Остроумие, юмор, игра со зрителем оказались неуместными в одежде, сюрреалистическая составляющая устарела и уже не воспринималась клиентами. Эльза писала: «Платье не имеет собственной жизни, если его носят. Кто-то другой берет его, оживляет или по крайней мере старается это сделать, портит или делает из него гимн прекрасному. Чаще всего оно превращается в безучастный предмет, иногда в жалкую карикатуру на то, чем его хотели сделать – мечтой, самовыражением»57.