опробовать свои крылья. Он изнывал от желания обладать Адой – не потому, что влюбился в эту девушку: никакой влюбленностью и не пахло, но потому, что она могла дать ему сексуальное удовлетворение здесь и сейчас. Женская прелесть имеет свою таинственную формулу; неизвестные в ней – изгиб, округлость и румянец, символы поистине каббалистические, способные отравить кровь; так вот, кровь Стюарта уже была отравлена. Он чувствовал головокружение. Более робкий юноша на его месте вконец смутился бы, стушевался, однако Стюарт был устроен иначе – лихорадка страсти не только придавала ему сил, но и действовала как магнит на не слишком разборчивых девиц вроде Ады.