Прошло две недели, как я приступила к написанию книги. У меня никак не получалось добиться в ней гармонии, и я не могла подобрать подходящее имя для второстепенного женского персонажа. Однажды вечером я занималась книгой несколько часов кряду, печатала, ворчала, швыряла на пол страницы и наконец решила: все, хватит! Сказала мужу, что с книгой придется повременить, возможно, даже взяться за другую, а к этой больше не возвращаться, и в расстроенных чувствах отправилась спать.
На следующее утро, подойдя к своему столу, я обнаружила лист бумаги для пишущей машинки; его взяли из стопки с края стола и положили прямо посредине. На листе было написано: «О нет, нет, Ширли, Теодора не умерла». Почерк был мой, но писала я будто в темноте.
Я всегда ходила во сне, но так испугалась, по-моему, впервые. Мне пришла мысль, что лучше уж работать над книгой во время бодрствования, ведь иначе все закончится тем, что я стану писать во сне. Я села за машинку и принялась за работу так, будто за мной кто-то гонится, хотя на самом деле я думаю, мне это вовсе не показалось. С тех пор, слава богу, книга пишется как по маслу, и Теодора выходит весьма неплохо