Великий эпос, ставший нарицательным. Вечная, вневременная история о потери и возвращении. И да не смутит архаичный язык читателя, ибо за 3000 лет и без того не первый свежести после двадцати лет странствий Одиссей, как ни парадоксально, ничуть не состарился – наоборот, стал лишь глубже и противоречивое. Потому что сами люди стали глубже и противоречивее.