Земляноиды не просто рассказ о том, как сложно быть другим, это критика биодетерменированного общества, которое сводит людей к функции скота - работать и размножаться. Мурата недвусмысленно подводит к этой мысли с первых же страниц, описывая запах людей как животный и заканчивая тем, что разделывает и пожирает их как свиней. В этом смысле общество в книге логичнее было бы называть фермой, а не фабрикой.

Тело здесь - поле битвы, а травма не столько что-то, чему надо посочувствовать, сколько форма сопротивления. С точки зрения фабрики неспособность к совокуплению делает героев дефективными, но в контрнарративе книги именно отсутствие сексуальности, как у героев в детстве, или ее повреждение, как у повзрослевших героев, делает их настоящими людьми, способными выйти за рамки предопределённой животной участи. В пространстве новых людей истинная близость рождается из соединения душ, а не пиписек. Хотя Мурата всё-таки оставляет место для другой, исцеленной сексуальности, где физическая близость не форма производства или власти, а выражение духовного родства.