Игрой на цине нельзя злоупотреблять, — отвечала Дай-юй. — Древние прибегали к этому занятию лишь в тех случаях, когда успокаивали душу и подавляли низкие инстинкты. Если кто-нибудь хотел играть на цине, он избирал тихую комнату во внутренних покоях, уходил в лес, скрывался в горах либо удалялся на берег реки. Древние играли на цине лишь в те моменты, когда кругом царил покой, когда ветер был свеж и луна светла; играя, они погружались в волны благовоний, их не тревожили посторонние мысли, кровь и дух их пребывали в равновесии, и тогда своею душою они сливались с божествами и проникали в сущность самого «дао». Вот почему древние говорили: «Трудно встретить того, кто понимал бы музыку души твоей». И они играли в одиночестве под свежим ветром и ясной луной, среди голубых сосен и причудливых скал, среди диких обезьян и старых аистов, ибо считали, что только в этом случае цинь не будет оскорблен.