«Великие модернизмы, — пишет Фредрик Джеймисон, — [были] основаны на изобретении личного, частного стиля, такого же безошибочно узнаваемого, как отпечаток пальца, такого же неповторимого, как ваше собственное тело». Под словом «санкция» (imprimatur) я подразумеваю ту мысль Джеймисона, — уже знакомую нам по бесчисленным работам о модернизме, — что модернистский литературный объект несет на себе яркий стилистический отпечаток своего создателя. Функционируя как опознавательный знак и вместе с тем как нечто вроде печати «одобрено», санкция, как я ее понимаю, превращает автора в формальный артефакт, вводя его в текст как материальное подтверждение ценности. Тогда в глазах потребителей такая санкция составляет момент ясности на фоне очевидной темноты модернистского смысла и феноменального исчезновения тела автора