«Мы не пироги», Антон Гришин сөресіндегі кітаптар

«Однажды Орлов объелся толчёным горохом и умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла. А дети Спиридонова утонули в пруду. А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам. А Михайлов перестал причёсываться и заболел паршой. А Круглов нарисовал даму с кнутом в руках и сошёл с ума. А Перехрёстов получил телеграфом четыреста рублей и так заважничал, что его вытолкали со службы.

Хорошие люди и не умеют поставить себя на твёрдую ногу».

Любопытная книга пасынка Александра Введенского, которая была издана минимальным тиражом и прошла почти незамеченной. Петербургский период жизни поэта описан в мемуарах довольно хорошо, но про последние годы его жизни в Харькове информации гораздо меньше. Эта книга — один из немногих источников, в том числе благодаря опубликованным здесь материалам следственного дела, которые Борис Александрович Викторов собирал по архивам бывшего КГБ.

«СОНЯ ОСТРОВА (бывш. дев. 32 л.). Лежит как поваленный железнодорожный столб. Слышит ли она, что говорит ей мать? Нет где ж ей. Она совершенно мертва. Она убита».

Александр Введенский

«Никто не знал, как Тептелкин жаждал возрождения. «Жениться хочу», – часто шептал он, оставаясь с квартирной хозяйкой наедине. В такие часы лежал он на своем вязаном голубом одеяле, длинный, худой, с седеющими сухими волосами. Квартирная хозяйка, многолюбивая натура, расплывшееся горой существо, сидела у ног его и тщетно соблазняла пышностью своих форм».

Константин Вагинов

«Лев Маркович (подскакивая к даме) — Разрешите!
Дама (отстраняясь ладонями) — Отстаньте!
Л. М. (наскакивая) — Разрешите!
Дама (пихаясь ногами) — Уйдите!
Л. М. (хватаясь руками) — Дайте разок!
Дама (пихаясь ногами) — Прочь! Прочь!
Л. М. — Один только пистон!
Дама (мычит, дескать «нет»).
Л. М. — Пистон! Один пистон!
Дама (закатывает глаза).
Л. М. (Суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не может его найти).
Л. М. — Обождите! (Шарит у себя руками). Что за чччорт!
Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича).
Л. М. — Вот ведь история!
Дама — Что случилось?
Л. М. — Хм... (смотрит растеренно во все стороны).

Занавес».

Даниил Хармс

Если бы философ Яков Друскин в 1942 году не забрал из квартиры Даниила Хармса в пострадавшем от бомбёжки дома чемодан с рукописями Хармса и Введенского, никакого ОБЭРИУ бы не было. В воспоминаниях современников сохранились бы забавные истории о странных выходках ленинградских детских писателей и о редких поэтических выступлениях, но мир бы не узнал о существовании текстов Хармса и Введенского, ставших классикой русской литературы. Исследование посвящено истории издания произведений писателей-обэриутов.