При общении с Распутиным я подпадал под чары безмолвия, всякий раз терялся, робел. В нем было то же, что и в его прозе. Ведь и в ней, при всем сюжетном драматизме, много безмолвия, недосказанности, воздуха между словами.
Он спрашивал о способности людей на отзывчивость в «Деньгах для Марии» — и обрывал повествование, так и не показав развязку. Он спрашивал о женской любви пусть бы и к дезертиру — и топил концы в водах Ангары.
В центре этой повести — женщина по имени Настена из сибирской деревни, которая высшей ценой платит за свою горестную верность.
Боль пропитала все произведения Валентина Григорьевича. Через боль яснее виден характер его героев.
