Грика, в общем, был не то чтобы доволен своей судьбой (для человека подобного склада то несостоявшееся, что непрерывно мучит и гнетет горожанина, представляется настолько несущественным, что горевать о нем вроде того, что плакать о состриженных ногтях), но принимал ее с аввакумовским стоицизмом: если на белом свете он необходим, как статист в гигантской пьесе, то кто может сыграть его роль лучше его самого?