Мы с Петрусом стояли посреди бескрайнего пшеничного поля, уходящего до самого горизонта. Монотонно-ровное уныние его нарушал только средневековый столбик с крестом – веха на пути пилигримов. Подойдя к нему, Петрус опустился на колени и попросил меня сделать то же самое.
– Давай помолимся. Помолимся за то единственное, что может нанести поражение пилигриму, который обрел свой меч, – за свойственные человеку слабости. Как бы совершенно ни владел он почерпнутым у Великих Учителей искусством боя, одна из его рук всегда может обернуться его злейшим врагом. Давай помолимся за то, чтобы ты всегда держал свой меч – если сумеешь, конечно, найти его – в той руке, которая не осрамит тебя.
Было два часа дня. В полнейшей тишине Петрус начал:
– Господи, смилуйся над нами, ибо мы – паломники на Пути Сантьяго, а потому наделены пороками и слабостями. В неизреченной милости Своей сделай так, чтобы никогда не смогли мы обратить обретенное познание против самих себя.
Смилуйся над теми, кто сам себя жалеет, считая, что они – хороши, а вот жизнь к ним несправедлива, ведь они не заслуживают того, что случается с ними, – ибо никогда они не смогут вступить в Правый Бой. Но еще большую милость яви тем, кто жесток по отношению к самому себе, кто видит в поступках своих и деяниях лишь коварство и злобу, кто во всех несправедливостях мира винит себя. Ибо им неведом Твой закон, он же гласит: «…у вас и волосы на голове все сочтены».
Смилуйся над теми, кто приказывает, и над теми, кто все время посвящает работе, принося себя в жертву ради воскресенья, когда все закрыто и некуда пойти. Но еще большую милость яви тем, кто относится к работе своей как к святыне и выходит далеко за пределы собственного безумия, а в конце концов погрязает в долгах или оказывается по воле