит, на мой взгляд, прежде всего в том, что воспоминаниями юности делится уже старик и эту противоречивость можно заметить не только в описаниях, но и в суждениях.
Князь Адам Ежи Чарторижский прожил удивительно долгую жизнь (91 год) и успел застать несколько правителей — от Екатерины II до Александра II.
Оказавшись в Петербурге в качестве заложника, он неожиданно для всех (и для себя в первую очередь) стал одним из лучших друзей наследника, великого князя Александра. Именно Чарторижскому будущий император рассказывал о своих планах дать России конституцию, освободить крестьян и вообще сделать жизнь своих подданных легче. Адам слушал и записывал. А еще он внимательно наблюдал за жизнью великолепного двора и записывал и эти свои впечатления. Его «Воспоминания» — это честные ответы на не самые простые вопросы внешней и внутренней политики Российской империи.

Удивительное дело — популярный в свое время писатель, а реальный интерес вызывают (у современного по крайней мере читателя) его воспоминания, а вовсе не беллетристика.

К середине 1840-х годов Владимир Соллогуб приобрел знаменитость. Этому во многом поспособствовала повесть «Тарантас», которая стала его звездным часом. Но кроме того, писатель был дружен со многими литераторами — с Жуковским, Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем. И «Воспоминания» — это не только описание детства писателя, но и его впечатления от встреч со знаменитыми современниками и зарисовки из жизни высшего петербургского общества.