Главные герои - неглупый мальчик Рубен, скованный клеткой немощного от ЦДП тела, в клетке советского специального интерната (можете себе представить), и его очень умный друг, который еще и знает систему, умело в ней выживает, с еще более жесткой клеткой своего заболевания.

Книгой заинтересовалась потому, что это реальная история писателя: отец - венесуэлец, мать - дочь генсека коммунистической партии народов Испании, инвалид с рождения, в 1,5 года отправили в советский детдом.

Вроде с юмором, лайтово, но за этим невозможно не считывать безграничное унижение и боль, бездушную жестокость. История слабых, бесправных, в цепочке казенных заведений по дороге к смерти (как данность и ожидание), тех, которых не считают за людей, в мире сильных и равнодушных. В мире, в котором надо быть злым, чтобы выжить.

Читает Михаил Шифрин, что интонационно смягчало и сглаживало острое. Немного нетипичная манера повествования, много повторов (типа, «Миша смотрит на завуча. Миша ждет ответа. Завуч показывает Мише на настенные часы.»)

Чем-то напомнило по вайбу «Республику ШКИД», «Похороните меня за плинтусом». В частности, тем, что окружающим книги показались юмористическими, а мне - криком от боли и беспомощности в подушку.

Я не поняла, на каком этапе книга стала настолько неприятной, что делала передышки. Осадок.

«Мне повезло, Мише тоже повезло. Он должен был сдохнуть в приюте для душевнобольных, потому что плохо учился и не слушался старших.»

«Мне будет трудно, но я должен сказать всю правду. Он мой одноклассник и настоящий друг, а настоящие друзья должны говорить в глаза об ошибках товарища. И на собрании должны говорить. Серега действительно тете Клаве угрожал. Он хотел ее на костре сжечь. И крокодилам скормить. Только дрова он не заготовил. А крокодилы из яиц вылупляются. Им еще инкубатор нужен. Без инкубатора ничего не выйдет.»

«– Все, что говорит сотрудник детского дома, – правда. Тетя Клава – сотрудник детского дома. Тетя Клава видела беспорядки и нарушение режима. Я не видел. Если я не видел явления – это не значит, что оно не существует. Тетя Клава утверждает, что я являюсь организатором беспорядков, значит, так оно и есть. Мы же не можем менять аксиомы в процессе рассуждения?
Миша смотрит на завуча. Миша ждет ответа. Завуч показывает Мише на настенные часы.
– Тогда я продолжаю. Исходя из первой аксиомы, гласящей, что сотрудник школы всегда прав, делаем единственно возможный вывод. Беспорядки были, и я их организовывал. Но признаться в этом я не могу, так как я в этот момент спал. Какие именно были беспорядки и как именно я их организовывал, и придется выяснять у свидетеля обвинения. Сейчас или на педагогическом совете – не имеет значения. Я спал, и имел право спать. Тетя Клава находилась на дежурстве и, соответственно, не спала. Вполне допускаю, что она видела больше, чем я.»