Мелкие, кривоногие, усыпанные прыщами, плоский затылок, уши без мочек, они меня ненавидели и боялись, и чувство страха, которое от них исходило, било, как током, сдавленной агрессией. Я был на голову выше их, с широкими плечами и грудной клеткой, с разрядами в двух видах спорта, но я никогда не дрался, и, накинувшись стаей, повалив на пол, меня было легко растоптать и уничтожить — они не понимали, как близка победа. Какой-то обман они, однако, чувствовали, пытаясь понять, что тут, блять, не так, в этой видимости, в накладном спортсменском мужестве, в бессильной бутафории силы, где их надули, и было ясно, что нельзя злоупотреблять великой иллюзией, что туман рассеется, что надо реже приходить в школу и быстрее из нее уходить — больше года не продержаться.