Рассказчик случайно встречается в московском ресторане с пожилым тоскующим военным врачом, который рассказывает ему историю. Честно говоря, всё в обстановке рассказа и в истории доктора — характерной для русской прозы фигуры — выглядит как пастиш, отсылка к множеству классических мотивов. И блестящее описание Волги и трактира над Волгой в его подробном безобразии, и спасение оступившейся женщины, и ее набожность, и парадоксальный вывод: «Я жалел потом, что, так сказать, спас ее…» Но ведь все-таки спас.
