Конвэй собрался, и они с Мэлинсоном сразу покинули монастырь. Уйти оказалось поразительно легко – побег больше напоминал выход на прогулку. То попадая в лучи лунного света, то вновь погружаясь в темноту, спокойно прошли они через дворики, в которых, как показалось Конвэю, не было ни единой живой души. И мысль о пустоте тотчас же вызвала опустошение в нем самом. Он едва слушал Мэлинсона, который между тем, не умолкая, толковал о предстоящей дороге. Как печально, что их долгие споры завершились таким вот совместным поступком! Как печально, что эту таинственную обитель приходится покидать человеку, который обрел здесь счастье!