— Ничего не бессмыслица, — упорствует Альхараке. — В век технологии, сюрреалистической механизации и бесчеловечной массовой резни невозможно по-настоящему влюбиться.

— Что значит для тебя «по-настоящему»?

— Ну, так. Как в старину.

— Ты считаешь?

— Я уверен. Человечество утратило необходимую нравственную чистоту.

— Чтобы любить, необходима нравственная чистота? — спрашивает Назарет.

— Для того чтобы верить в искреннюю любовь — без сомнения... То, что мы сегодня называем любовью, — не более чем ярлык, который мы наклеиваем на собственное тщеславие, чтобы подороже продать некий товар сомнительного содержания.

— Изобретение капитализма, — в шутку подсказывает Елена.

— В каком-то смысле.

— Но, возможно, так было всегда.

— Наверняка. Однако раньше, по крайней мере, отдавали должное сладкому обману. Достаточно было появиться какому-нибудь поэту, и тебя уже тянуло в цветущий сад... Сегодня у всех глаза слишком широко открыты. Взрывы бомб открыли нам глаза.